Древняя душа

Дайя

— Не уходи! — взмолилась я, глядя на Аматара. Он только что произнес эти слова — просто и так спокойно — о том, что все драконы обязаны явиться по приказу своего Императора в строй. Война началась.

— Это мой долг. — Тихо ответил любимый.

— Нет! — я упала ему в ноги и сжала так крепко, как только могла. — Не надо!

— Дайя, — он ласково улыбнулся, подняв меня с пола. — Отца уже предали Асатар и Алатар. Если еще и средний сын дезертирует! Пойми, родная. Это мой долг. Это свято.

— Вы погибнете!

— Что ты, мы одержим славную победу, о которой сложат легенды! — глаза моего дракона заблестели предвкушением. Мужчины! Вы все одинаковы! Даже такие, как Аматар! Вы грезите ратными подвигами, но война — лишь кровь и боль, бесчестье, в ней нет победителей!

— А ты подумал, что будет с твоим сыном, если не вернешься? — сквозь слезы, что рвали грудь, прошептала я. — В нем две крови — и драконов, и демонов. Кто защитит его?

— Драконы бессмертны!

— Господь, вразуми его! — пришлось отвести глаза.

Будь проклята Барбелло! Ведь именно я рассказала демонам самую страшную тайну Владык! Чем думала ты, Падшая? Когда губила и любимого, и вашего сына, и саму себя — ибо без них нет жизни тебе, демоница?! Будь и ты проклята!!!

Алатар

Я подошел к колючей изгороди и накинул капюшон плаща. С детства лазил тут, когда няньки забывали про меня, увлеченно щебеча друг с дружкой, перемывая кости придворным. Да, вот он, лаз — вырытый, должно быть, псом, которому воля оказалась милее сытой жизни. Как раз между двух деревцев, чьи пышные ветки свисали до земли, прикрывая его.

Богиня, какой узкий! Н-да, вот будет умора, если правящий принц застрянет в земляной норе, как разжиревший барсук! Я мрачно усмехнулся. Давно уже не принц. И тем более, не правящий. Отныне я предатель, позор рода Владык суши — еще больший, нежели Валах, нарушивший клятву! Каждый теперь обязан сдать меня властям.

А уж там быстрая расправа — кинжалом из того металла, который убивает драконов. Можно быть уверенным, отец лично вонзит его в мое сердце! Труп будет сожжен, прах смешан с дерьмом в выгребной яме. И можно только мечтать, что матери и Аматару удастся умолить Императора сохранить нашему с Алатарой яйцу жизнь!

С трудом, через рычание и стоны, мне ужалось пролезть во двор. Теперь, тщательно отряхнув одежду, остается надеяться, что сумею пробраться во дворец, пользуясь всеобщей суматохой, вызванной подготовкой к битве с Падшими.

Я шел сквозь сады, в которых знал каждую беседку, статую, скамейку, веточку. Незамеченный никем миновал двор. Окольными путями проник во внутренние покои династии.

Охраны отец оставил минимум. За это я поблагодарил Богиню. Разобрался с десятком вояк, стараясь быть потише. Распахнул двери.

— Ты?.. — глаза Асатара расширились.

— Быстро, идем. — Подобрав меч одного из охранников, брат последовал со мной к покоям Алатары. Здесь вообще стояло на страже только пятеро. С ними мы разобрались за несколько секунд, играючи.

— Любимый! — драконица метнулась к Асатару, плача. Тот отстранил ее, смущенно кинув в мою сторону наполненный стыдом взгляд.

— Уезжайте, — сказал я, уже не чувствуя ничего к этой парочке. — Бегите к Владыкам воды, они примут вас, ведь нынешний Император бездетен, а ты, брат, наполовину его крови — он твой дядя по отцу. А ты, Алатара, носишь дитя-наследника.

— Спасибо, Алатар. — Ее голос дрожал. — Прости.

— Давно простил обоих. Поторопитесь.

— А ты? — Асатар едва сдержал дрожь в голосе.

— Хочу успеть на битву с Падшими.

— Я с тобой, брат!

— Нет! — крикнула Алатара, вцепившись в него. — Ты нужен мне! Я одна никуда не поеду!

— Любимая, я должен. — Твердо ответил Асатар. — Чтобы смыть позор.

— Неееет!

— Да.

Риэра

Я пожалела, что решила срезать через рощу, когда услышала истошные вопли. Пройти мимо? А как потом в зеркало смотреть? Вот и избушка этой ведьмы, к которой все бегают по стыдным надобностям, Эриннии. Калитка скрипнула, будто вскрикнула, оповещая хозяйку о незваной гостье. Может, так оно и было. Я обошла дом и обомлела.

Посреди двора стоял на коленях голый мужчина. Все его тело пронзали насквозь какие-то веревки, с которых капала то ли кровь, то ли еще что. Путы шли к двум столбам по бокам от него. Каждое движение причиняло бедолаге боль — чувствовалось. И все же, когда он увидел, что девушка, что-то помешивающая в котле над ярко-синим огнем, обернулась и пошла к нему с плошкой в руках, его крик перерос в истошный вой.

— Поздно! — она резко вылила ему на голову варево и…

Плоть поплыла, словно ведьма облила кипятком снеговика, вязкой массой мягко опустилась на землю и начала расплываться в разные стороны.

— Опять башмачки угваздала, — посетовала Эринния, не успев отступить. Присев на корточки перед лужей, которая только что была человеком, она вгляделась в нее. — Чего стоишь-то, королева? Помогла бы. Для короля твоего стараюсь-то поди!

— О чем ты? — потрясенно выдохнула я, против воли сделав пару шагов к ней.

— Ага, вот ты где! — торжествующе прокричала ведьма. Что-то выудив из «лужи», она бережно вытерла это передником и протянула мне.

— Седьмой камень. — Сами произнесли губы, пока я смотрела на темно-синий самоцвет на ладони девушки.

— Ага, он самый. Держи, — она сунула его мне в руку. — Отдай Люциферу. К нему ведь идешь?

— Да, — как во сне пробормотала я. — Отдам. Но что это?

— Это душа. Переплавленная в камень. Как — не спрашивай. Главное, теперича у твоего короля все семь камней имеются — по одной душе из каждого мира нашей ветки, можно Ось бытия подчинить. Сказывай ему, что Эринния кланялась, да велела спросить, не подзабыл ли он, что взамен обещал.

— Взамен?

— Да. За то, что каменюками его обеспечила. И ведь не впервой уж услужила ему. Я обряд провела, связав тебя с ним навеки вечные. Правда, кто ж знал, что этот твой явится, с которым вы единое целое, древняя душа, когда-то давным-давненько врагами разделенная надвое? Бедной Эриннии откуда было такое вызнать? — она вздохнула и продолжила. — И Малько чудищем сделала — полуайка, полупаук. Он перекусал всех его сыновей Матери демонов, знатные мутанты получились!

— Почему ты мне это говоришь? — ахнула я, крепко сжав ладонь с камнем.

— Причина одна. — Ведьма усмехнулась. — Сар — мой сын.

— Богиня-мать!!!

— Хотела Асатара тем же ритуалом с собой связать, — она с горечью вздохнула, — а не вышло с драконом! Прийти пришел, пил, пироги мои за обе щеки уплетал, подлец, а потом на сундук облокотил и это самое, — ведьма смущенно захихикала, — три разочка отпахал, жеребец! Знатно отымел! А потом — ушел! И не возвертался! А я с пузом оказалась!