Другая

— Нам ее убить, господин? — подал голос тот, кому разбили нос. Он придерживал рукой льющуюся из ноздрей кровь.

— Позже, — бросил наследник, делая знак, чтобы те удалились.

Кланяясь, они попятились к двери и исчезли за ней.

Девушка, сидящая на ковре, тряслась и что — то жалобно мычала сквозь кляп. Вампир рывком за волосы поднял ее, снял кляп и предупредил:

— Будешь кричать или плакать, будет больно. Поняла?

Девушка затряслась, но кивнула. Один из псов внезапно начал гавкать.

— Тише, Борос. И тебе оставлю, — улыбка коснулась губ наследника, а пес послушно замолчал. Борос и его собрат по крови сели на пол, ожидая приказа.

— Как тебя зовут? — вампир взял ее за подбородок, отвел голову влево, рассматривая отрезанную часть уха. Магические швы не успели исчезнуть, отчего ясно виднелся след в виде бледно — зеленых нитей.

— Сэрсиэна Аниэль, — тихим дрожащим голосом ответила девушка.

— Что ж, Сэрсиэна, — устало протянул вампир, резко разрывая ткань на груди. Девушка тихо пискнула и зажмурилась. — Тебе не повезло родиться от светлых эльфов.

Вампир нагло рассматривал обнаженную грудь, небольшую, высокую. Затем кинул девушку на кровать, перемещаясь к ней.

— Будешь кричать, убью, — прошептал вампир, нависая над девушкой. Он ненавидел шумных дам, ненавидел истерики и крики. Он мог бы усыпить ее или даже убить, но ему хотелось видеть страх жертвы. Чувствовать аромат боли и отчаяния.

Вампир разорвал платье, откидывая куски ткани на пол. Ноги девушки дернулись, но он схватил ее за внутреннюю часть бедра, насильно отодвигая в сторону. Другая рука разорвала белье. Девушка ерзала на постели, еще не понимая, что ей не сбежать. Со злостью вампир ударил ее по лицу, а девушка с тихим всхлипом замерла.

Он резко вошел в нее, вдавливая голову в подушку. С каждым толчком глаза эльфийки наполнялись слезами, из разбитой губы сочилась кровь. Жадно хватая грудь, вампир царапал ее кожу, оставляя красные отметины. Он двигался жестко и быстро, принося девушке под ним невыносимую боль. Она боялась кричать, боялась шевелиться, боялась хоть как — то разозлить вампира. Ее неразработанное лоно, тугое и недостаточно мокрое, не могло привыкнуть к нему. Но вампир наслаждался страхом и болью своей жертвы.

Приближаясь к разрядке, он раскрыл рот и запрокинул голову. Инстинкт убийцы брал свое: клыки угрожающе блеснули в лунном свете. Вампир вонзился в шею жертвы, прокусывая нежную кожу. Девушка истошно закричала, а насильник кончил и тут же хрипло произнес:

— Я предупреждал.

Правая рука с глухим стуком ударилась о грудь эльфийки, ломая ребра. Крик повис в воздухе, затихая и меняясь на хрип.

В ту же секунду вампир дернул окровавленной рукой в сторону, девушка замолкла.

Наследник бросил что — то на пол. Псы как по команде кинулись к лакомству, рыча и жадно разрывая на части сердце эльфийки.

***

Первая неделя в таверне далась мне нелегко. Во — первых, Рональд заставлял работать с утра и до самой ночи. Он сначала молчал, когда ему что — то не нравилось, но в конце первого рабочего дня явно психанул. Когда перед тобой стоит большой дядька и размахивает ручищами и кричит, что я глупая и читать не умею, то приходится притворяться немой.

Во — вторых, я работала официанткой, за стойку меня пустили лишь раз: и то я перепутала название напитков. Ненавижу бегать, услужливо кивать и улыбаться. А учитывая тот факт, что бегать мне приходилось в кружевном веселеньком платье по колено и с глубоким декольте, я невольно подумала, что пора сменить работу. Всю неделю я спорила с моим начальником, пытаясь доказать ему, что мне ужасно, блин, некомфортно в такой одежде!

