Древняя история Среднего Поволжья

в) прекращение существования большинства волосовских памятников в середине II тысячелетия до н. э., о чем свидетельствуют, с одной стороны, отдельные находки вещей (наконечники стрел сейминского типа, абашевская розетка и т. п.) на поздних поселениях, а с другой — начало развития с середины II тысячелетия до н. э. на базе синтеза волосовских и пришлых племен (балановско-фатьяновских, раннесрубных и т. п.) новых культурных образований — чирковско-сейминской, приказанской, поздняковской [438] .

438

А.Х. Халиков. См. примеч. 314, стр. 182, 183.

В заключительный период своего развития волосовские племена занимали значительную область лесостепной полосы Восточной Европы — от нижнего течения р. Камы на востоке и далее на запад почти до Прибалтики и Карелии [439] . Такое широкое распространение, естественно, должно было привести к оформлению локальных групп со сложением своеобразных черт в материальной культуре.

Наиболее восточная группа памятников, занимавшая Казанско-Марийское Поволжье, представлена верхним горизонтом стоянки Обсерватория III [440] , поздне-волосовскими комплексами па Атабаевской, III Матюшинской, II Тетеевской, Балымской [441] , Криушинской, Яндашевской, Тувсинской (Шихран-Ту) и других стоянках. Керамика отмеченных пунктов, несмотря на общую ее близость к поздневолосовской, обладает рядом своеобразных черт — абсолютным преобладанием гребенчатой орнаментации в сочетании с однорядно-ямочными углублениями по краю горла (рис. 41), отсутствием узоров из оттисков парной и «шагающей гребенки», преимущественной обработкой поверхности сосудов штриховой зачисткой и т. п. Позднее все эти особенности наглядно проявляются в ранней приказанской керамике (средний горизонт Займище III, Криуши, Ново-Мордово и т. п.). Как далеко на восток проникали поздневолосовские племена, мы пока не знаем. Судя по находкам типичных фрагментов поздневолосовской керамики на IV Ембулатихинской, IX Бозяковской, I Лебединской, IV Масловско-островной, III Урнякской и других стоянках, можно полагать, что поздневолосовские племена во второй четверти II тысячелетия до н. э. еще обитали по обоим берегам нижнего течения Камы вплоть до устья Белой (рис. 33).

439

П.Н. Третьяков. Указ. соч., стр. 58, 59.

440

А.Х. Халиков. См. примеч. 310, стр. 19.

441

Н.Ф. Калинин, А.Х. Халиков. См. примеч. 322, стр. 216; O.N. Bahder. Kulturen der Bronzezeit in Zentralrussland. SMYA FFT, 59:1. Helsinki, 1966.

Рис. 41. Поздневолосовская керамика из стоянок Казанского Поволжья и Нижнего Прикамья.

1–8 — Балымская; 2 — Шихран-Ту; 3 — IX Бозяково; 4 — III Обсерватория; 5 — Криуши; 6, 7, 9 — I Бозяково.

К западу от казанско-чувашской группы поздневолосовских памятников вплоть до устья р. Ветлуги существует территориальный разрыв протяженностью почти в 150 км (рис. 33). Неоднократные разведочные поиски, предпринятые здесь в последние годы (в 1960 г. П.Н. Старостиным, в 1964 г. В.Г. Патрушевым), не обнаружили ни одного поздневолосовского памятника. По-видимому, отсюда поздневолосовские племена были вытеснены балановскими племенами, достаточно густо заселившими в первой половине II тысячелетия до н. э. эти районы Среднего Поволжья.

