Древолюция

Сергей ускорил шаг и побежал. Навстречу вышли бойцы в камуфляже. Когда ученые подошли к военным, Сергей уже разговаривал с кем-то по рации.

— Да. Поборцев Петр Ильич. Одет в камуфляж. Оружия нет. Прямой нос, темные волосы, темные глаза. Наверняка назовется лесником. Да.

Света поняла, о ком речь, и поняла, что за Поборцевым сейчас начнется охота. Она почему-то не хотела, чтобы его поймали. Пусть даже он иностранный шпион. Наверно, потому, что возненавидела Сергея.

— Будем ждать, — сказал им командир, закончив разговор с кем-то емким «есть!». — За нами пришлют машину.

Сергей разговаривал с солдатами, а ученые разлеглись у придорожных кустов. В воздухе вилась назойливая мошкара, но привычные к ней люди лениво отмахивались, почти не обращая на гнус внимания. Уже привыкли за неделю странствий.

Света не могла поверить, что скоро будет дома и сможет принять горячую ванну и поспать на мягкой постели. Как здорово, что можно выбросить из головы дендроидов, страх и свою суперответственную миссию. Отдыхать, только отдыхать! Она тихо улыбалась мечтам, а мужчины оживленно переговаривались.

— Я сразу подумал, что не похож он на лесника! — говорил Павел.

— А кто похож? Бородатый дедушка с ружьем? Стереотипно мыслишь, Паша. Жизнь — это не кино. Я не удивлюсь, если где-то есть не дедушки, а девушки–лесники. Или лесничихи, как правильно? — Нефедов усмехнулся и прихлопнул на лбу чересчур наглого комара.

— А если бы он нас ночью прирезал? — не унимался Картавин.

— Если бы прирезал, сейчас бы мы не разговаривали.

— Да, ну, тебя! Света, ты хоть скажи.

— Что? — пробудилась от мечтаний девушка.

— Ну, о леснике этом. Тебе этот гад не показался подозрительным?

— Нет. Совершенно.

— Да?

— Да! — Светлана повернулась к Павлу. — И не смей называть его гадом!

— Это почему? — привстал Павел. Горячность Светы ему очень не понравилась.

— Я видела, как он защищал солдата и дрался с дендроидом! Помнишь тот бой в лесу? Тогда мы все бежали, а он сражался! Так что он — не гад. И не трус, как некоторые.

Света замолчала, понимая, что сказала лишнее. Но Картавин завелся:

— Ты кого имеешь в виду?

— Отстань. Я не хочу об этом говорить, — отвернулась она. Зря она завела этот разговор. Но что-то внутри подсказывало, что так надо. Что этого разговора не избежать.

— Нет, ты скажи! Давай все выясним. Ты меня, что ли, считаешь трусом?

— Да, тебя!

Картавин задохнулся и покраснел:

— Это когда же? Что я сделал? Я должен был на мутантов с кулаками кидаться?

— Нет. Не то.

— А что?!

— Почему ты не вступился за меня тогда, на заводе? Когда Сергей тащил меня за руку?

— Я заступился!

— Я так не думаю.

— А что я должен был сделать?

Нефедов с интересом прислушивался. Он и не думал, что между Павлом и Светой может вспыхнуть такая разборка. К тому же он не понимал, о чем идет речь. Когда все это случилось?

– , — В морду ему дать! А ты струсил. Я по глазам твоим видела Светлана говорила начистоту, уже не боясь что-то разрушить между ними. Если стена дала трещину, лучше ее сломать сразу, не дожидаясь, когда она рухнет в самый неподходящий момент.

— По глазам! — усмехнулся Картавин, качая головой. — Ну, дал бы я ему в морду — что бы это изменило? Он все равно бы побил меня, и ты это знаешь — он же десантник! Тогда какой смысл?

— Ты, Паша, всегда ищешь смысл, — сказала Света. — А мне не важен смысл, мне важен поступок.

— Ты не видела, как он человека застрелил! А я видел! — горячо прошептал Павел, невольно оглядываясь на стоявшего с группой солдат Сергея.

— А вот он бы не испугался, — сказала она, имея в виду Поборцева, и Павел это понял.

— Ты пойми: жизнь — не кино, дублей не будет! Поэтому иногда надо думать, а не кулаками махать. Я сделал, что мог, и не понимаю, чего ты от меня хочешь!

— Я от тебя ничего не хочу, Павел.

— Ты просто устала, тебе надо отдохнуть, — сказал Картавин. — Мы все здорово устали.

— Я не устала, я поумнела, — прошептала Света.

* * *

Алекс шел по еле заметной тропке, петлявшей среди деревьев и кустов. Эти места он знал прекрасно. Через каких-то двести метров должна быть опушка, а там… Его мысли прервали три фигуры с автоматами и в камуфляже, неожиданно выскочившие из-за деревьев.

— Стоять! Кто такой?

Поборцев остановился. Вот попал! Надо было другой дорогой идти, пусть длиннее, зато спокойнее. Так нет, пошел этой, на свою голову! Даже такие тропки перекрыли!

— Я местный лесник.

— Лесник? Это закрытая зона. Все эвакуированы, — сказал один из военных. — Что ты там делал?

— Я не знал, что зона, — картинно изумился Поборцев. — Почему закрыта?

— Пойдешь с нами. Там разберутся.

Его взяли под руки и повели. Через сотню метров обнаружился замаскированный джип. Алекса посадили в машину, и куда-то повезли. «Может, обойдется, — думал он, косясь на здоровенных парней, вероятно, десантников или разведчиков. От таких не убежишь. — Скажу, что лесник, находился у себя в сторожке, об эвакуации ничего не знал…»

Джип остановился в каком-то селе. «Гречнево? — попытался определить Поборцев. — Кажется, Гречнево».

Высокий офицер в пятнистой куртке потребовал документы.

— Какие документы? Я лесник, Петр Ильич Поборцев, меня тут все знают.

Оказалось, не все. Алекса показали одному из старожилов, и он отрицательно покрутил головой:

— Нет, не он это. Я Петра знаю, — после чего лжелесника тщательно обыскали. И нашли диск от видеокамеры. Он спокойно лежал на дне нагрудного кармана. Поборцев не мог его перепрятать — с момента задержания с него не сводили глаз.

— Что это? — спросил офицер.

— Диск.

— Сам вижу. Что на нем?

— Не знаю. В лесу нашел, — сказал Поборцев. — На дороге.

— Нашел, говоришь. Посмотрим…

Поборцева снова погрузили в джип. На этот раз сопровождавших было вдвое больше. Привезли в Михалево — село в пятнадцати километрах от Дымова. Здесь Алексу бывать приходилось.

Перед зданием сельского клуба стояло несколько военных грузовиков и даже один БТР. У дверей часовой.

— Привезли задержанного, — сказал сопровождавший Поборцева офицер.