Тайком я стащила бумагу, походящую на древний пергамент, кусок угля и записывала названия выпивки и еды, а сбоку добавляла сравнения из моего мира… Заодно я успела попробовать все, что было в таверне, чтобы понимать, с чем работаю. Так что на слух я ориентировалась намного лучше, уже на третий день знала, что есть что и с чем лучше пить или закусывать.

Проблема заключалась в доставке: через день Рональду приходили люди, которые приносили товары. Оказалось, еда и напитки поставляются почти из всех королевств, поэтому каждая раса находила что — то свое. Светлые эльфы любили айру (белое вино) и мясо птицы (ликва, как курица, и дорв, больше похож на перепелку). Оборотни и люди имели схожие вкусы: иггердское вино (или квойра) и мясо пифры (узнала, свинина у них такая) с овощами. Частенько заказывали эль, пиво и медовуху. Темные эльфы почему — то больше предпочитали грибы всех видов и размеров, а также жуков (ага, оказывается, в пещерах обитают гигантские насекомые), пили они арант (смесь виски и коньяка, то еще пойло, хотя и качественное). Естественно, в меню было много наименований, но читать я не умела. А что не знала, пробовала, записывала и запоминала.

В конце концов, когда я хотела помочь Рональду с заказом товара, тут и ляпнула, что не знаю их языка. Наверное, это было лишним, но в его глазах не хотелось выглядеть безграмотной, я все еще претендовала на место за стойкой бара.

Как же удивилась, когда на восьмой день моей работы, услышала от Рональда:

— Чего прохлаждаешься? Сегодня будет много посетителей, марш за стойку!

Я чуть со стула не свалилась, когда услышала это. Сдержалась, чтобы не обнять работодателя, и кинулась за работу.

Для меня этот день ничем не отличался от предыдущих (конечно, я была рада наконец попасть к бару), но в ранние часы посетителей мало. До вечера я все — таки побегала, как официантка, пока Рональд куда — то уходил. На кухне работала женщина и ее дочь, Лирка, та самая рыжеволосая девчонка с косичками. Официантов, здесь их называли грубым словом «обслуга» (даже Рональд), было двое: Лука, мальчишка лет 16, и Кэль, хамоватый парень дроу, бледный как смерть, но симпатичный. На мой вопрос, почему нет девушек — официанток, Рональд лишь хмыкнул. Лука мне позже объяснил, что те работают в порту. Я поняла, что он имел в виду, ведь моряков было много, а в порту таверны запрещены — только притоны.

И наконец вечером я поняла, почему посетителей будет много: сегодня последний рабочий день у многих в городе, плюс в порт прибыли корабли из Рэффир. В этом мире было восемь дней в неделе, сегодня, как я поняла был шестой. Два последних дня, как и у нас, считались выходными.

Я искала глазами Рональда весь день, чтобы спросить, когда у меня будет выходной. Вчера мне выдали зарплату за все отработанные дни: одна серебряная монетка и 20 медных. Оказалось, это очень много (я расспросила Луку и Кэля, тем перепадало по 4–5 в день). Отчего — то даже неприятно стало, не хотелось, чтобы мне неизвестно за что доплачивали, ведь я и так проживаю бесплатно.

Кстати, насчет проживания. После того, как жена Рональда (премилая невысокая брюнетка) попыталась покрасить мои волосы в черный, меня переселили на чердак. Ну, может, не из — за того, что мы испоганили ковры и пол… На чердаке мне даже больше понравилось: уютно, никого рядом нет, а самое главное — висит замок на двери!

И да, мои любимые белые волосы так и не покрасились. Не знаю, что тут у них за краска, так как Шарин пыталась сделать из меня шатенку и даже рыжую. Ничего не вышло. А я весь день радовалась, что сохранила свой драгоценный цвет. Рональд больше не нудил по этому поводу и смирился с цветом волос. Не понимаю до сих, чего с ними не так — половина города блондинки с разными оттенками от розовато — белого до золотистых.