Следующая группа поздневолосовских памятников расположена в основном в левобережье Волги, в (пределах устья р. Ветлуги и почти до устья р. Оки (рис. 33). К числу их следует отнести-стоянки на Ахмыловских дюнах, I, II Выжумские, I, II Сутырские, I, IV, V Удельно-Шумецкие, II Вязилкинскую стоянки, поселения I и III Луговой Борок и IV стоянку у затона Парижской Коммуны [442] . Особенностью орнаментации керамики этих памятников является сочетание оттисков гребенчатого штампа с прочерченными линиями и отсутствие таких специфичных штампов, как парная гребенка, «рамка» и т. п. Характерна также чрезвычайная редкость ямчатых углублений. В мотивах орнамента наблюдается известное усложнение сюжета, впрочем, это явление характерно почти для всей поздневолосовской керамики. На некоторых стоянках этой группы — I Сутырской, I и V Удельно-Шумецких, II Вязилкинской — отмечается появление раннебалановской керамики, что свидетельствует о вступлении населения, с которым связаны эти памятники, в контакт с балановскими племенами.

442

А.Х. Халиков. См. примеч. 314, стр. 74–76.

Еще одна группа поздневолосовских стоянок занимала нижнее течение р. Оки. Это поселения I Гавриловское [443] , Холомонихинское [444] , Подборица-Щербининское [445] , Садовый Бор [446] , Панфиловское [447] и, вероятно, Плеханов Бор [448] . Пожалуй, это наиболее изученная и поэтому классическая группа, ведущие черты керамики которой (табл. Г; рис. 40, 10) явились определяющими для керамики всего поздневолосовского периода. Наиболее ранней и в то же время наиболее северной в этой группе является I Гавриловская стоянка, расположенная в гуще памятников, относимых большинством авторов к числу позднебалахнинских — Балахна Б, по О.Н. Бадеру, и Балахна III, по И.К. Цветковой.

443

И.К. Цветкова. См. примеч. 374.

444

O.N. Bahder. См. примеч. 402.

445

И.К. Цветкова. См. примеч. 349.

446

Ф.Я. Селезнев. Приокские древнейшие поселения. «Тр. Владимирского музея», вып. 3, 1923, стр. 189.

447

В.А. Городцов. См. примеч. 396.

448

В.В. Федоров. Плехановская неолитическая стоянка. МИА, № 39, 1953.

Собственно волосовские племена, как мы видели выше, еще в самом начале формирования своей культуры продвинулись далеко на запад вплоть до Валдая и Приильменья [449] . Очевидно, с районов Верхнего Поволжья в первой половине II тысячелетия до н. э. волосовскими племенами были заселены более северные области Прионежья [450] . Вероятно, по этому же пути волосовцы дошли до берегов Белого моря, о чем свидетельствует близкая к волосовской керамика, найденная Ю.А. Савватеевым на стоянках Золотец и Залавруга.

449

П.Н. Третьяков. Указ. соч., стр. 49 и сл.

450

С.В. Ошибкина. Стоянка Модлона, ее происхождение и отношение к каргопольской культуре. СА, 1966, № 4, стр. 30 и сл.

Западные группы волосовских племен оказали решающее воздействие на культуру племен эпохи раннего металла Карелии, Северной Прибалтики и Финляндии. Здесь в первой половине II тысячелетия до н. э. начинают оформляться отдельные культурные группы, имеющие сходные черты, прежде всего, в керамике, с волосовской культурой. В их числе следует отметить: прибалтийскую культуру с «керамикой лучшего стиля», по мнению П.Н. Третьякова, испытавшей определенное воздействие западных волосовских племен [451] ; поздненеолитические памятники Карелии с асбестовой керамикой, украшенной гребенчатым орнаментом и имеющей характерный «Г» образный загиб края внутрь [452] ; стоянки Карельского перешейка типа Тарховской и Лахтинской, содержавшие керамику с растительной примесью и гребенчатым орнаментом [453] ; памятники Южной Финляндии, входящие в Киукайсскую культуру и характеризующиеся керамикой с примесью растительных остатков [454] .

451

П.Н. Третьяков. Указ. соч., стр. 60.

452

Н.Н. Гурина. Древняя история северо-запада Европейской части СССР. МИА, № 87, 1961, стр. 73.

453

Там же, стр. 71.

454

C.F. Meinander. Die Kiukais kultur. SMYA FFT, 53. Helsinki, 1953.

