Драконы севера

— Джон Уэллс, хотел бы ты продлить свои дни?

Глаза «лжерыцаря» блеснули.

— Истории, что ты рассказываешь, всем нравятся. Это твои выдумки?

— Не всегда, государь…

— Жаль будет лишиться такого рассказчика, но я должен тебя казнить в предостережение другим. Поднявший руку на короля не должен дальше жить! Ты понимаешь это?

— Да, государь…

— Тебя поселят в этой башне, в сухой и светлой комнате наверху. Там даже есть камин. Ты грамотен?

— Увы, государь…

— К тебе приставят писца. Он будет записывать твои рассказы. По три каждую неделю. Как только ты не сможешь ничего рассказать нового — тебя казнят. Чем дольше ты рассказываешь истории — тем дольше проживешь. Все знали тебя как рыцаря, и тебе отрубят голову, без мучений и пыток. Ты согласен?

— Государь! Конечно, я согласен! Благослови господь вашу добрую душу!

— Гвен, распорядись! И пусть его покормят.

Под вечер ко мне приехал Бертольд Тудор и привез приглашение бургомистра на представление у ворот дракона, присовокупив конверт. В нем оказалась маска из черного бархата с завязками. В маске имелись только две прорези для глаз, и она оставляла рот и подбородок открытыми.

— Что это?

— Все горожане наденут сегодня маски — эта идея мессира Мадзини пришлась всем по душе. Сегодня вечером все прикроют лица, и все будут равны — на один вечер и одну ночь. Можно делать все что угодно, в пределах приличий — петь песни, плясать на крыше, подшучивать над прохожими и главное — сегодня все кабаки торгуют вином и элем за счет города. На площади будут петь менестрели, будут жонглеры и танцовщицы! Женщины будут сегодня особенно доступны — ведь они под масками!

— Отличная идея, Тудор! Кто это придумал?

— Идея мессира Мадзини пришлась отцу по душе. Кроме того, надо же отпраздновать ночную победу!

Когда Тудор ушел, я попросил Гвена найти и привести ко мне Клоди.

Она вошла, робко присев у двери в поклоне. В длинном синем платье, в белом переднике и чепце она нисколько не напоминала ту стремительную и гибкую танцовщицу, что зажигала огонь в глазах мужчин на ужине у барона Норберта. Маленькая неприметная служанка, только и всего!

Я подошел к девушке, приподнял ее подбородок кончиками пальцев и заглянул в робкие глаза.

— Тебя хорошо здесь разместили?

— Да, государь…

— Тебя никто не обидел?

— Нет, государь….

— Сегодня в городе праздник. Ты хотела бы станцевать на площади?

— Можно? — глаза загорелись надеждой.

— Конечно, моя радость! Сегодняшней ночью можно все!

Глава 11

МАСКАРАД

Переодевшись в камзолы арбалетчиков, с масками на лицах, я с Фостером и Жассом отправился в город. Все замковые слуги были отпущены в город развлекаться.

Город сиял огнями, город бурлил и не походил на самого себя. Кабаки заполнены выпивохами, а для тех, кому не хватило места, из бочек выставленных на улицу, разливали длинными черпаками вино и эль в любую посуду.

Подвыпившие горожане всех возростов, в масках разных цветов, хохотали, пели песни и плясали.

С трудом продвигаясь через толпу, я потерял вначале Фостера, а потом и Жасса и остался один. Странное чувство — быть одному в городе. Никогда я не появлялся на этих улицах в одиночку и пешком. Меня угостили кружкой отличного эля.

— Эй, парень, идем с нами на представление!

Группа молодых женщин подхватила меня и потащила за собой. Женщины хохотали и норовили меня поцеловать. Глаза сверкали из-под масок. Сочные губы манили к себе — они все казались красотками!

Голые по пояс актеры с лицами, измазаными сметаной, размахивая деревянными мечами, орали у подножия башни ворот. На башне ворот стоял актер в золотом плаще и шлеме-саладе с забралом и, изображая меня, грозился «горцам» всевозможными карами и при этом не стеснялся сквернословить. Его крики толпа встречала бурным восторгом.

Один из ряженых «горцев», толстяк с увесистым пузиком, то и дело терял штаны и опять их поднимал и подтягивал до подмышек — он изображал Бойда. Каждое падение штанов выставляло напоказ привязанную к животу толстяка увесистую копченую колбасину.

Женщины визжали от восторга. Мужчины гоготали.

«Король» на башне острил не переставая. Зрители плакали от смеха, вытирая слезы под масками.

Наконец «король " потребовал, чтобы «горцы» выбрали чем их угостить — дерьмом или вином!

— Вином! Вином! — орали ряженые, беснуясь на потеху толпе.

«Король» дал знак. Десяток девушек в масках появился над парапетом с кувшинами в руках, и струи красного вина обрушились на вопящих от восторга «горцев», они прыгали, толкая друг друга и подставляли рты под струи падающие сверху.

Опорожнив кувшины, девушки подняли следующие. К ряженым присоединились и зрители. Радостная толпа плясала у ворот, подняв головы и ловя ртами дождь из вина. Вино текло по лицам, окрашивая их в багряные цвета…

С трудом я выбрался из толпы и направился к центральной площади. Но к помосту с жонглерами мне уже не пробиться. Казалось, большая часть горожан явилась сюда в этот вечер с масками на лицах, в плащах и с бутылками в руках.

Жаль, что отсюда я не увижу как танцует Клоди!

Меня смело взяли под руку. Женщина в парчовой маске, в плаще и в капюшоне.

— Идем, красавчик, окна моей комнаты выходят на площадь. Помост совсем рядом! И все видно! Идем! Или ты боишься?

— Никогда не боялся женщин!

— Я девушка, дорогой сьерр!

— Тысяча извинений, сьерра!

Она буквально потащила меня за собой. Мы углубились в переулок, прошли темным двором, прошли через дверь, которую нам открыли после условного стука и, поднявшись по каменной лесенке, вошли в темную комнату. Незнакомка оставила меня и, пройдя вперед, судя по стуку каблучков, раздвинула штору и открыла большое окно.

Шум толпы. Свет фонарей. Помост с жонглерами был совсем рядом. Летали ввысь факелы. Полыхало изрыгаемое пламя под визг и смех зрителей.