Древняя душа

Я стиснула кулаки так сильно, что ногти вонзились в ладони. Лучше бы они впились в твое хорошенькое личико! Да так, чтобы оно покрылось нарывами от этих царапин, чтобы больше ты никогда не уводила чужих мужей! Ноги уже сделали шаг в сторону простолюдинки, но громкий вопль прервал меня и не дал случиться публичному скандалу.

— Вреееемяяяя поооослееееднеееегооооо яяааааайцааааа приииишлоооооо!

Это что еще за?.. Я уставилась на бабку, что на карачках выползла из-под ног толпы, завывая. Она замолкла на секунду, что ей потребовалась, чтобы подняться, кряхтя, и вновь истошно заорала:

— Миииир сгииииинеееет!

— Взять! — рявкнул Валах, сжав руку побледневшей Шаины.

Латники бросились к старухе, но та, убегая удивительно шустро для своих лет, понеслась по площади, продолжая кричать:

— Поооодмееенааа яйцааааа пооогууубиит всееееех!

Крик стих, когда громкая бабка нырнула обратно в толпу, и стражники потеряли ее.

Я вздрогнула, когда прямо позади ее вопль снова взорвал воздух:

— Мииир паааадееееет!

Мне пришлось подобрать юбки пышного одеяния, чтобы развернуться. Глаза безумной вцепились в мое лицо мертвой хваткой, а потом переместились на живот.

— Ты носишь последнее яйцо! — прошипела она. — Кончатся на нем драконы! Последнее! — тело изогнулась, будто слова выворачивали ее наизнанку. — Отвергнутый отцом утопит нас всех в крови! — она обмякла, словно силы резко кончились, и начала оседать к моим ногам. — Предупреждала… — выдохнула старуха, устремив взгляд на Императрицу. — Шаина…

Та отвернулась, вспыхнув. К старухе подбежали латники, но настоятельница Цета оказалась проворнее — подхватив бабку, она выставила вперед руку, остановив их, и увела безумную.

«Последнее яйцо!» Крик полоумной старухи навечно, казалось, поселился в ушах. Мои руки легли на живот. Все будет хорошо, маленький! Я все сделаю, чтобы ты рос в безопасности! Все, что потребуется!!!

Риэра

Когда я вернулась в дом, Сар уже был там.

— Что случилось? — спросила я, увидев заплаканные глаза. — От кого из кахар тебе попало на этот раз? — малыша частенько наказывали за проказы.

— Ни от кого.

— Сар? — я заглянула в его лицо, подойдя поближе. Это что-то серьезное. — Из-за чего ты плакал?

— Вот еще! — фыркнул он, вздернув нос. — Буду еще реветь из-за такой ерунды!

— Если ерунда, то почему не рассказываешь? — я усадила его рядом с собой на лавку. — Обижусь ведь!

— Да ничего такого! — он начал болтать ногами, как всегда, когда сильно переживал. — Накостыляли мне деревенские просто. Но я им отомщу!

— Подожди, за что накостыляли?

— Сказали, что я урод, не пойми, кто. И… — он стиснул зубы, сдерживая злые слезы, — говорят, что мамка меня бросила из-за этого.

— Ерунда какая! — сердце обливалось кровью, каждая слезинка малыша оставляла на нем кровоточащие раны. Дети такие жестокие! Особенно к тем, кто не такой, как все. — Не слушай их! В них, деревенских, всего одна кровь, человеческая. А в тебе, мой хороший, слились воедино и айки, и драконы, и люди, и горный народ! Ты сокровище! Таких больше нет — вообще нигде, представляешь?

— Правда? — он с надеждой уставился на меня и вытер хлюпающий нос рукавом, заставив вспомнить сестренку Лаату.

— Клянусь, Сар! — я обняла его. — Эти деревенские просто завидуют! Потому что твой папа — дракон!

— Да? — глазки снова засияли. — А какой он был?

Перед глазами всплыл Асатар. Но как сказать расстроенному ребенку, что папа — гуляка, ходок по бабам, не дурак выпить и подраться?

— Твой папа — самый лучший! Самый мощный дракон! Самый сильный! Самый умный и красивый! И знаешь, что еще?

— Что? — завороженно прошептал он, впитывая каждое мое слово. Повисшие ушки встали торчком, он склонил голову набок и улыбнулся.

— У деревенских нет никакого выбора — хочешь или не хочешь, все равно пойдешь по стопам отца. А ты, родной мой, можешь стать кем захочешь! Весь мир твой!

Уложив Сара спать, я посмотрела в окно — небо казало темный лик. С улицы веяло такой прохладой, что не устояла перед искушением и выскользнула за дверь. Дойдя до того места, где согрешила с Алатаром, я замерла. Кожа ощетинилась мурашками. По лицу побежали слезы. Ощущение, что пережила изнасилование, не отпускало. Но позволить наглому принцу доводить меня до слез? Еще чего!

Тщательно оглядевшись, я сбросила одежду и впервые после того, что случилось, вошла в воду. Сначала чувствовала себя скованно, все время вздрагивала — казалось, кто-то подкрадывается, прислушивалась к каждому шороху. А потом успокоилась и насладилась плаваньем в прохладной, темно-серебристой воде. Выйдя на берег, побыстрее оделась, облегченно выдохнула и…

Я развернулась, не услышав его, а скорее почувствовав. И, как оказалось, вовремя, чтобы уклониться от кинжала, просвистевшего в воздухе. Доля секунды, и он вошел бы аккурат в мое сердце.

Уроки отца тело вспомнило само, скользнув в сторону, схватив врага за запястье, заставив выронить оружие и с силой нанеся удар в коленную чашечку. Стон-шипение, ответная атака, и вот мы уже кубарем летим в воду.

Достойный соперник! Руки сжали мое горло, удерживая меня под водой. Как бы ни так! Я оплела талию нападающего, скрестив ноги в лодыжках за его спиной и резко сжала изо всех сил.

Хватка тут же ослабла, позволив мне с размаху воткнуть пальцы в глаза мерзавцу. Надавив, я заставила его заорать от боли и потерять бдительность, резко воткнула колено ему в живот и перевернула на спину. Нужна была лишь секунда, чтобы оплести врага, как веревкой, ногами, не оставляя и шанса выбраться из моей хватки. Теперь он был под водой, захлебываясь и дрожа.

Подождав немного, я все же отпустила жертву. Сегодня сказала Сару, что он может стать кем угодно. Я тоже могу стать кем угодно. А вот убийцей быть точно не хочу. Схватить обмякшее тело и вытащить его на землю было не сложно. Найдя на берегу кинжал, я начала разглядывать напавшего.

Айка! Да еще и женского пола! Чем моя скромная персона не угодила водному народу? Я присела на корточки рядом с абсолютно голой женщиной и хлестнула пару раз по щекам.

— Эй, дамочка, пора просыпаться! Хватит прохлаждаться!