Рассматривая развитие культуры местного населения Среднего Поволжья в начале эпохи раннего металла, нельзя обойти и судьбу поздненеолитических балахнинских племен. Имеющиеся материалы показывают, что расширение территории волосовских и близких им племен шло в первую очередь за счет экспансии ими областей, занятых племенами с ямочно-гребенчатой керамикой и в особенности племенами балахнинской культуры. На рубеже III–II тысячелетий до н. э. лишь в приустьевой части Оки (по левому берегу) мы наблюдаем сохранение небольшой группы позднейших балахнинских племен (рис. 33), культура которых испытала сильнейшее воздействие волосовской.

Однако в вопросе о культурной принадлежности и датировке этих памятников среди исследователей нет единого мнения. Если О.Н. Бадер в 30-е годы [455] и И.К. Цветкова [456] рассматривали их как памятники конечного этапа балахнинской культуры, то в последнее время О.Н. Бадером была выдвинута гипотеза [457] , поддержанная М. Гимбутас [458] и В.П. Третьяковым [459] , о том, что эти памятники оставлены во второй половине II тысячелетия до н. э. прикамскими (турбинскими) племенами, совершившими вторичное проникновение в Волго-Окское междуречье. Имеющиеся в настоящее время материалы не позволяют согласиться с этой точкой зрения.

455

О.Н. Бадер, М.В. Воеводский. Стоянки Балахнинской низины «Изв. ГАИМК», вып. 106. М.-Л., 1934, стр. 333, 334.

456

И.К. Цветкова. См. примеч. 374, стр. 59.

457

O.N. Bahder. Kulturen der Bionzezeit…

458

M. Gimbutas. Bronze Age Cultures in Central and Eastern Europe. Paris, 1965, s. 641.

459

В.В. Федоров, В.П. Третьяков. Стоянка «Выселки». СА, 1966, № 4, стр. 114, 115.

В группу позднейших балахнинских памятников по существующим материалам можно отнести следующие известные памятники (рис. 33):

а) по левому берегу приустьевой части р. Оки — стоянки Гавриловка III [460] , Гавриловка IV [461] , Сейма I [462] , Сейма II и Сейма IV, Желнино II [463] , Володары III, Новая Щербиновка, Лисенки I, Лисенки III, Венец I, Венец II, Охлопково I, Кусторка II, Решетиха II, Плеханов Бор [464] ;

460

И.К. Цветкова. См. примеч. 374, стр. 80–82.

461

Там же, стр. 89.

462

Там же, стр. 82–84.

463

Там же, стр. 76–78.

464

В.В. Федоров. Указ. соч.

б) по прилегающим к устью р. Оки берегам р. Волги — стоянки Большое Козино I и IV [465] , Выселки [466] , Коринкинская, Бор Моховое. Возможно, в этом районе имелось еще несколько десятков поселений этого же типа, которые были уничтожены новыми застройками г. Горького. Во всяком случае еще в 1896 г. В.А. Городцов обнаружил четыре стоянки с подобной же керамикой на дюнах между деревнями Молитовской и Катьцы [467] , а в 1905 г. обнаружил по крайней мере, еще две стоянки у Сормовской больницы [468] . Вероятно, некоторые из стоянок, обследованные по берегам Пырского озера [469] , также входили в интересующую нас группу.

465

О.Н. Бадер, М.В. Воеводский. Указ. соч.

466

А.А. Спицын, В. Каменский. Стоянка каменного века близ г. Балахны. ЗОРСА РАО, т. VII. СПб., 1905; В.В. Федоров, В.П. Третьяков. Указ. соч.

467

В.А. Городцов. Следы неолитических стоянок в окрестностях Нижнего Новгорода. «Археологические известия и заметки», № 3. М., 1897, стр. 68–71.

468

В.А. Городцов. Остатки неолитической стоянки в с. Сормове. «Действия Нижегородской губернской ученой архивной комиссии», т. VII. Нижний Новгород, 1909, стр. 180–183.

469

О.Н. Бадер, М.В. Воеводский. Указ. соч., стр. 306, 307.