Другая другая Россия

Третью пока оставим за скобками.

— Иди, сейчас самый подходящий момент… — сдавленным шепотом произносит Оксана.

— Мне надо настроиться…

— Пока ты будешь настраиваться, они уйдут.

Из-за соседнего столика, шумно отодвигая стул, встает плотный мужчина. Направляется к выходу. За столом остаются трое. На вид им лет тридцать.

— Блин, они уже десерт доедают, — говорю я, щурясь на их тарелки и снимая пальто.

— Все! — командует Оксана. — Иди!

Она сидит за столиком у окна вместе со своим молодым человеком Артуром. Я вешаю пальто на спинку стула.

— Посмотрела бы я на тебя! — шиплю я, присаживаясь. — Как бы ты пошла!

— Я бы тоже на это посмотрел… — мрачно вставляет Артур.

Я встаю. Делаю вдох. Бросаю на Оксану последний взгляд. Ее лицо твердеет в похоронном выражении, она медленно опускает подбородок, кивая и как будто благословляя меня на худшее.

Подхожу к соседнему столику. Сажусь на только что освободившийся стул. Мужчина, оказавшийся напротив, отрывает темные глаза от тарелки с вафлями и малиновым сорбетом.

— Здравствуйте, — говорю я и улыбаюсь. — Я хочу с вами познакомиться.

— Не вопрос… — настороженно отвечает он. — Ничего, что я ем?

— А-а-а… Ешьте, я не против… Ну… Меня зовут Марина. А вы… кем работаете?

— Курьером.

— Тяжело, наверное, вам…

— Почему тяжело?

— Ну как… Все развозить… ездить туда-сюда… — я не мигая смотрю на вафлю, от которой он вилкой отламывает кусочек, и тающий ярко-бордовый сорбет.

— Вы хотите есть? — спрашивает он.

— Нет… Я хочу, чтобы вы пригласили меня в кино.

— Хорошо… А на какой фильм?

— Все равно.

— Я так и понял. А вы кто?

— Я? А-а-а, ну, я… фотограф… — бросаю я взгляд в сторону на Оксану: она фотограф. — Нда… А вы не боитесь, например, что я воровка?

Он убирает со стола кошелек.

— А вам никто из моих друзей не нравится? — спрашивает он, и я перевожу взгляд на его друзей. Один из них, голубоглазый кучерявый блондин, смотрит на меня как на Горгону.

— Нет. Они мне не нравятся. Мне нравитесь вы! Я вас выбрала. Да. И подошла к вам потому, что именно с вами хочу пойти в кино. Дайте мне свой номер телефона, я вам позвоню…

— Давайте я вам позвоню.

— Нет! Я позвоню вам сама.

В этот момент звонит его телефон.

— Алле. Нет. Да. Я вас понял. Я перезвоню, — говорит он в трубку, пока я мрачно разглядываю его лицо. — Давайте я вас сейчас наберу, и у вас будет мой номер, — предлагает он, и я диктую свой номер телефона. На соседнем столике звонит мой мобильный.

— А может, тут скрытые камеры? — говорит блондин, оглядываясь.

— Значит, план такой, — продолжаю я, — я вам звоню в субботу, а в воскресенье мы идем в кино.

— Я понял ваш план. Идите, я вас догоню, — обращается он к мужчинам.

— Нет-нет, — быстро встаю я. — Не отвлекайтесь от работы. Развозите. И… Идите с ними. Я позвоню…

Возвращаюсь за свой столик. Мужчины тоже встают и, не оглядываясь, уходят.

— Выдохни, Марин… — сочувственно говорит Оксана, подставляя мне чашку с горячим капучино.

— Ужас какой… — выдыхаю я и смотрю на Оксану, как мне кажется, расширенными зрачками.

Оксана с Артуром уходят, а я продолжаю сидеть за тем же столиком. Жду другого мужчину по имени Валера. С минуты на минуту он должен прийти. Все, что я о нем знаю: бизнесмен, знакомый моей подруги Татьяны. Все, что он обо мне знает: я влюбилась в него на расстоянии. Я его никогда не видела, не знаю, красив он или нет, стар или молод. Он тоже не знает, что я журналист, которому нужно написать о знакомствах.

Широкие окна впускают в это замкнутое пространство пятничный вечер большого города и одновременно выплескивают наружу приглушенный полумрак кафе с блюзом, звучащим из невидимых колонок. Еще не вечер, но в Москве с утра темно, словно и над ней бетонный потолок. Сохраняю в телефоне номер курьера под именем «Кино». Я не помню, как его зовут, хотя он называл свое имя.

— Марина?

Я отрываюсь от окна, в котором, продравшись глазами сквозь отражение столиков, желтых люстр и меня самой, еще можно разглядеть город и людей, пересекающих улицу в направлении книжного магазина «Москва». Возле моего столика стоит мужчина — невысокий, с круглой желтоватой головой, некрасивый настолько, что это бросается в глаза. Мысленно я посылаю пинок подруге. Он улыбается, отряхивая черный зонтик.

— Присаживайтесь, — приглашаю я, он садится. — Значит, вас не удивила моя просьба?

— А чему тут удивляться? — улыбается он, глядя на меня такими же круглыми и беззащитными, как его голова, глазами.

— А что, с вами часто кто-то хочет познакомиться?

— Да, конечно.

— Правда?!

— Да…

— То есть вас не смущает, когда женщина напрямую говорит, что вы ей нравитесь?

— Если времени мало, то она говорит…

— А почему вы не женаты?

— Мне самому с собой замечательно.

— У вас завышенные требования?

— Нет.

— А какой должна быть женщина, чтобы вы на ней женились?

— С соответствующим уровнем сознания.

— Да… А как мне понять, что у меня он соответствующий?

— Зачем это вам?

— Ну как… Таня же вам сказала, что вы мне нравитесь.

— Давайте пообщаемся и поймем. Пообщаемся — и все.

— А мне не терпится понять, подхожу ли я вам… Ну ладно… Просто меня крайне беспокоит уровень моего сознания: вдруг он недостаточно высок.

— Кху-кху, — смеется он, морща кнопочный нос, берется за крышку фарфорового чайника и тянет ее на себя. Она застряла, не открывается. Он вертит ею туда-сюда, старается.

— Вам помочь? — я берусь за крышку, легко снимаю ее и победоносно смотрю на него, словно только что доказала высоту своего сознания.

— Фантастика… — говорит он. — Первый тест пройден.

— То есть вы собираетесь устраивать мне тесты?

— Ну, почему же…

— Хотите о вас поговорим?