Другие Звезды

Штурмовик тут же «подвспух» в воздухе, он стал легче, а я дал полный газ, одновременно выводя его из пике в горизонтальный полёт и срывая вправо, за чахлый лесок, чтобы попытаться уберечься и от зениток, и от собственных бомб.

Прошло совсем немного времени, показавшегося мне вечностью, как за спиной мощно ударили два взрыва, слившиеся в один, да раздался голос Олега в СПУ.

— Попали, Саня, попали! — радостно заорал он, — есть, есть попадание! Да ты ещё и кого-то накрыть умудрился прямо на полосе, совсем молодец!

Я не ответил и не стал его поправлять, мне нужно было теперь набрать высоту и зайти для фотографирования результатов, а они были. Мощно горело сзади и сбоку, что-то весело взрывалось в этом огне да разлеталось по всему аэродрому, штурмовики, не став выстраивать круг, кого-то долбали безо всякой жалости, но долго они это делать не будут. Я же решил отойти чуть подальше да залезть чуть повыше, для полного обзора и, пройдя над горящим аэродромом с запада на восток, сделать фото да сходу пристроиться к своим.

— Молодец, двадцатка! — Воронцов тоже оценил попадание, — Молодец, Саня! Совсем молодец! Делай контроль и уходим! Слышишь меня?

— Горбатые, с востока мессеры, — влез в эфир кто-то из маленьких, — их восемь, скоро будут здесь, шевелитесь!

— Есть контроль! — Четыре минуты, прикинул я и полез на высоту, мне нужно только четыре минуты, чтобы залезть на эти полтора километра и пройти над аэродромом. Двигатель тянул, машина, освободившаяся от бомб, как будто получила второе дыхание и я, крутя противозенитный манёвр, заложил пологий боевой разворот, что выведет меня точно на цель.

Штурмовики всё ещё долбали зенитки, отвлекая их на себя и, посмотрев через крыло вниз, я увидел, как в этот момент сбили Никитина. Он вслед за Говоровым пикировал на зенитную установку, Димка поливал из всех стволов землю, оттуда били в ответ, и нужно было дожать, нужно было уткнуться почти прямо в них, на вытянутую руку, и тогда ты разнесёшь там всё или они разбегутся сами, не железные же они, но Никитин заплясал, он вырвал свой штурмовик из пике, он попытался с глубоким левым креном и судорожным задиранием ручки на себя выйти из атаки и этим подставил под огонь, прямо под чужие стволы, всю проекцию своего самолёта.

Его тут же расстреляли, как в тире, соседи атакованного зенитного автомата, а Димка сумел заткнуть своего и, перескочив через них всех, скрылся за деревьями. Это заняло всего несколько секунд, был Никитин и нет Никитина, он упал куда-то в болото, не доходя до полосы, а времени на выпрыгнуть у него не было и быть не могло.

— Двадцатка, что там? — раздался в наушниках злой голос Воронцова.

— Две минуты, — ответил я ему, прикинув время. — И ещё немного!

— Ещё заход и уходим! — тут же обрадовал он всех, — внимание, ещё раз и сбор!

Немецкие зенитки немного попритихли, но в небе было всё ещё слишком много и разноцветных трасс, и внезапных чёрных облачков, я крутил самолёт, стараясь уклониться о них и не думать о том времени, когда нам придётся выровняться и замереть, а они как будто это поняли, да почему как будто, они это поняли и начали долбать меня всё сильнее и сильнее.

Пока спасало то, что я немного, совсем по-детски хитрил, я вёл самолёт вроде бы уже ровно, но со скольжением и чуть-чуть ускоряясь, на такой высоте с земли не разглядишь, куда именно я дал ногу, всё пока уходило левее, а вот когда они примерятся и начнут бить всё ближе и ближе, тут я выровняю самолёт по скорости, крену и высоте, нажму на тумблер фотоаппарата, замру и буду молиться. Да и обстрел всё же немного стих, видимо, ребята навалились на зенитки в последний раз, и мне следовало поторопиться.

— Время! — громко, в голос сказал я сам себе и выровнял самолёт. Убедился, что иду ровно там, где надо, что стрелки указателя скорости, вариометра и высотомера застыли на своих местах, что авиагоризонт правильно показывает землю, бросил взгляд на часы и щёлкнул тумблером. Я теперь не смотрел за борт, я старался не замечать близкую работу зенитчиков, мозг как будто отключился, и весь мир мне заслонила секундная стрелка часов.

Разрывы и трассы стали проходить всё ближе, но самолёт летел ровно, как на параде, его не трясло и не подбрасывало, и наконец эта пытка кончилась, контроль был сделан.

— Уходим, общий сбор! — под эту команду я ввалил свою машину в пике, выскочив из прицела уже пристрелявшихся зенитчиков, начав маневрировать и ещё не веря своему счастью. Оставшаяся шестёрка пыталась собраться восточнее атакованного аэродрома, наши Яки уже сцепились с восьмёркой мессеров, когда они это успели, я и не понял, но наши маленькие не стали ввязываться в собачью свалку, они не бросили нас, они лишь отгоняли чужие машины от наших, и пока у них получалось. Но было бы их хотя бы шестеро, а не четыре, я бы не волновался, но четвёрка против восьмёрки означала, что их свяжут боем, а нам придётся туго. И это только сейчас восьмёрка, совсем скоро может быть и больше, и тогда придётся надеяться только на себя.

— Собираемся в группу! — Воронцов был зол и требователен, но он никогда при отходе от цели не гнал домой как на пожар, он всегда сбрасывал скорость и давал догнать себя остальным, он всегда собирал всех в строй. — Ну что за колбаса, вашу мать! Плотнее держимся, плотнее! Двадцатка, тебя все ждём!

— Двадцатый в строю, — я ещё не догнал их, но запас скорости от высоты легко позволял мне это сделать, так что совсем скоро я притёрся к группе ведомым Димки Говорова и пошёл самым последним из всех.

Воронцов погнал на восток на сверхнизком бреющем, он шёл метрах на пяти высоты от верхушек деревьев, он умел это делать и потому частенько привозил домой хвою и ветки в воздухозаборнике маслорадиатора, но тут чем ниже, тем безопасней. Группа, кто как сумел, подтянулась к нему, все самолёты были побиты, кто меньше, кто больше, но все, кроме меня. А я внимательно огляделся, заметил пару мессеров, что оторвались от боя с Яками и пошли за нами, да прижался к земле ещё ниже комэска. Скоро они будут здесь, и вот тут вся надежда только на Олега.

Мессера всегда старались атаковать нас снизу-сзади, но, если мы уже шли на бреющем, у них такой возможности не было, а выше они начинали осторожничать, чтобы не нарваться на очередь стрелка. И ещё, я сам для себя как-то вывел, что главная, лучшая польза от стрелка за спиной не в его пулемёте, толку от него маловато, а в том, что стрелок может заметить, может предупредить атаку, вот как сейчас:

— Саня, влево! — азартно заорал Олег по СПУ, я тут же дал левую ногу, сразу же справа от меня пронеслись чужие трассы, да гулко загрохотал пулемёт в нашей кабине. Мессер вышел из неудавшейся атаки резко вверх и вправо, да так, что он начал взмывать в небо прямо над моей головой, резко забираясь вверх, но не обгоняя меня, и я лишь проводил его взглядом. Стрелки других самолётов суматошно обстреляли его, но без толку.