Драконы севера
Шрифт:
Но что делать дальше, как выманить герцогов Бронкасл на бой и как их одолеть, какие нам нужны силы?
Сейчас главное — объединиться с отрядом Сью и к зиме вернуться под защиту стен Корнхолла или отгородиться о врагов водами Клайва… А по весне, вооружив отряды горцев и набрав еще наемников, дойти до Гвинделхолла и взять его. Если герцоги не идут к нам — мы сами придем к ним… А может быть, и древняя корона королей Гвинденхолла придется нам впору. Для осад городов и замков нужны инженеры и осадные орудия… Послать людей в Конфланское королевство и в соседние королевства, нанять инженеров и мастеров для постройки осадных
— Завтра мы выступим на Хагерти! — объявил я громко.
— Но он на восточном побережье, милорд, а отряд миледи находился на западном? — удивился месьер Тудор.
— Ваш старший сын бывал в Конфландии с торговыми целями?
— Да, милорд, дважды…
— Я пошлю его в Конфландию с деньгами для наема инженеров, знающих осадное дело. К весне он вернется, когда шторма затихнут, и мы продолжим нашу войну… До Хагерти я с отрядом сопровожу его и посажу на корабль, а затем займусь поисками отряда миледи.
Тем и закончился военный совет.
Ночь перед отъездом я долго не мог заснуть и забылся коротким сном только под утро… Нетерпение жгло меня.
На рассвете я разбудил Говарда и с его помощью надел стальные доспехи. Неделю назад мне их преподнёс цех оружейников. Черненый панцирь нес на груди позолоченную гравировку в виде летящего дракона. Золоченая голова дракона с распахнутой пастью украшала гребень шлема. Двуручный меч, кинжал–мезерикордия составляли мое вооружение. Я отказался от завтрака, выпил только бокал смородинового отвара с медом…
Наконец-то в дорогу…
Я уже стоял у дверей, Говард нес следом шлем и меч, когда меня позвал робкий дрожащий голос.
— Милорд Грегори…
Нелл стояла на лестнице, ведущей на второй этаж, прямая как натянутая тетива... Бледное лицо ее было по цвету близко с ее белым чепцом…
— Милорд, вы уезжаете… а как же я, что со мной…
— К зиме мы с сестрой вернемся сюда, ты можешь подождать нас здесь — мастер Тудор не будет возражать… А если хочешь, возвращайся в Холлилох — домой…
— Милорд, ваше сердце из кремня! — срывающимся голосом выкрикнула Нелл и закрывая рот ладонями убежала вверх по лестнице… Ее плач затих за дверью…
Нелл питала ко мне нежные чувства? Я был удивлен и растроган…
Я не долго об этом думал. Меня ждали мои люди, меня ждала дорога, и там вдали меня ждала Сью…
Глава 13
До Хагерти путь не был легким.
Первый день светило солнце. Кони шли бодро. Я разослал во все стороны разъезды для разведки.
Ночь мы провели на опушке леса. Я спал на ворохе сухих опавших листьев, прикрытых попоной коня, и запах конского пота, терпкий запах листьев был для меня сладок — я ехал на юг…
На следующий день набежали тучи, и начал моросит нудный холодный дождь. Кутаясь в плащи, мы ехали по раскисающим дорогам… Серая земля под серым небом, унылые мокрые серые деревья…
К вечеру на ночевку также на опушке леса, мои люди развели костры, которые больше чадили, чем горели, и провели ночь под конскими попонами, наброшенными на срубленные жерди… А на утро весь отряд пропах дымом как копченая колбаса.
На третий день дождь усилился, появился порывистый ветер. Все продрогли
и промокли. В средине дня я вынужден объявить привал в попавшейся нам на пути деревне.Я остановился в доме старосты — он хоть с деревянным, а не земляным полом, и состоял из нескольких комнат.
Здесь мы купили провиант — отбирать еду у крестьян я запретил.
Женщины семьи старосты смотрели на меня круглыми от ужаса глазами, накрывая на стол.
Потом они исчезли так же молча как появились, и до отъезда поутру я их больше не видел. Староста ничего не сказал мне внятного о дороге на Хагерти, о ближайших замках… Он что-то блеял неразборчиво в ответ на мои вопросы и обильно потел…
Мои воины повеселели, поев горячей пищи и высушив одежду…
На четвертый день начался ливень, но я все равно приказал трубить подъем, и мы покинули деревню, название которой стерлось из моей памяти сразу же.
Нудное странствие под серым небом продолжалось… Мокрые люди на мокрых конях по мокрой земле, только чавканье грязи под копытами и шелест падающей с небес воды…
Ночь мы провели на краю елового леса, тщетно я пытался забыться сном под мокрой попоной… Мой мокрый понурый конь привязан к дереву рядом. Костры зажечь уже не удалось…
Пятый день мокрого похода оказался таким же. Еда в мешке у Говарда промокла и превратилась в ужасное месиво, которое мой желудок отказывался принимать. Один из моих лейтенантов — Макгайл, поделился со мной своим мясом и сухарями. Хитрый ветеран сохранил еду сухой в мешке, сшитом из овечьей шкуры мехом наружу… Эту ночь мы провели в седлах. Кони шли шагом… Едущий следом за мной Говард сморкался и кашлял — бедняга простыл…
Утро шестого дня порадовало нас прекращением дождя. Но люди от усталости шатались в седлах.
Мы ехали по равнине, в тумане на мили в окрест ничего не разглядеть. Дозоры возвращались с пустыми руками. Ни жилья, ни людей. Словно мой отряд это последние люди на раскисшей земле под серым небом. Единственное, что нас вело — это дорога, по которой мы ехали…
Я пожалел о том, что не сделал остановку в еловом лесу — там было из чего сделать шалаши и были дрова для костров…
В отряде слышалось глухое ворчание…
К счастью, в полдень разведчики сообщили об укрепленной деревне милях в трех на запад от дороги. Я повернул отряд. Рядом с мелкой речушкой деревня пряталась за частоколом, только видно серые соломенные и камышовые крыши. Ворота, конечно же, заперты. На дозорной вышке из жердей, под крышей, торчал какой-то мальчишка. Он привел старосту, который нудил что-то сквозь щель в воротах, пока мои люди не припугнули его, обещая сжечь деревню и вырезать все население…
Я в эти переговоры не вмешивался, а сидел на коне впереди строя и старался сильно не дрожать…
Самым чистым местом в этой деревне мне показался сеновал, где я и разместился с десятком горцев и больным Говардом. Коней расседлали и привязали под навесом за стеной.
Бедный парень весь горел. Лейтенанту Макгиллану я приказал из людей его роты временно мне подобрать парня в слуги взамен заболевшего.
Через несколько минут появился Сэмми — высокий, худощавый брюнет, лет 25,у него были выпуклые темные глаза хитреца, сальные черные волосы падали на плечи. Подобострастно кланяясь мне, он явился к костру. прижимая к панцирю на груди придушенную, но еще не ощипанную курицу.