Древняя история Среднего Поволжья

Глава третья Срубные племена в Среднем Поволжье

Ближе к середине II тысячелетия до н. э. в развитии местного населения Среднего Поволжья происходят серьезные изменения, вызванные, с одной стороны, распадом волосовской культурной общности на ряд самостоятельных культур, а с другой — интенсивным включением в край новых пришлых племен, среди которых наиболее активными были носители абашевской и срубной культур. Контакты последних с местным населением оказали значительное влияние на весь ход развития истории края во вторую половину эпохи раннего металла, особенно в области развития производящих отраслей хозяйства, и в какой-то степени повлекли за собой и этно-культурные изменения.

Без выяснения основных черт культуры пришлых племен и характера их взаимоотношений с местным населением нельзя понять и специфику эпохи раннего металла Среднего Поволжья. Так как основные проблемы абашевской культуры в Среднем Поволжье уже рассматривались в недавно изданной монографии [582] , поэтому в настоящей главе основное внимание уделяется узловым проблемам срубной культуры, а также затрагиваются вопросы, связанные с андроновским воздействием на племена Среднего Поволжья.

582

А.Х. Халиков, Г.В. Лебединская, М.М. Герасимова. Пепкинский курган (Абашевский человек). «Тр. Марийской археологической экспедиции», т. III. Йошкар-Ола, 1966.

С начала II тысячелетия до н. э. юго-восточные и южные районы Среднего Поволжья становятся территорией распространения так называемых полтавкинских племен — непосредственных предшественников населения срубной культуры [583] .

До недавнего времени считалось, что полтавкинские племена по р. Волге не подымались выше устья р. Черемшана и что северная граница их расселения проходила примерно по линии Жигули — Бугуруслан — Уфа — М. Кызыл (Н. Тагил) [584] . Отсюда обычно вытекал вывод о последующей экспансии полтавкинских потомков — срубных племен на север, почти до устья Камы [585] .

583

О.А. Кривцова-Гракова. Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы. МИА, № 46, 1965; Н.Я. Мерперт. Из древнейшей истории Среднего Поволжья. МИА, № 61, 1958; Н.К. Качалова. К вопросу о памятниках полтавкинского типа. «Археологический сборник Эрмитажа», вып. 5, Л., 1962; К.В. Сальников. Южный Урал в эпоху неолита и ранней бронзы. «Археология и этнография Башкирии», т. I. Уфа, 1962.

584

К.В. Сальников. Очерки древней истории Южного Урала. М., 1967, стр. 224 и сл.

585

Н.Я. Мерперт. Из древнейшей истории Среднего Поволжья.

Раскопки автора, проведенные в 1963 г. на II Ново-Мордовском могильнике, расположенном почти в устье Камы, заставили изменить сложившееся мнение. Здесь были вскрыты остатки двух погребений с архаичными чертами в погребальном обряде [586] , близкими к характерным особенностям полтавкинского погребального обряда. Поэтому есть основания утверждать, что в первой половине II тысячелетия до н. э. полтавкинские племена временами доходили до устья Камы, а на востоке проникали, по мнению К.В. Сальникова [587] , в бассейн среднего течения р. Белой и даже переваливали через Урал в районе Магнитогорска. Заходили ли полтавкинцы в Среднем Поволжье на правый берег р. Волги, мы не знаем, так как в этом районе до сих пор нет ни одного выраженного памятника полтавкинского типа, за исключением поселения у с. Подгоры в Жигулях, материал которого, по мнению О.А. Кривцовой-Граковой [588] , является типично полтавкинским. Ряд памятников с полтавкинскими чертами известен в верховьях Дона и бассейне р. Цны [589] . Наконец, из правобережных районов Средней Волги происходит и большинство очень ранних памятников срубной культуры — Уразмаметовские [590] , Пиксясинские [591] курганы — с достаточно сильными полтавкинскими реминисценциями [592] .

586

А.Х. Халиков. Ново-Мордовские курганы. МИА, № 130, 1965.

587

К.В. Сальников. См. примеч. 584, стр. 49.

588

О.А. Кривцова-Гракова. Указ. соч., стр. 22 и сл.

589

Т.Б. Попова. Эпоха бронзы на Тамбовщине. СА, 1961, № 3, стр. 149.

590

Н.Я. Мерперт. Срубная культура Южной Чувашии. МИА, № 111, 1962.

591

П.Д. Степанов. Курганы эпохи бронзы у с. Пиксяси Мордовской АССР. КСИА, вып. 59, 1955.

592

Н.Я. Мерперт. См. примеч. 583, стр. 13 и сл.; M. Gimbutas. Bronze Age Cultures in Central and Eastern Europe. London-Paris, 1966, s. 562.

Однако все же мы должны признать, что вплоть до середины II тысячелетия до н. э. полтавкинские и близкие им потомки древнеямных племен не оказывали какого-либо существенного воздействия на развитие культуры местного населения Среднего Поволжья. Здесь в это время гораздо более ощутимым было влияние балановских племен. Лишь ближе к середине II тысячелетия до н. э. ранние племена срубной культурной общности и близкие им абашевские племена, усилившие свою экспансию на север, становятся на некоторое время ведущими этно-культурными группами эпохи раннего металла Среднего Поволжья.

