Дружинник

Возле входа я наткнулся на швейцара в длинной синей ливрее. Он подозрительно окинул взглядом моё распахнутое пальто, под которым виднелся помятый после долгой дороги серый сюртук. Да ещё и галстук я забыл надеть второпях.

— Заведение закрыто, — объявил, не церемонясь, швейцар и преградил дорогу.

— Приятель, отойди по-хорошему, я из дружины, — сказал я, одновременно пытаясь рассмотреть через большое окно, что делается внутри. Там за длинным столом устроилась компания — человек тридцать, наверное. Они пили и веселились. Среди них я заметил Елизавету — сидела рядом с главой младшей ветви.

Швейцар смерил меня недоверчивым взглядом и потребовал удостоверение. Я жестом подозвал Катрин и Аграфену.

— Есть удостоверения? — спросил я. — Не пускают.

Катрин достала документ и показала страницу с большой печатью рода и подкрепила это приказом пропустить нас.

— Прошу прощения, — тут же смягчился швейцар и, поклонившись, объяснил, что знатные господа на сегодня арендовали заведение, и не велели никого впускать.

— И что? — спросила Катрин. — Отойди с дороги. Срочное дело.

— Оставь, — одёрнул я дружинницу, — не надо. Пусть развлекаются. Мы подождём.

Вернулись в машину.

— Если сейчас туда вломимся, ничего хорошего не получится, — объяснил я. — Этот Георгий — малый вспыльчивый. И как поведут себя остальные — пёс их знает. Не хотелось бы тут устраивать драки. Подождём, когда нагуляются, выйдут, заберём Елизавету — и домой. Кстати, а почему у меня нет такой печати?

— А тебе не выдали новое удостоверение? — спросила Катрин.

— Нет, — пожал я плечами, — нет такого. У меня старое, которое я в Арзамасе получил.

— Не успели, наверное, или запамятовали.

— Чёрт их знает, но мне бы не помешало. Не таскать же мне свои родовые бумаги с собой. Артефакты у всех?

Дружинницы кивнули.

— Надеюсь, задержание пройдёт гладко, — сказал я, — но если что, не встревайте без моей команды. Ясно?

Катрин и Аграфена снова ответили утвердительно.

Мы просидели часа два. Машина наша стояла почти напротив входа, и за всё это время никто не покинул заведение. Наконец, двери открылись, и пьяная компания вывалилась из ресторана. Елизавета обнималась с Григорием, им было весело. Остальные — парни, девушки примерно моего возраста или чуть постарше, богато одетые, напомаженные, напудренные, и в то же время уже изрядно потрёпанные после попойки. Елизавета и Григорий направились к его лимузину.

Я вышел из машины, обе дружинницы — тоже. Приказав им ждать, я направился к компании.

— Добрый вечер, дамы и господа, — сказал я, — похоже, придётся украсть у вас Елизавету. Надеюсь, возражений не будет?

— А ты чего тут делаешь? — произнесла Елизавета пьяным голосом. — С чего ты взял, что я куда-то пойду? У нас другие планы. Вали отсюда и не мешай развлекаться.

Те, кто были рядом, рассмеялись. Стали интересоваться, кто я такой.

— Видишь, дама не хочет с тобой идти, — сказал Григорий. — Так что да, вали. Тебе служанки мало, ты ещё боярскую дочь хочешь забрать? Не жирно будет? Может, и нам оставишь?

Компания снова расхохоталась.

— И всё же Елизавете придётся пройти со мной. Она сама прекрасно знает, что после десяти гулять папенька не велит, — сказал я с насмешливой улыбкой, вызвав новый взрыв хохота. — Так что, пройдём в машину. Праздник закончился.

— А не то что? — Елизавета вдруг уставила на меня полный ненависти взгляд. — Жить надоело?

— Знаешь что, — сказал я серьёзно, — давай не будем доводить до скандала? Ты сама всё прекрасно понимаешь, не маленькая. Повеселилась — и достаточно. Надо меру знать. Пошли, — я протянул руку, чтобы увести её, но между нами встал Григорий.

— Тебе неясно сказали? — произнёс он угрожающим тоном. — Свалил быстро. Я приказываю.

— Разберись с ним, Гриша, — принялась подначивать его Елизавета. — Надоел уже, честное слово.

Катрин и Аграфена, заметив неладное, двинулись к нам.

— Назад, — велел я к ним, — там оставайтесь, — а потом снова обратился к Григорию: — Что ты собираешься добиться своими угрозами? У меня полномочия от главы рода, так? Так. Ты прекрасно знаешь порядки. Тогда к чему этот балаган? Хочешь с главной ветвью ссоры? Тебе оно надо? Так что отойди. Елизавета едет домой.

— Елизавета поедет домой, если сама захочет, — Гриша повернулся к девушке. — Ты хочешь домой?

— Не-а, не хочу, — помотала она головой.

— Вот видишь. Так что пошёл вон! — сказал он мне.

— А если нет?

Вокруг Григория возникла туча каменных осколков:

— Пожалеешь.

— Отойди, — я шагнул вперёд. Свою защиту я вызвал ещё вначале разговора, так что был готов к любому повороту событий.

Град осколков ринулся в меня, но лишь попортил пальто и сюртук. Части их пролетели мимо, и я слышал удары о кузов моей машины, что стояла за спиной, и звон разбитого стекла.

«Этого ещё не хватало», — подумал я, обернувшись.

И тут я замер, внутри всё похолодело.

Катрин стояла возле машины. Несколько осколков попали в неё, на одежде расплывались пятна крови, один осколок вонзился в голову, и теперь торчал над правой бровью. Девушка свалилась на асфальт как подкошенная. Аграфена тут же бросилась к ней. Она стояла чуть дальше и не пострадала.

Разум отказывался поверить в случившееся. Я обернулся Григория, а тот лишь гнусно ухмылялся.

— Что, ещё хочешь? — произнёс он, и в следующий миг в меня влетел заострённый булыжник, напоминающий наконечник копья.

Все, кто наблюдал эту сцену, замерли и затихли, с любопытством ожидая, чем закончится конфликт. А меня переполняло бешенство, и к горлу подкатывался ком. Катрин мертва, и виной тому вот эта мразь, что стоит передо мной и нагло лыбится мне в лицо.

Но, кажется, до Григория начало доходить, что его магия меня не берёт, и ухмылка пропала.

Я шагнул к нему, его тело покрыла магическая оболочка, и теперь он напоминал каменную статую. Такой защиты я прежде не видел. Но это ему не помогло. Ударом в голову я сбил его с ног, Григорий отлетел на несколько шагов и оказался возле ресторанной двери. Он поднялся, но я подскочил и впечатал его в асфальт, да так, по тротуару пошли трещины.

Григорий откатился в сторону и вскочил на ноги, но после следующего моего удара, он влетел в ресторан, вышибив тяжёлые дубовые двери. Я вошёл вслед за ним. Григорий опять поднялся и даже успел запустить в меня каменное копьё, но промазал и попал в стену. Очередной удар — и парень уже лежит среди обломков столов и стульев. Его защита замерцала и исчезла. Я подошёл и схватил его за горло.

— Стой! — крикнул кто-то сзади.

Я обернулся. В дверях стояли трое парней едва ли старше меня. Один был облачён в каменную броню, у другого — того, кто говорил — в ладони пылал комок пламени. У третьего — тоже.