Другая жизнь

– Да, у меня есть к вам небольшой разговор, но как-нибудь в другой раз. – Купец махнул рукой, показывая, что не к спеху.

– Всегда к вашим услугам, уважаемый. – Старшой еще раз поклонился и отправился к музыкантам.

Зал, взбудораженный происшествием, успокаивался. Музыканты покивали на просьбу Старшого, и над столами разнеслась тихая спокойная мелодия. Вернулся Сержант, вышедший вслед за Братьями, присел за стол.

– Он был один. Прошел спокойно во двор и вытащил арбалет уже перед дверью. Барсук заорал от ворот, но мы в этом гуле ничего не услышали.

– Один – значит, больше никого нет. Ну и хорошо. Отдыхаем.

Музыканты доиграли «Колыбельную» и начали что-то более быстрое и веселое. Правильно, надо стряхнуть неприятное впечатление от пролитой крови. Народ стал подпевать. Мы расселись вновь за столом, только теперь я посматривал на зал, а Сержант – на окна и двери. Старшой доел рагу, пошел к стойке, где принялся болтать с Хозяйкой, которая так и стояла бледная, как снег, после случившегося.

Я повернулся к Лисе:

– Музыканты его знают, что ли?

– Да нет, они просто из уважения его так назвали.

– Ага, из уважения… Так и есть. Сама подумай.

– Ты хочешь сказать, что наш командир – из благородных? – Лиса откинулась на спинку скамьи. – Ну и что, так все примерно и предполагали. Чего нового?

– Ну а откуда он? Кто родители? Ты же его раньше нас узнала, – не унимался я.

– Раньше… на одну декаду. Да и какая разница?

– Что-то тут не так. Слишком много всего наверчено.

– Не парься. Какую песенку тебе заказать?

– Песенку? «Сизый ворон, что ты кружишь и смущаешь мой покой».

– А повеселее что-нибудь?

– Тогда «Прощай, подруга».

– Это, конечно, повеселее. Зиги, налей ему рому, а не пива, он от пива мрачнеет.

– Да, и побольше. Побольше.

13 квана 321 года. Вечер. Корронна. Кузнец

– Я вижу, Кузнец, вы хотите еще что-то сказать. Не томите. Это на вас не похоже. Не выпадайте из образа сурового профессионала.

– Да, ваша светлость.

– Ну же, Кузнец, не узнаю вас… Уже вечер, и мне хочется встретить его в ванне с лепестками синего лотоса, а не за этим, хотя и правда красивым столом с бумагами.

– Ваш супруг любил этот стол. Один купец приехал с юга. В одном городке на ярмарке он увидел вашего покойного мужа.

– Не поняла.

– Он увидел человека, как две капли воды – так он сказал – похожего на покойного герцога.

– Это бывает, Кузнец. Или герцог погулял на стороне. Вы это хотите сказать, Кузнец?

– Что вы, ваша светлость… Я попросил купца подробно описать этого человека. Среагировал он сначала на голос. Командир отряда наемников отдавал приказы своим людям, и купец, а он раньше служил под командой герцога, решил, что он снова в гвардии, и чуть не встал в строй. Голос вашего мужа…

– Давайте факты, Кузнец.

– Извините, ваша светлость. Отряд наемников. Не бандиты, а свободный отряд. Командир. Высокий, русый, зеленоватые глаза. Очень суровый. Огромный авторитет в том городке. Про отряд и говорить нечего. Все команды выполняются бегом, и чувствуется, что не от страха перед ним, а из-за огромного уважения. Когда купец увидел его вечером в таверне, он был одет в старую университетскую куртку.

– Ха! Возраст?

– Лет сорок, ваша светлость.

– Это очень интересно, но пять лет прошло, Кузнец… Ты хочешь, чтобы я опять рыдала?

– Ваша светлость, вы знаете: я лично оторву голову любому, из-за кого вы, ваша светлость, даже просто нахмуритесь, включая и себя самого. Это не все.

– Имя?

– Нет, там все просто. В отряде его зовут Старшой.

– Что же еще?

– С ним была женщина. Не в отряде, а в таверне, в которой он живет. Купец сказал, что она выглядела очень счастливой. И влюбленной.

– В него.

– Да, ваша светлость.

– И? Пока ничего удивительного. Я сама влюбилась в такого мужчину как раз сорок лет назад.

– Я попросил описать и ее.

– Неужели она похожа на меня, Кузнец?

– Нет, ваша светлость. Но тоже очень красивая.

– Мне что, вытаскивать все из тебя клещами, Кузнец? Я смогу, ты знаешь.

– Я знаю, ваша светлость. Был бал… простите, ваша светлость – деревенские танцы, по случаю приема у местного графа.

– Там есть графы?

– В провинциях есть и свои графы, и бароны, и даже…

– Я поняла, дальше. Приказать принести для тебя что-нибудь, промочить горло, Кузнец?

– Лучше, чтобы это знали только вы и я, ваша светлость. Купец уехал на корабле в Антар, это минимум полгода. Так вот. Во время этих танцев на девушке…

– Девушка? Она так молода?

– Виноват, ваша светлость, на этой молодой женщине было очень дорогое для тех мест жемчужное ожерелье.

– Лучше моего?

– Что вы, ваша светлость… ваши ожерелья прекрасны и дороги даже для этих мест.

– Так в чем дело?

– Кроме ожерелья, на шее у нее на простой веревочке, даже не цепочке…

– Простой, золотой… да ты поэт, Кузнец!

– На веревочке висел амулет. Четверть бронзового круга. Да-да, ваша светлость. По описанию – такой же, как тот амулет, что висит на вашей прекрасной шее. Только надпись другая. Слово «Живы», написанное старым благородным шрифтом.

– Вы уверены в этом, Кузнец?

– Про такие амулеты из еще дышащих знают только трое: вы, ваша светлость, я и старая няня. Так что стоит призадуматься. Амулет могли украсть, найти и прочее. Но человек, и голосом и лицом похожий на вашего мужа…

– Ты хочешь сказать, что пять лет назад в этой проклятой деревне он остался жив?!

– Он мог уйти раньше, он мог прятаться, не знаю, для чего, но мог. Он мог броситься в погоню.

– Почему он не вернулся сюда, в столицу?

– Зачем? Он и уехал тогда, так как боялся, что будет напоминать вам, ваша светлость, о потерянном сыне. Он же не знает, что настоящий сын – это…

– Нет, не знает, никто не знает, Кузнец. И пусть дальше никто не знает. Не все счета закрыты. Что еще? Детали.