В середине II тысячелетия до н. э. культура местных племен Средней Волги претерпевает значительное изменение под определенным восточным воздействием. В Турбинском и Сейминском могильниках наблюдаются многочисленные как металлические (наконечники копий, кельты, кинжалы, браслеты), так и каменные (наконечники стрел и ножи с усеченным основанием, серпентиновые и нефритовые кольца) изделия, имеющие, несомненно, сибирское происхождение [593] . В орнаментации керамики почти всех культур края, включая сюда и такую явно западную культуру, как балановская, возникают геометрические узоры (заштрихованные треугольники, зигзаги, ромбы и т. п.), истоки которых наблюдаются на востоке. В этих условиях происходит известная нивелировка культурных традиций населения степи и лесостепи Евразии, что особенно наглядно проявляется в таких двух огромных культурных общностях, как срубная и андроновская. Установление теснейших взаимоотношений между ними приводит к взаимопроникновению представителей этих группировок, свидетельством чего является ряд находок типичной ранней андроновской посуды на Средней Волге.

593

О.Н. Бадер. Древнейшие металлурги Приуралья. M., 1964; Е.Н. Черных. История древнейшей металлургии Восточной Европы. М., 1966.

Огромное воздействие, оказанное племенами полтавкинско-срубного, в какой-то степени абашевского, и, возможно, андроновского типов на развитие культуры местного населения Волго-Камья, трудно переоценить. Но для того чтобы выявить это воздействие, необходимо хотя бы вкратце остановиться на характеристике основных моментов развития срубной культуры в Среднем Поволжье, обратив особое внимание, прежде всего, на те вопросы, решение которых могло бы способствовать выяснению узловых проблем истории местного населения края.

Работами В.В. Гольмстен, О.А. Кривцовой-Граковой, А.В. Збруевой, А.Е. Алиховой, Н.Я. Мерперта, П.Д. Степанова, Н.В. Трубниковой, А.Х. Халикова, А.П. Шокурова и других в Среднем Поволжье выявлено несколько сотен срубных поселений и могильников (рис. 48) [594] . Число этих памятников было бы, несомненно, еще более значительным, ибо основные районы расселения срубных племен, особенно в Закамье и Заволжье, до сих пор не подвергнуты даже рекогносцировочным разведкам.

594

На прилагаемой карте нанесены лишь наиболее северные памятники срубной культуры, которые показывают максимум движения срубных племен в лесостепные районы Среднего Поволжья.

Рис. 48. Карта распространения наиболее северных памятников срубной культуры.

а — поселение; б — курганный могильник; в — клад; г — территория массового заселения.

1 — Большое Ковендровское; 2 — Паньжинское; 3 — Байковское; 4 — I Пензенское (Барковокое); 5 — II Пензенское; 6 — Старо-Яксаркинский; 7 — Сучкинское; 8 — Нижне-Липовское; 9 — Марьевкинский; 10 — Большое Шуватовское; 11 — Коржевское; 12 — Дубянкинское; 13 — Ош-Пандинское; 14 — Пиксясинское; 15 — Пиксясинский; 10 — Сабанчеевский; 17 — Шавинское; 18 — II Старо-Ардатовское; 19 — I Старо-Ардатовское; 20 — Ново-Задорновcкое; 21 — Старо-Шаймурзинское; 22 — Старо-Алташинский; 23 — Альшеевское; 24 — Старо-Студенецкое; 25 — Старо-Студенецкий; 26 — Бюрганский; 27 — Старо-Тинчалинский; 28 — Старо-Тинчалинское; 29 — Бюрганское; 30 — II Канавинское; 31 — I Канавинское; 32 — Кайсаровское; 33 — II Старо-Бурундукское; 34 — I Старо-Бурундукское; 35 — Елхово-Озеркое; 38 — Вожинское; 37 — Саракамышское; 38 — IV Киятнинское; 39 — III Киятнянское; 40 — II Киятнинское; 41 — I Киятнинское; 42 — V Киятнинское; 43 — VI Киятнинское; 44 — VII Киятнинское; 45 — VIII Киятнинское; 46 — Хулашское; 47–50 — I–IV Большие Тарханские; 51 — Киртелинское; 52 — II Козловское; 53 — Ивашевское; 54 — Адав-Тулумбаевское; 55 — Буинское; 56 — I Мещеряковское; 57 — II Мещеряковское; 58 — I Тингашинское; 59 — Рунгикское; 60 — Андреевское; 61 — Чиркинский; 62 — Кунгульское; 63 — Бик-Утеевское; 64 — Большое Тоябинское; 65 — I Уразмаметовский; 66 — II Уразмаметовский; 67 — Ново-Байбатыревский; 68 — Ново-Байбатыревское; 69 — Тат. Тимяшинское; 70 — Тигашевское; 71 — Имелвское; 72 — Корноуховское; 73 — I Чутеевское; 74 — III Большое Тябердинское; 75 — II Чутеевское; 76 — Турминское; 77 — Турминский; 78 — Волостниковский; 79 — II Зеленовское; 80 — Шмелевское; 81 — III Маклашевский; 82 — I Полянский; 83 — II Полянское; 84–85 — I–II Степное озеро; 86 — Ржавецкий; 87 — I Ржавецкое; 88–89 — II–III Ново-Мордовские; 90–92 — Ново-Мордовские поселения; 93-101 — II Щербетьский могильник, I, Ia, II, III, IV, V Щербетьские, II, III, VII Щербетьско-Островные поселения; 102 — I Новославское; 103–106 — I–IV Старо-Куйбышевские поселения; 107 — Кимовское; 108 — Кураловское; 109–111 — I–III Ембулатихинские поселения; 112–115 — I, II Малиновские могильники, I, III Малиновские поселения; 116–117 — I, V Измерские поселения; 118 — Семеновский остров; 119 — Христофоровское; 120–124 — Нижне-Марьянский могильник, IV, VII, VIII, XII Нижне-Марьяновские поселения; 125–127 — I Бозяковский могильник и II, V поселения; 128–131 — I, II Березовогривские могильники и III, V поселения; 132–136 — I, la, V–VII Лебединские поселения; 137 — II Курман-Касинское; 138–148 — I Кузькинский могильник и I–III, VII, XII, XVI–XIX, XXIII поселения; 149 — II Мурзихинское поселение; 150–152 — I, V Балахчинские; 153 — Солонцовское; 154 — IV Мокро-Курналинское; 155 — Алексеевское; 156 — Лебяжское; 157 — I Саконское; 158 — II Бахтинское; 159 — Адельмишское; 160 — II Русско-Сарсазское; 161 — II Большое Толкишское; 163 — Светло-Ключинское; 164 — Шингальчинское; 165 — Самоскаковское; 166 — II Песочное; 167 — Кырнышское; 168 — I Деуковское; 169 — Деуковский; 170 — II Байларское; 171 — Куркеевское; 172 — Игимское; 173 — Барсуковское; 174 — Князь-Елгинское; 175 — Актанышское; 176 — Байсарский, 177 — Байсарское.

Памятники срубной культуры края явились объектами изучения многих археологов. Не останавливаясь на всех этих работах, коснусь лишь исследований некоторых авторов.

О.А. Кривцова-Гракова в своей монографии «Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы» рассматривает почти все известные ей памятники срубной культуры в Поволжье и выделяет в ее развитии два периода: первый — XV–XIII вв. до н. э., второй — XII–VIII вв. до н. э. [595] Ею было подмечено интересное явление — абсолютное преобладание в Среднем Поволжье памятников первого периода и значительное уменьшение числа поселений второго периода, объясняя это увеличением площади последних, т. е. большей концентрацией жителей на поселениях позднего периода [596] . Однако, как показали последующие исследования, это явление было вызвано отходом основной массы срубного населения в позднем периоде из северных районов Поволжья (см. ниже). Северная граница срубных племен в Среднем Поволжье, по мнению О.А. Кривцовой-Граковой, проходила «в северной части Куйбышевской области», где срубные племена якобы контактировались с абашевскими [597] . Самые же северные памятники срубной культуры, как, например, Маклашеевский могильник, она рассматривает как результат проникновения небольшой группы, «продвинувшейся вверх по Волге, далеко за пределы своей основной области» [598] .

595

О.А. Кривцова-Гракова. Указ. соч., стр. 7.

596

Там же, стр. 73.

597

Там же, стр. 31.

598

Там же, стр. 82.

Более (подробно исследовал памятники срубной культуры в Среднем Поволжье Н.Я. Мерперт [599] . Б работе, опубликованной в 1958 г. под названием «Из древнейшей истории Среднего Поволжья», он дает исчерпывающую для своего времени характеристику средневолжского варианта срубной культуры и предпринимает попытку создания ее периодизации в увязке с периодизацией приказанской культуры. Всего им выделено четыре собственно срубных этапа, не считая древнейшего полтавкинского: первый — круглых курганов с одиночными захоронениями; второй — круглых курганов-кладбищ с множественными захоронениями; третий — длинных курганов-кладбищ с множественными захоронениями и наиболее поздний (четвертый) — сильно уплощенных длинных насыпей, сочетающихся с бескурганными кладбищами. После корректив, внесенных Н.Я. Мерпертом в 1962 г., эта схема имеет следующие хронологические рамки; первый этап — XVI–XV вв. до н. э.; второй — XV–XIII вв. до н. э.; третий — последняя четверть II тысячелетия до н. э.; четвертый — первая четверть I тысячелетия до н. э. [600] Таким образом, первые два этапа периодизации Н.Я. Мерперта соответствуют первому периоду О.А. Кривцовой-Граковой, а два последних этапа — второму.

599

Н.Я. Мерперт. Указанные сочинения и Материалы по археологии Среднего Заволжья. МИА, № 42, 1954.

600

Н.Я. Мерперт. См. примеч. 590, стр. 21.