Древняя душа
Шрифт:
Взгляд отметил все это, скользнув по ней. И она, конечно, поняла, поэтому когда мы прошли в мою каюту, не стала ходить кругами и спросила в лоб:
— До меня дошли слухи о твоем намерении заключить брак, Деметрий.
— У меня все хорошо, мама, спасибо, что спросила. — Ухмыльнувшись, бросил я, плеснув себе в кристалл из яанита, что мгновенно охлаждает все, что угодно, черную, как Вселенная, акую из пузатого кувшина.
Забавно, с каждой планеты, со всех завоеванных миров что-то приживается у меня в быту. С А-34 в качестве сувенира я привезу жену.
— Надеюсь, и у тебя все в порядке. — Я набрал
Акуя жидким огнем прожгла себе дорогу в мое горло и боем проложила путь в желудок, разогнав все мысли, заставив их уступить место воспоминаниям. Лицо дяди, с которым мы выпили по трети бокала. Его постепенно синеющее лицо, хрипы, попытка доползти до двери и недоумение из-за того, что мне не так плохо, как ему — он же не знал, что я привыкал к ней несколько лет — доведя дозу с капли до трех глотков.
Как же звали ту наложницу, что научила этому меня, совсем еще юного? Ведь я был не старше Касикандриэры тогда. Не помню — ни имени, ни лица ее. Да и не важно. Мне вспомнились слова, что я сказал дяде, когда он думал, что умирает. Но быстрой смерти мой главный враг не заслуживал. У меня были на него другие планы.
— Почему ты улыбаешься, Деметрий? — ноздри Аяны раздувались, как у сноровистой дикой кобылы с А-34.
— Может быть, твой сын влюблен? — я в два глотка допил акую и поставил бокал из яанита на стойку.
— В… нее? В эту дикарку? — брови матери поползли на лоб.
— Тебя это так изумляет? — из груди вырвался смех. — Твой сын всего лишь мужчина, а она весьма красива.
— Ты Покоритель миров! — прошипела женщина. — А не просто мужчина! Тебе не дозволено терять голову из-за девки!
— Не ты ли мне собралась запретить?! — в душе огнем акуи взорвался гнев. Я шагнул к Аяне. Побледнев, она отступила назад.
— Прости, сын. — Женщина даже попыталась придать тону своего голоса оттенок раскаяния. — Я беспокоюсь за тебя, это свойственно любой матери.
— Только не тебе. — Мне с трудом удалось сдержаться и не ударить мать. Пробужденные поступком Кассии воспоминания жгли душу, поливая едким ядом рубцы на душе. От этого есть только одно лекарство — заставить страдать других.
— Деметрий… — голос Аяны был мягок. Со стороны могло показаться, что она и в самом деле искренне обеспокоена судьбой сына. Но только со стороны, я-то прекрасно знал, что на самом деле в ее сердце царит такой же холод, как в вакууме космоса, что видно через прозрачную стену моей каюты.
— Эта девушка из знатного рода, — перебил я, расстегнув несколько пуговиц кителя — жар акуи бушевал в крови. — Красива, умна, здорова и юна. Что еще ты хотела узнать?
— Не понимаю, почему ты решил жениться. — Она подошла ближе ко мне, пытливо вглядываясь в глаза, словно надеялась прочитать в них ответ.
— Рано или поздно это нужно сделать. Почему не сейчас?
— Мы могли бы подобрать тебе достойную пару — девушку из лучших семей нашей крови.
— Что обеспечило бы новый виток интриг на добрую сотню лет вперед! Нет уж, избавь меня от такого счастья!
Сейчас наша знать сидит в своих норах и почти не пытается лезть во власть — вспомни, сколько сил и времени я угробил, чтобы этого добиться. Перечеркнуть все достигнутое браком? Ну уж нет!— Деметрий…
— Что? — я развел руками. — Да и что мне делать с этими капризными наследницами? Их манерность заставит меня обходить супружеское ложе стороной. Впрочем, и они после брачной ночи не будут жаждать моего возвращения в их объятия. А Повелителю нужны наследники. Ведь так, матушка? Разве ты не мечтаешь понянчить внуков?
– Все так, сын мой. — Выдержка позволила Аяне сохранить невозмутимость, хотя, полагаю, перспектива стать бабушкой вгоняла ее в не меньший ужас, чем осознание собственной неизбежной кончины. — Но почему она?
— Что ты заладила? — это уже начало раздражать. — Что именно тебя беспокоит? — теперь уже я пристально вгляделся в ее глаза. Где-то очень глубоко, едва ли не на самом дне их прятался страх. — Так вон оно что! Ты боишься потерять свое влияние! Думаешь, юная женушка начнет вить из Повелителя веревки и тебя отправят покрываться морщинами подальше от гущи событий! Так ведь? Не знаешь, как жить без своих прилипал? Всех, кто заглядывает тебе в рот и ловит каждое слово? — с губ сорвался смех, но весело мне не было. Всем что-то нужно, каждый норовит урвать кусок пожирнее и только и ждет удобного случая поставить подножку и забраться на мой трон. Особенно, самые близкие.
— Неправда, Деметрий! Я пекусь о тебе!
— Отлично сыграно! — я зааплодировал. — Дрожащий голос, слезы в глазах, сложно не поверить! Но ты забыла, перед кем даешь спектакль. Во мне нет веры к тебе, ни капли! Пошла прочь!
— Сын!
— Хочешь позаботиться о сыне? Тогда по дороге зайди к наложницам, пришли ко мне парочку. Хотя, нет, лучше троих. — Ее лицо превратилось в неподвижную маску, но внутри женщины полыхала ярость, я чувствовал ее кожей — весьма приятное ощущение! — И поторопись, твой сын не намерен ждать!
Девочки старались. Хотя у них не имелось выбора. Одна даже старательно улыбаясь, несмотря на то, что конвульсии, в которых билось ее тело, были порождены вовсе не наслаждением, а болью — о которой я знаю все. И в совершенстве умею причинять.
Самая младшая расплакалась. Это решило ее участь. Я прижал девушку к кровати, сжав горло. Нагое прекрасное тело дрожало, доставляя мне эстетическое удовольствие — иного она доставить не смогла. В конце инстинкты и паника взяли вверх — ее ногти впились в мои плечи и пробороздили руки глубокими царапинами. Я простил ей это, внимательно наблюдая за уходом жизни из красных — полопались сосуды — глаз наложницы.
Столкнув с кровати бездыханный труп, я посмотрел на оставшихся двоих, что прижались друг к другу. Во взглядах девиц жизнь еще теплилась, но та обреченность, что заполняла их, вскоре станет застывшим равнодушием — единственным доступным нам отражением смерти.
Когда слуги унесли мертвых наложниц, я долго стоял обнаженным у прозрачной стены. Темнота стерла границы между безопасным помещением, где мое такое хрупкое тело могло выжить, и бесконечной Вселенной, жестокой, бескомпромиссной и потрясающе прекрасной. Она уничтожила бы меня за считанные секунды, распылив на атомы и даже не заметив.