Другая точка...зрения

– Как же ты так, Лёнь? Ведь, с детства учат, что в незнакомом месте надо быть очень аккуратным!

– Дедуль, мы итак ему уже столько нравоучений прочитали! – я потрепала мальчишку по непослушным кудрям, - Не проедай ему плешь! – засмеялась я. Дед не знал подробностей Лёнькиной жизни. Он отправился посмотреть, как дела в бане. Мне было Лёньку жаль: все навалились, сразу стали поучать пацана, как ему надо себя вести. Лёнька улыбнулся и благодарно посмотрел на меня. Его взгляд был тёплым и очень дружелюбным. Контакт у нас с ним был налажен! По-крайней мере, Лёня мне доверял.

Карпов тоже посмотрел на меня, едва уловимо улыбнулся чему-то своему. Лёня смотрел на дядю почти с восторгом. Оказывается, я была права насчёт характера Лёни. Прочитала по его глазам, когда увидела в палате у дяди. Стас был закрытый для него человек, но Лёня его уважал, чувствовал в нём добрую силу, защиту. Это было видно сразу. Я почему-то сразу прониклась к мальчику симпатией. А, может, потому, что он был похож чем-то на Стаса. Не внешностью, нет! Породой, что ли? Тот же огонь в очень выразительных синих глазах. Тот же упрямый, гордый взгляд, полный достоинства. Мальчик невольно копировал даже походку Карпова, стараясь шагать степенно, важно и неторопливо.

Дед пришёл из бани, сказал, что всё готово. И, что в первый пар заберёт Лёньку с собой, попарит его, чтоб парень не простудился и не заболел. А мне велел найти в шкафу туесок с сушёной малиной и заварить чай…

Лёнька пришёл помытый, румяный, и очень довольный! До этого ни разу в бане не был. Дедушка научил его запаривать веники, плескать водой на каменку, чтоб был пар.

– Я на полке сидел. Так было жарко, что уши в трубочки чуть не свернулись! – смеялся Лёня, развалившись на диване, укрывшись стареньким клетчатым пледом, попивая горячий чай, вычерпывая ложечкой малину из кружки.

– Как вкусно! Я ни разу такого чая не пил!

– Лёнь, это для тебя сейчас лекарство, - улыбнулась я.

В зале была натоплена большая печь. Дед посоветовал Лёне этой ночью спать на печи.

– Так, кто сейчас пойдёт? – строго спросил Леонид Аркадьевич.

Я думала, что мама захочет со мной идти в баню. Но, она заявила: «Стасу в жаркую баню идти нельзя! Сейчас , пока большой жар, мы с папой пойдем, а потом вы со Стасом!»

У меня, честно сказать, от такой перспективы чуть челюсть не выпала, в голове от разных мыслей загудело! Мыться в бане с любимым подполковником? О, это выше моих сил! Не знаю, как я это выдержу…

========== Часть 30 ==========

Глянула на Карпова. Он сидел на диване рядом с Лёней, вальяжно раскинувшись и положив руку на спинку дивана, и такая выразительная ухмылочка у него на физиономии: довольная-предовольная! Смотрит, чуть не облизывается от предвкушения. В баню я с ним пойду! Уже, поди-ка, размечтался о чём-то! Про баню у многих мужиков очень неправильное представление. Ну-ну, Стасик, мечтай! – думаю я себе, рассердившись на него за эту неприличную, по-моему, ухмылку. Ладно, собираю вещички для помывки. Сама соображаю:

«Так! Что у меня из нательного белья на себе надето? Лифчик и трусы совпадают по цвету - чёрные. Стало быть, сойдёт за купальник. Вот, в этом и буду мыться. Не голой же мне перед ним по бане рассекать?! Интересно, а в чём будет передо мной Стасик? Снимет свои семейники или нет? Интересно было бы посмотреть…

Ой, мама дорогая! О чём я думаю? Стыжусь своих мыслей. Делаю вид, что очень-очень занята, а сама украдкой бросаю на Стаса взгляд. А он будто только этого и ждал: улыбнулся так загадочно, лукаво подмигнул мне, губки бантиком сделал - поцелуйчик воздушный мне послал. А , ведь всё равно, хорош, зараза!

Папа и мама долго размываться не стали. И часа не прошло, как вернулись. А у меня мандраж начался! С большим трудом удерживаю спокойную мину на лице, беру пакеты с вещами, иду к двери. Баня была расположена на небольшом отдалении. А чтобы не ходить по холоду зимой, дедушка соорудил что-то вроде тёплого коридорчика прямо из дома. Пара минут – и мы на месте. Положила вещички на лавку в предбаннике. Стас уселся на лавку, выжидающе смотрит на меня.

– Стасик, а ты чего не раздеваешься? В баню, ведь, пришёл? – улыбаюсь, подначивая его.

А он, не моргнув глазом, отвечает:

– Я , между прочим, жду, когда ты раздеваться начнёшь! – и улыбается нахально.

– Стриптиза хочешь? В клуб сходи!
– резко отвечаю ему и быстренько снимаю с себя колготки, а потом и платье. Остаюсь в лифчике и трусиках, беру мочалку, любимый гель для душа, открываю дверь в парную. Стасик удивлённо округлил глаза:

– Глаша! А дальше? Или ты меня стесняешься? – и опять ухмыляется.

– А дальше тебе в стрипклубе покажут!
– я засмеялась и юркнула за дверь.

Приготовилась мыться. Положила в шайку два берёзовых веника, запарила их кипяточком. В тазиках приготовила воду: в одном погорячее, в другом похолоднее. Я уже вовсю намыливалась, когда зашёл Стас. В свободных трусах - боксёрах серого цвета, с чёрными полосками по бокам. Я не упустила момента беззлобно постебаться над ним:

– Ой, господин подполковник! А что это вы в трусах-то? Стесняетесь, что ли? Я, может, тоже стриптиз люблю!

– Снять? С удовольствием!
– он с готовностью взялся за резинку, слегка приспуская боксёры.

– Ой, нет, не надо! – вскрикнула я, прикрывая глаза ладошкой, - Боюсь, я не выдержу этого невероятного зрелища: ослепну от твоей красоты,- и ржу во весь голос.

– Издеваешься? Ладно-ладно! – разочарованно пробубнил подполковник.

– Стасик, ты в бане! Мойся уже! – я взяла мочалку и мыло с лавочки, протянула ему.

– Эх, Глаша! Я-то размечтался на тебя в голом виде посмотреть!

– Ты же сказал, что всё уже рассмотрел? Или не всё? – смеюсь.

– В общих чертах, всё! Но, ты же знаешь: я всегда основательно к делу подхожу. А к телу – особенно! Не каждая удостоится быть допущенной! – гордо заявил Стас. Потом приставил ладонь ко рту, доверительно , как бы по секрету, сказал, - А вот тебя я бы допустил!

Он, не отрывая от меня откровенного взгляда, намыливался.

Я улыбнулась, оценила его комплимент:

– Спасибо, Стасик! Ты мне польстил, - я аккуратно тёрла себя мочалкой, полив на неё душистого геля. Была вся в бело-розовой пене, почти чистенькая - кроме интимных мест и спины.- За это я тебе разрешу потереть мне спинку!
– я протянула ему свою мочалку, капнув на неё ещё немного розового мыла, закрутила волосы узлом на макушке.

Стас моментом схватил ковшик, зачерпнул в тазике воды, смыл с себя пену, взял в руку мочалку. И, загадочно улыбаясь, стал приближаться ко мне, с придыханием вешая мне на ушки очередную словесную «лапшу»: