Древолюция

Отдыхая, он вслушивался в лес, но далекие выстрелы давно стихли. Интересно, кто победил: мародеры или мутанты? Наверно, все же деревья. Слава видел, как солдаты строчили по мутантам из автоматов — а им все нипочем, что говорить о каких-то ружьях! Ладно, надо идти. Он поднялся и зашагал по лесу. Место тут было хорошее, укромное. Заросли папоротника и багульника могли прекрасно скрыть от любого врага, но и мешали увидеть опасность издали.

Ноги болели после спринтерского забега, но главное — жив и здоров. И получил настоящее боевое крещение, как на войне. Теперь Слава не понаслышке узнал, что чувствуешь, когда в тебя стреляют… Он обошел Дымов по большой дуге, держа направление в сторону шоссе. Слава отлично знал окрестности и не боялся заплутать. Тем более, у него компас.

Продукты, захваченные с собой, он решил поберечь и терпел, хотя есть хотелось жутко. Наконец, Славик не выдержал и решил сделать привал. После обеда уставшего путешественника разморило. Он аккуратно убрал за собой мусор и решил немного полежать.

Он прислонился к стволу сосны и закрыл глаза. Тишина, прерывавшаяся лишь далеким шелестом крон, приятно убаюкивала. И вдруг из зарослей показался огромный зверь. Волк или медведь, Слава так и не понял. Зверь подошел к нему и обнюхал. Слава замер от ужаса и словно прирос к дереву, не в силах сдвинуться с места. Огромный нос зверя шумно дышал в лицо, и собравшись с силами, он оттолкнул его руками. Волк боднул носом в грудь, и Слава повалился наземь. Повалился и проснулся, лежа на земле. Слава огляделся, но вокруг ни души. Он вздохнул с облегчением. От таких снов заикой стать можно. В лесу начинало темнеть, а до шоссе еще далеко. Зато отдохнул. Слава быстро собрался и пошел.

Лес начал редеть, и впереди Славик заметил странную черную поляну. Подойдя к ее краю, он изумленно замер. Когда-то здесь был лес, это точно, но вдруг в радиусе пятидесяти метров не осталось ни одного деревца, а земля была перепахана так, словно деревья собрала и выдернула гигантская рука. Так вот откуда взялись дендроиды, догадался Слава. В самом центре поляны он разглядел одиноко лежащее дерево. Любопытство толкнуло его вперед, и он пошел к дереву, перепрыгивая через осыпавшиеся под ногами ямины. Ствол дерева оказался расколот вдоль, и листья на некогда зеленой кроне были желтыми и осыпались, хотя до осени еще далеко. Этот дендроид умер, но что за сила так разворотила ствол?

— Интересно? — раздался чей-то голос, и Слава едва не подпрыгнул от неожиданности. Оглянулся — за спиной, шагах в десяти от опушки, стоял бородатый мужик в камуфляжной куртке. В руке его покачивался карабин. Выследили! И дернуло же высунуться на открытое место! Слава открыл рот, но не знал, что говорить. Бежать! Но куда? Вокруг — вязкая земля, а до опушки далеко, этот мародер мигом его подстрелит.

— Не стреляйте, пожалуйста! — сказал Слава, поднимая руки. — Я ничего не видел!

— Ты чего, пацан? Опусти руки.

Человек приблизился к замершему Славику и убрал карабин за спину.

— Ты откуда здесь?

— Я?

— Ну, не я же! — усмехнулся мужик. — Я лесник, это моя земля здесь. Ты откуда взялся? Турист, что ли? Заблудился?

— Нет, дымовский я, — проговорил Слава, понимая, что ему жутко повезло. Это был не мародер, и бешено колотившееся сердце медленно успокаивалось.

— Дымовский? — удивился лесник. — Оттуда же всех эвакуировали. Ты почему остался?

— А меня забыли, — повеселел Слава. — Начальник на складе запер. Я товар пересчитывал. А когда вылез, смотрю: в городе никого. Только мародеры.

— Мародеры?

