Другие грабли. Том 2

Я всегда буду рыпаться до последнего.

Я оттолкнул Ирину в сторону, чтобы дать ей шанс на долгую и несчастливую жизнь, напророченную гадалкой, и, по большому счету, это было все, что я успел сделать до того, как портал обрушился прямо на нас.

Или, как сказали бы летчики, спикировал.

* * *

Это было крайне нетипичное поведение для пространственно-временного портала, потому что обычно они оставались висеть на месте именно там, где были открыты, но удивляться этому факту мне пришлось уже в другом месте. Точнее, в другом времени.

В момент перемещения я был ослеплен яркой вспышкой света, на некоторое время поселившейся у меня на сетчатке, так что познавать новое место мне пришлось через осязание, и первым, что я почувствовал, был холодный ветер и довольно неприятный дождь. Воздух пах осенью и гарью.

Черт побери, со всеми этими перемещениями ты никогда не знаешь, как тебе одеться по погоде.

Я плотно зажмурился, потом несколько раз моргнул, и зрение ко мне вернулось.

Пейзаж прямо передо мной оказался довольно унылым и довольно постапокалиптическим. Голые деревья, руины домов, пялившихся на нас выбитыми окнами, старый и покрытый мусором и глубокими лужами асфальт, свинцовые тучи, гонимые ветром по серому небу, а в двух метрах от меня и вовсе лежало мертвое тело.

— Омск?

Никогда толком не понимал выражение «подпрыгнул от неожиданности», но в данный момент я и сам чуть было не подпрыгнул. Видимо, я слишком привык быть одиночкой во всех моих злоключениях, и даже не подумал, что компанию мне может составить кто-то еще.

Петрухе не повезло. Он стоял слишком близко ко мне, а вытолкнуть двоих из области поражения я просто не успевал.

— Может, Воронеж, — сказал я. — Или Саратов.

Руины простирались во все стороны от нас. Куда ни кинь взгляд, разрушенные дома, ржавые остовы машин, заваленные грудами разнообразного мусора дороги и полное отсутствие какой-либо разумной жизни. А вот крысы бегали по улицам довольно смело и казались весьма упитанными.

— Почему в нас никто не стреляет? Разве не в этом смысл — попытаться тебя убить хоть в этом времени, хоть в следующем?

— Сам удивляюсь, — сказал я.

Мы угодили в ловушку, но даже если это место опасно само по себе, какие у хронодиверсантов могут быть гарантии, что мы успеем умереть до того, как невидимые страховочные тросы, которыми каждый человек привязан к своему месту на хронометрической шкале, перебросят нас обратно в девяностые?

Но пока в нас действительно никто не стрелял, и это настораживало.

Тем не менее, стоило убраться с открытого пространства, тем более, не существовало никаких гарантий, что после местного дождя мы не обрастем какой-нибудь чешуей и не начнем светиться в темноте. Не сговариваясь, мы с Петрухой зашли в ближайшее полуразрушенное здание и укрылись в углу, под уцелевшим куском перекрытия.

В трех метрах от нас была лужа, и вода продолжала капать через отсутствующую крышу.

— Где мы? — поинтересовался Петруха. — Или, что, наверное, в нашей ситуации куда важнее, когда мы?

— Откуда мне знать?

— Это похоже на то будущее, в котором ты уже побывал?

— Вообще ни разу.

По остаткам интерьера, а точнее, по их полному отсутствию, было совершенно невозможно определить, чем это здание было раньше. Может быть, жилым домой, может быть, небольшим офисом, может быть, здесь даже размещалось какое-то не слишком высокотехнологичное и не требующее массивных станков и большого количества энергии производство. Увы, но от прежних владельцев тут не осталось ровным счетом ничего. И даже календарь на стене не висел.

— Как ты думаешь, Чапай, это оно? — спросил Петруха. — Мир после ядерной войны?

— Ну, похоже, что-то тут случилось, — сказал я. — И, наверное, нам стоит узнать, что именно.

— Чисто теоретически, это вовсе необязательно, — сказал Петруха. — Если я правильно понял твою историю, то нам достаточно просто определенное время оставаться в живых, а потом инерция выбросит нас обратно в наше время.

— Возможно, не совсем в наше, — мрачно сказал я.

Скорее всего, будет очередной недолет, и мы вернемся не в середину девяностых, а куда-то ближе к их закату. Это значит, что бизнес-империя, которую строил Петруха, за время его отсутствия окончательно развалится, и еще это означает, что я, сам того не желая, бросил Ирину в очередной раз. И то, что теперь ей не придется сомневаться в причине моего отсутствия, совсем меня не утешало.

— Мы попали, да, Чапай?

— Да, — согласился я. — Мы попали.

План хронодиверсантов все еще оставался для нас загадкой. Что именно они попытались сделать своим пикирующим порталом? Просто убрать меня из определенного периода времени, и все равно, куда, или же мы оказались именно здесь и именно сейчас не случайно?

Сколько нам нужно тут протянуть, прежде чем мы автоматически вернемся в свою временную линию? Я понятия не имел, от каких факторов это может зависеть, да и дед Егор не особенно распространялся по этому поводу, не предположил, что речь идет о временном промежутке меньше, чем сутки. Сутки —это ерунда. Я могу выжить сутки, даже стоя на голове посреди раскаленной радиоактивной пустыни, поэтому, если хронодиверсанты действительно хотят от меня избавиться, им не стоит пускать дело на самотек.

— Здесь прохладно, — заметил Петруха. — Но я полагал, что ядерная зима должна быть холоднее.

— Возможно, это ядерная осень, — сказал я. — Что до холода, то там на улице валяется чей-то труп и на нем надеты теплые вещи. Ты можешь позаимствовать хотя бы плащ.

— Предлагаешь заняться мародерством?

— Чем еще заниматься на Пустошах?

— Где?

Я и забыл, что он не играл в «фоллаут» и не способен оценить мою шутку. Что ни говори, но мы были сформированы в разных временах, поэтому культурный багаж у нас все-таки отличался.

Но объяснить ему нюансы выбора между Братством Стали и минитменами я не успел, потому что в дальнем от нас углу что-то зашевелилось и из тени на свет выбрался рад-таракан. По крайней мере, я думаю, что это был рад-таракан, потому что обычные тараканы не имеют привычки вырастать до размеров взрослой таксы.

— Какая мерзость, — сказал Петруха и извлек из кобуры пистолет.

— Не трать патроны, — посоветовал я. — Вряд ли он агрессивен.

В наше время тараканы на людей не нападали, и, хотя этот экземпляр сумел дорасти до исполинских для его вида размеров, вряд ли они позволили бы ему рассчитывать на победу в схватке с человеком один на один. Если, конечно, он не отрастил себе ядовитое жало или выпускающие паралитический газ щупальца.

Мерзкая тварь замерла на месте, проводя в воздухе своими длинными усиками, а потом потрусила на выход, сделав вид, что не обращает на нас никакого внимания. Как бы там ни было, когда она убралась, мне стало чуть спокойнее.

— Может, он за подкреплением пошел, — сказал Петруха. — Сейчас старших позовет, и устроят они пир на весь свой тараканий мир.

— Труп на улице не выглядит растерзанным, — заметил я.

— Просто они любят дичь посвежее, — предположил Петруха. — Или это вообще приманка. Пойду я с него плащ мародерить, например, а они как напрыгнут…