Другой

— Согласен, но думаю Сашенька замерзла, заболеет…

— Да дотерплю уже, столько терпела, — Конечно, к-комуто т-тепло в мо-еейй к-уртке.

Сергей:

— Ну вот и хорошо. Игорь, давай чуть правее, дальше от берега, видишь, здесь волны…

Погребли. Волны исчезли, может, из-за близости к берегу, но скорее всего — на зло. По той же причине из-за туч вывалилось солнце. Последние минуты пути, самые трудные, еще чуть-чуть, еще чуть-чуть…

Из-за камышей показались палатки, ну вот и все, приплыли.

Палатки три. Две под большим матерчатым навесом и одна, что поменьше, у самой воды. Первые две стоят прямо под обрывом; песок осыпается, обнажает толстые корни деревьев; они уходят дальше в землю как вены, по которым стекает в глубь энергия солнца, нет, лучше — жизненная сила зазевавшегося путника — так красивее.

Сами деревья большие, лохматые, из-за них пляж почти всегда в тени.

От палаток, к корням тянутся веревки, на них и держится навес; он скашивается набок и достает прямо до земли, получилось, что-то наподобие предбанника, в нем кастрюли, миски и куча всяких мелочей, видно: люди здесь поселились основательно, надолго.

Причалили. Стали выкарабкиваться из лодки. Я первый. Вылез, подтащил моторку к берегу и сразу плюхнулся на песок, на колени, на руки, на живот, перевернулся на спину, закрыл глаза. Голова закружилась, в ушах загудело, застучало, застонало. Застонал упавший рядом Сергей, а с остальным я пока не разобрался. И еще три хлопка; звук, — будто три гири сбросили с вертолета, и они упали рядом, на песок. Наверное, уже нет сил выставить вперед руки и мои спутники падали плашмя, как бревна. Пляж наполнился трупами. Хорошо, что хозяев нет, перепугались бы, бедные. И нас, стало бы еще больше.

— Да… Чего только не выбрасывало на этот берег, — сказал тихо, чуть шевеля губами. И вообще все говорили ели-ели, как в анекдотах про дистрофиков.

— Сегодня у стервятников будет пир. — Умерло, что-то справа, с голосом Сергея.

— Кого первого, как думаешь?

С того света донеслось:

— Капитана конечно.

— Почему его?

— А у него, подлеца, бензин кончился…

— Я, виноват да? — грустно пропищало над головой.

Сергей:

— Нет, блин, я виноват.

— Там шланг… Я потом заметил… Перетерся, понял?..

— Антон, избавь нас от этих подробностей, — прошептал я, — а-то убью. Мотор у тебя старый, шланг старый, все блин… трындец — гнилое, ржавое, как его гада — "Дуновение"? или "Бриз"?.. или… как его?

— "Ветерок" — отличны мотор, просто шланг…

— Подожди, подожди… не надо шлангов… Купи потом себе… ммм… не "Ураган" конечно, хотя бы "Сквознячок", или там…

— Шланг протерся… Ты не понял… Мотор только перебрали, понял? А шланг, я искал… а сказали…

— Антон перестань оправдываться, — откуда-то издали, пробасил Игорь. — Ты позоришь свою страну.

Не знал, где Саша, просто, почувствовал запах мяты и понял, что она слева. Никаких сигналов из мозга не поступало, рука как-то сама скатилась в бок. Кончики пальцев на что-то наткнулись, так и не понял на что, сразу отдернул руку, и весь как-то отстранился в сторону. Сердце заколотилось, повернулся к Сергею.

Услышал, как Саша улыбается. Почувствовал, как растянулись ее губы, как вытянулись морщинки закрытых глаз и на щеках появились ямочки, и… Зачем это? Зачем я это делаю? А я, что-то делаю?..

Приподнялся, огляделся — все с закрытыми глазами, Антон, кажется, спит.

— Кто-то должен это прекратить! Подъем!

— Холодно, — ответила Саша. — Двигаться холодно.

Игорь поднялся первый:

— Сейчас Сашенька, сейчас маленькая… Разведем костерчик, выпьете водочки, согреетесь…

Кажись, стали оживать, Игорь сказал волшебное слово.

Метров через сто, еще один пляж, там и разбили лагерь. Первым делом, переоделись в сухое, а там уже…

В лесу, метров в двадцати от берега — длинный стол, по бокам — скамейки, когда-то даже навес был, но остались только прибитые к соснам, горизонтально к земле, палки. Тут и поставили палатки. Я занялся костром, Игорь с Антоном потащили вещи, Саша укладывала их в палатки, Сергей натягивал над беседкой тент, словом все при деле. Скоро у нас будет крыша.

Антон размотал, укутанный в мешковину, газовый баллон, поставил на стол газовую плиту, оказывается еще и фонарик с неземным трехкилограммовым аккумулятором есть, крем от комаров и два ведра книг, на непонятном языке (Впрочем, может их и больше, в ведра пока не пересыпали). Словом, подготовились, я и не знал, что все так серьезно. Молодцы. Теперь выдержим любую осаду, за это и выпили. Сергей отказался от водки, поставил кипятиться воду. Саша опять принялась нарезать бутерброды, Игорь открыл консервы.

После четвертой рюмки полегчало, наконец, согрелся, голова заработала, проснулось любопытство, теперь, можно и осмотреться.

То, что сразу принял за пеньки, оказывается — врытые в землю деревянные истуканы. Насчитал штук пять. Ничего интересного в них нет, сделаны грубо, наспех. Думаю, их настругали для туристов, чтобы прониклись духом древней цивилизации. Подготовка перед экскурсией в "Долину Идолов". Мимо нашего лагеря вытоптана тропинка, бежит в сторону леса, упирается в ссохшуюся криворукую сосну, тропа разделяется на две, исчезает за кустами, и уже дальше на холме, светлые полоски соединяются снова. Сколько еще таких деревьев?…и они опять расстанутся, и уже навсегда… Чего это я? А! Понятно. Мрачные мысли навеял прибитый, к той самой сосне, череп какого-то животного. Что-то крупное — корова или лошадь. Стал искать, нашел еще, правда этот помельче, и висит совсем не эффектно, может, сам как-то заполз, случайно…

Еще, есть две таблички. На той, что над дорогой, написано: "Проспект Журавлева", а возле нас, над столиком, красными буквами: "Журавлев А.П.
– открыл, изучил и покорил Пегрему".

— А — А.П. Журавлев один здесь живет? — спрашиваю Антона.

— Да. Он здесь с мая по октябрь.

— Как я его понимаю. Я бы не то что таблички, памятники бы из глины лепил и ставил вдоль тропинок.

— Таблички не он… студенты приезжают, чудят.

— Жалко, а я думал, веселый парень…