— Я вас за них принял, извините. Они увидели меня и стрелять начали. Еле убежал. На машине за мной гнались, гады! — Путаясь и сбиваясь, Славик рассказал леснику обо всем. Поборцев слушал и хмурился:

— Вот сволочи! И откуда только выползает эта мразь? Как в войну…

— Вот и все, — закончил рассказ Слава. — А вы не знаете, что это здесь такое? — он махнул рукой в сторону странной поляны.

— Это деревья, — сказал лесник. — Отсюда они пошли. Я таких полян уже с десяток видел.

— Десяток?!

— Ты куда шел? — меняя тему, спросил лесник.

— К шоссе.

— Там их полно, не суйся. В лесу с ними легче разойтись. Пойдем со мной.

— Куда?

— Ко мне в дом. Если поторопишься, к темноте успеем. Отдохнешь. Меня Петр Ильич зовут.

— Меня Слава.

У лесника Славе понравилось. Просторная изба–пятистенка стояла на живописном месте. Крошечную поляну, словно забор, скрывали–опоясывали заросли дикой малины, и столбы солнечного света утопали в поросшей зеленым мхом земле. Внутри избы было интересно: на стенах в прихожей висели всевозможные снасти и приспособления, о назначении которых Слава только догадывался, связки корешков и банных веников, на обширных полках стояли многочисленные банки и коробочки. В комнате ему понравилось еще больше: там был сложенный из дикого камня камин, пол закрывали ручной работы половики, а над широкой кроватью висела огромная медвежья шкура. Здесь не было ни телевизора, ни какой-либо другой техники — цивилизация сюда почти не заглядывала, о ней напоминал только цветной постер с календарем. Слава разглядывал комнату и его не оставляло чувство, что чего-то не хватает. Наконец, он понял — лампочки на потолке. Да какие тут лампочки — до ближайшей электрического столба десяток километров. Денег не хватит на такой провод! Потому и телевизора нет.

— Садись, отдыхай, — сказал лесник. — Голодный, наверное?

Славе было неловко признаться, что ел, да не наелся, и он неопределенно помотал головой.

— Понятно, — сказал Петр Ильич. — Сейчас накормлю.

Через полчаса Слава уплетал изумительно вкусную пшенную кашу, горячую, с золотистыми солеными шкварками. Съев две тарелки, он обессилено откинулся на спинку стула:

— Все, не могу больше.

— Ну, раз не можешь, спать ложись, — сказал Поборцев. — Вон там раскладушка, раскладывай.

Слава думал, что не заснет: перед глазами, как фантастический калейдоскоп, мелькали события последних дней. Но усталость взяла свое, и он не заметил, как уснул.

Утром, едва проснувшись, Славик засобирался в путь. Зашнуровал кроссовки, надел ветровку и увидел входящего лесника.

— Уходишь? — коротко спросил Поборцев.

— Ухожу. Спасибо вам за все. Мне надо идти.

— Погоди минуту, потолковать надо.

Слава уселся на табурет. Поборцев–старший нацепил очки и порылся в небольшой берестяной коробке.

— У тебя телефон мобильный есть? — спросил лесник.

— Есть, — ответил Слава, — так он здесь не работает.

— Я знаю. У меня к тебе просьба: я дам тебе номер моего племянника, вот, мобильный и домашний, — он протянул Славе сложенный листок бумаги. — Его зовут Александр. Он журналист. Когда будет связь, дозвонись до него и передай, что живые деревья очистили Чертову Лужу. Он поймет.

— Что?

— Вот и то! — произнес Петр Ильич. — Я сам видел.

— Я был на Чертовой Луже, и что там? — спросил Славик.

— Чисто там, представь себе! Чистейшая вода! Я, конечно, не купался, но раз лягухи плавают, и дно видно…

Слава хотел сказать, что этого быть не может, но побоялся обидеть хозяина. Чертова Лужа чистая?! Фантастика какая-то! Но ведь и ходячие деревья не каждый день появляются.

— Почему вы думаете, что это деревья сделали? — спросил он.

— А кто же еще? Они вокруг отстойника выстроились и стоят, больше не двигаются. Как омертвели, значит. А воду очистили. Вот и думай теперь… А сам ты как думаешь: зло они для человека или нет?