Дроны над Сталинградом

— Садись, Громов. Поговорим.

Алексей сел, стараясь держаться спокойно, но внутри всё сжималось.

— Товарищ капитан, — начал один из офицеров, лоб в ссадинах, — по документам он — инженер. Связь, транспорт, электроника. Его подразделение сейчас непонятно где. Штаб далеко, линия нестабильная.

Командир кивнул.

— Вот и сообразим. Кадры ведь они решают все. Скажи-ка, Громов, если ты инженер — сможешь поднять радиостанцию РБ? Нашу размололо при последнем налёте. Приёмник глухой, питание прыгает. Два связиста — оба после контузии.

— Попробую, — ответил Алексей. — Модель старая, то есть... новая, но принцип работы я знаю.

— Вот и славно. Там, в подвале школы, у связистов — весь хлам. Работай, а заодно посмотрим на тебя.

— Есть, — ответил Алексей коротко.

Его вывели в соседнее помещение — бывший кабинет труда, где теперь ютились связисты. Пол — в грязи и жжённой изоляции, на столе — искорёженный корпус радиостанции РБ-М, рядом — перемотанные провода, батареи, обломки панелей. Один связист, с перевязанной головой, спал у печки, другой возился с ламповым блоком.

– Инженер, говоришь? — хмыкнул один, с повязкой на голове. — Ну давай, пробуй. Только осторожно. Тут не в лаборатории теорию изучать.

Алексей снял телогрейку, склонился над корпусом. Он знал эту модель — видел в музейной экспозиции. И пусть там она была отполирована и подписана как “образец 1936 года”, суть осталась той же. Основные блоки: питание, усилитель, фильтр, ламповый генератор.

Он аккуратно разобрал панель, проверил пайку — несколько контактов отгорели. Один из трансформаторов потемнел, явно перегрелся.

— Здесь конденсатор на питании пробит. И резистор... — Алексей щёлкнул пальцем по обугленной детали. — Если подкинуть запасной — можно восстановить стабильность.

— Вон там коробка с барахлом и старыми запчастями, — буркнул связист. — Покопайся, может что и найдешь.

Через сорок минут радиостанция подала признаки жизни. Лампы загорелись ровным светом, стрелка на шкале дрогнула, в наушниках прошел хрип, затем — голос:

— “…Приём… 41-й, ответьте… это третий…”

Связист уставился на прибор, затем на Алексея.

— Ну ты даёшь… С первого раза, да ещё и без ругани. С нас причитается.

Алексей только вытер лоб. Пахло горячим металлом и парафином от паяльника. Он почувствовал — это была маленькая, но важная победа.

*****

Командир слушал молча, пока связист докладывал об исправной работе станции. Только кивнул, бросил взгляд на Алексея — уже без подозрения, без игры в “допрос”.

— Работаешь чисто. . Это видно. — Он говорил спокойно, будто между делом, уже вернувшись мыслями к карте на столе.

Затем поднял взгляд.

— Ладно. Раз справился с РБшкой — пойдёшь дальше по техчасти. У сапёров мина — немецкая, нужно посмотреть. Вместе с разведчиками голову ломают над ней - хотят фрицу сделать подарок. Фейерверк типа салют.
– И командир раскатисто засмеялся.
– Ладно, посмотри на месте. Скумекаешь, как использовать — поможешь роте.

Капитан усмехнулся уголками рта. Потом добавил, тише:

— Всё. Можешь идти. После доложишь.

Алексей кивнул. Он понимал: ни громких речей, ни обложек — только дело. И доверие здесь зарабатывают руками, а не словами.

А значит — время начинать.

Глава V. Трофей

Сапёрный взвод разместился в низине, между двумя высотками — артиллерия сюда почти не доставала. Вдоль окопа стояли ящики, перевёрнутые под столы, на одном из них — россыпью железо, замасленные инструменты, рваные листы с чертежами. Пахло маслом, гарью и дымом от мокрых веток, тлевших в бочке.

Громов стоял у деревянного ящика с песком. Поверх него, аккуратно уложенная на промасленную брезентовую тряпку, лежала немецкая противотанковая мина Tellermine 35. Круглая, плоская, тяжёлая. По краю — следы ржавчины, но корпус цел. Спусковой стакан был выкручен — сапёры обезвредили её перед тем, как притащить.

Рядом стоял старший сержант-сапёр по фамилии Дурнев, жилистый, с царапинами на руках и травинкой в зубах вместо зубочистки.

— Вот она, красавица, — буркнул он. — Кило девять, если с набивкой. Дави сверху — и бац. Танки горят, а нас потом разбрасывает по кускам.

Алексей присел, изучая корпус. Без особого труда он понимал это устройство. Всё просто: нажимной диск, механический запал, основная зарядная камера и два гнезда для дополнительных взрывателей. По меркам XXI века — архаика, но смертоносная.

— Что думаешь? — спросил Дурнев.

— Простая. И очень надёжная. Механика — на высоте. Но… — Алексей посмотрел внимательнее, прищурился. — Тут можно заменить взрыватель. Добавить дистанционный подрыв. Или хотя бы сделать задержку.

— Задержку? — переспросил сержант. — Чтобы немцу скучно не было, пока он на неё заезжает?

— Не совсем. Можно подорвать по сигналу. Допустим, если мина лежит в засаде и мы точно знаем, когда вражеская техника поедет по дороге.

— Ты это серьёзно? С кнопки, что ли, взрывать собрался? — хмыкнул кто-то из сапёров.

Алексей вытащил из кармана карандаш, достал блокнот. На листе быстро появилась схема — простая, с обозначениями на русском: аккумулятор, реле, антенна. Всё просто, по-фронтовому. Он объяснял спокойно, уверенно.

— Вот тут — радиосигнал от передатчика. Он включает реле, и мина срабатывает. Мы можем управлять подрывом — вручную.

Сапёры переглянулись. Кто-то присвистнул.

— Ну ты даёшь… Радиовзрыватель. Прям кино какое-то.

— Это не кино. Я могу собрать рабочий прототип. Нужна старая радиостанция, куски провода и пару часов работы. Ну и… — он поднял голову, — чтобы мне не мешали.

— Понял, инженер, — кивнул Дурнев. — Получишь сарай у оврага. Там раньше моторы чинили. Ночевать можно, работает буржуйка. Инструмент — найдёшь. Трофейную рацию тоже подкину. Только ты смотри, не переборщи. Если рванёт — мне потом отвечать.

Алексей усмехнулся — по-настоящему. Он впервые почувствовал, что вокруг — не просто бойцы. Это были ремесленники войны, и он мог стать одним из них. Не чужим.

— Не рванёт. Обещаю.

*****

Поздним вечером инженер сидел на перевёрнутом ящике, под тусклым светом керосинки. На столе — разобранная рация, снятые детали, аккуратно расстеленная схема. Из корпуса мины он вытащил взрыватель, заменив его на резьбовой блок под электрический импульс.