Другие грабли. Том 3

— Вытолкнув нас из основной линии времени? — уточнил Петруха. — Если они ищут развилку где-то там, в античности, они явно хотят избавиться в том числе и от нас.

— Ну, в чем-то их и можно понять, — сказал Виталик. — Мы те еще образцы для подражания, к хренам.

— Строго говоря, нам теперешним ничего не угрожает, — сказал я. — Насколько я разбираюсь в концепции, до хроношторма может существовать практически бесконечное количество ответвлений.

— А потом-то нас отсечет, — сказал Петруха. — Или отсечет, или ядерная война. Такой себе выбор.

— Мы рождены, чтоб ужас сделать былью, — сказал Виталик. — А вы не думаете, что эти античные хронопидоры на самом деле умнее, чем мы о них думаем? Что если они не идут методом проб и ошибок, не действуют вслепую, а четко знают, что делают? Может быть, изменения, которые они внесли, на первый взгляд и неочевидны, но критически важны, и именно такого эффекта они и добивались?

— И как они могли все это просчитать? — скептически вопросил Петруха.

— Так на компьютерах же, дядь Петь, — вздохнул Виталик. — Прогресс не стоит на месте. Они-то из будущего, у них там такие вычислительные мощности должны быть, какие нам, сука, и не снились. Они, может, за секунды могут рассчитывать то, на что у нас тут месяцы уходят. Вынужден признать, что по этой части они нас вчистую переигрывают.

— Это только теория, — напомнил Петруха.

— А это все, что мы можем сделать, сидя на месте ровно, — сказал Виталик. — Теории строить.

— Виталик прав, — сказал я. — Есть только один способ выяснить все наверняка.

— И какой же?

— Нужно посмотреть на все это собственными глазами, — сказал я.

— На что именно?

— На это вот все, — сказал я. — Поскольку мы не знаем, в какой именно момент они устранили Ахиллеса, надо глянуть на Гектора и понаблюдать за тем, как Троя устояла. Возможно, оттуда будет видно и зачем.

— И как ты это себе представляешь, Чапай? — спросил Петруха. — Отправить туда агента?

— Ну да. Это возможно чисто технически, проф?

— Примерно тысяча двести лет до нашей эры, — задумчиво сказал профессор. — Да, чисто технически это возможно.

— Только вот там война, — напомнил Петруха. — Где десятки тысяч людей убивают друг друга на протяжении десятка лет, и где любой наш агент, выросший в чуточку более цивилизованные времена, и пары часов не протянет.

— Я протяну, — сказал я.

— Не сомневаюсь, — сказал Петруха. — Ты наверняка протянешь. А как у тебя с древнегреческим?

Я пожал плечами.

— Выучу, делов-то. Не думаю, что он очень сложный, по крайней мере, на разговорном уровне. Мне там поэмы писать без надобности, знаешь ли, и поражать своим красноречием я никого не собираюсь.

— Ты и на грека-то не похож. Слишком бледный.

— Схожу пару раз в солярий, — сказал я.

— Чапай дело говорит, — сказал Виталик. — Я бы вместе с тобой пошел, но они меня не пустят.

— Ты слишком тяжелый, — машинально сказал Петруха. — И вообще, двоим там делать нечего. Если цель миссии — только посмотреть… А с другой стороны, ну вот ты там высадился, Чапай. Ахиллеса нет, Гектор гоняет ахейцев в хвост и гриву, и все идет так, как написано в наших учебниках истории. То есть, по сравнению с тем, что мы знаем сейчас, ничего принципиально нового. И что ты тогда будешь делать?

— Убью Гектора, возьму Трою, — сказал я. — И посмотрю на тех, кто попытается мне помешать.

— Еще один великолепный план, надёжный, как швейцарские часы, — сказал Петруха. — Думаешь, сумеешь спровоцировать тех хронопидоров, которые топят за троянцев?

— Если для них важно, чтобы город уцелел, они наверняка вмешаются, — сказал я. — И я попытаюсь кого-нибудь из них разговорить.

— А если не вмешаются?

— Тогда мы вернемся к тому статусу-кво, который сохранился в моей памяти.

— От всего этого попахивает авантюрой, — сказал Виталик. — Мне нравится, черт побери.

— А вы что скажете, проф?

Колокольцев покачал головой.

— Молодые люди, я отвечаю только за техническую сторону вопроса, — сказал он. — Стратегические решения принимать вам.

— Тебе не нравится этот план, да? — спросил я у Петрухи.

— Все слишком расплывчато и слишком рискованно, — сказал он.

— Согласен, но давай подойдем к этой задаче с другой стороны. Другой план у тебя есть? И если нет, то успеешь ли ты его придумать прежде, чем все мы сгинем в горниле ядерной войны?

— Ну, если ты так ставишь вопрос, то давай пробовать, Чапай, — сказал он. — Но если тебе там какой-нибудь античный герой башку оторвет, не приходи ко мне жаловаться. Я скажу, что так оно и было.

— Договорились, — сказал я.

* * *

Несмотря на поздний час, профессор приступил к работе незамедлительно. Первым делом он велел мне раздеться и взвесил меня на весах, показывающих результат с точностью до сотых долей грамма. Затем измерил мой рост и всяческие объемы, поинтересовался, сколько пломб у меня в зубах, и сообщил, что как только на работу придут его ассистенты, мне нужно будет сделать рентгеновский снимок всего организма. Я терпеливо позволил ему совершить надо мной все эти манипуляции. Должно быть, оно ему действительно нужно.

Виталик попрощался со всеми и отчалил домой, а Петруха — нет. Он дождался конца исследований, а потом проводил меня в жилые помещения, оборудованные при лаборатории. Ничего особенного, конечно, кровати, стол, пара стульев, несколько тумбочек. В принципе, нормально, вещей-то у меня все равно особо не было.

Только то, что на мне.

— Не против пока здесь перекантоваться? Может, у профа к тебе еще какие вопросы возникнут.

— Нормально, — сказал я.

Это даже хорошо, что вопрос с жильем решился так просто. Идти-то мне в этом девяносто девятом все равно было некуда, и все мои знакомые, так или иначе, были здесь.

За одним исключением, но об этом исключении я старался и вовсе не думать. Нет никакого смысла пытаться найти Ирину, учитывая, что мне все равно скоро отбывать, и черт его знает, когда я вернусь в следующий раз.

И вернусь ли вообще.

Древняя Греция для нашего современника была достаточно опасным местом и без самой кровавой войны того периода, на которую я собирался попасть. Ясное дело, что если бы мы отправили туда какого-нибудь ботаника, со знанием древнегреческого и тех реалий, у него, наверное, было бы больше шансов заметить несоответствия, однако сколько бы прожил тот ботаник на поле битвы, где шлемоблещущие и щитобряцающие герои Эллады убивают друг друга в оптовых количествах?