Друзья и любовники

– Я вышел из себя, – сказал он тихо. – Я вовсе не хотел порывать с тобой таким образом!

Она понимала, что для него это почти извинение. Мало для кого он снизошел бы до такого. Она едва заметно пожала плечами.

– Поверь, Джон, я не давала ему никакого повода. – Она подняла глаза и прямо взглянула ему в лицо. – Стоит ли повторять тебе, как я вообще отношусь к мужчинам?

Он внимательно посмотрел на ее вспыхнувшие щеки.

– Может быть, тебе это и поможет, если станешь повторять это через каждые пятнадцать минут, – сказал он загадочно. – Особенно если собираешься носить платья, подобные этому.

– Эту старую тряпку? – Она коснулась складок своей туники. – Она стоила мне куска небольшой главы.

Он тихо рассмеялся. Огонек сигареты мягко освещал его лицо.

– Ты все оцениваешь книгами, – сказал он удивленно. – Машина – одна книга, платье – глава…

– Моя машина, конечно же, не стоит книги. Я купила подержанную, но у нее прекрасная скорость, и она мне нравится.

– Я не имею ничего против того, чтобы использовать технику до полного износа.

Она с трудом подавила смех, вспомнив, до какого состояния он способен довести трактор или комбайн.

– Это-то я знаю.

Взгляд его проследовал туда, где обычно стоял ее маленький «фольксваген», и остановился на росшем около дома огромном дубе.

– Дерево надо срубить, – сказал он в который раз. – Оставлять его опасно. Достаточно хорошего ветра – и оно рухнет прямо на твою гостиную. Не забывай, сейчас время штормов. В прошлые годы мы получили свою порцию торнадо.

– Я не дам рубить дуб бабушки Джесси, Его посадил ее дед, – сказала она запальчиво.

– Какой еще к черту дед? Она ведь была сиротой.

Мадлен тряхнула головой так, что чуть не испортила свою хитрую прическу.

– Не правда!

– возмущенно крикнула она. – Я знаю наверняка, что она была незаконной дочерью морского капитана янки и моей прабабушки Сарри.

Он усмехнулся.

– Скандальная история. Скажите, а все ли в вашей семье так же горячи, мисс Виньи?

Она взглянула на него из-под опущенных ресниц.

– Что вы себе позволяете, сэр! Мисс Роуз будет шокирована. Именно она рассказала мне эту историю, а слышала она ее от моей двоюродной бабушки, с которой они прожили по соседству двадцать лет.

Он докурил сигарету и загасил окурок о дно пепельницы.

– Утром Хосито привезет твою машину. – Он повернулся и сел прямо. – Или же я попрошу его захватить тебя с собой, и тогда попозже ты сама отвезешь ее домой.

– Это следует считать приглашением? – спросила она. Он кивнул.

– Мы можем прогуляться верхом. Я так давно не катался.

Она отвела глаза.

– Не уверена, что мне захочется еще хоть раз подойти к твоей конюшне. Ты, похоже, думаешь, будто главная цель моей жизни – совращать твоих рабочих на ранчо, всех подряд.

– Прекрати! – Он взял ее за подбородок и резко повернул к себе. Глаза его бешено сверкали. – Я не желаю видеть, как тебя лапают мужчины. Тем более мои парни в пьяном виде. – Глаза его обшарили ее тело, дюйм за дюймом, – так он еще никогда на нее не смотрел. Рука его сжимала ей подбородок, глаза совсем потемнели. – Хочу, чтобы никто, ни один мужчина… не дотрагивался до тебя. – Его дыхание стало прерывистым.

Она беспомощно смотрела ему в глаза, изучая жесткое лицо, прямой нос, густые усы над твердым ртом. Она ощущала его дыхание и чувствовала слабость во всем теле, с макушки до пят, от той силы, что исходила от его пальцев, стиснувших ее мягкие щеки и подбородок.

Пальцы ее непроизвольно потянулись к его лицу и коснулись усов над точеным ртом. Он отпрянул всем телом, сжав железной хваткой ее запястье.

– Не смей этого делать! – бросил он резко. – Пойми же, наконец, я не хочу, чтобы ты дотрагивалась до меня.

Нижняя губа ее задрожала, но все же ей удалось сдержать нервный смех.

– Я все усвоила, мистер Дуранго, – заверила она его. – Если отпустишь мою руку, я с радостно уйду, а ты сможешь вернуться на вечер к Элизе и подобрать свой трофей.

Он, однако, продолжал держать ее руку, не отводя настороженных глаз.

– Ты сегодня усиленно кокетничала со мной. Ласочка, – очевидно, для того, чтобы вызвать ревность моего кузена… – вкрадчиво произнес он.

Она остолбенела, не в силах скрыть изумления.

– У меня не те отношения с Доналдом. Мы с ним просто друзья, как и с тобой.

– Ты называешь наши отношения дружбой? – спросил он каким-то непривычно глухим голосом.

– Конечно. – Разговор принимал странный оборот, он вызывал у нее чувство тревоги и скрытой опасности. Запястье горело там, где он сжимал его.

– Значит, тебе все равно, если я стану спать с Мелоди? – спросил он, по-прежнему не отрывая от нее взгляда.

У нее перехватило дыхание. Джон и эта корыстная маленькая блондинка вместе в постели… Распущенные светлые волосы вперемешку с черными жесткими волосами на его обнаженной бронзовой груди, и его губы, скользящие по ее гладкому молодому телу…

Вскрикнув, она отшатнулась от него – лицо вдруг побелело, в широко раскрытых глазах застыло негодование.

– Может быть, ты против секса, но я-то нет, – проговорил он медленно, а глаза, острые, как у коршуна, следили за каждым ее движением. – И то, что я никогда не дотрагивался до тебя, еще не означает, что я евнух.

Она боялась взглянуть на него и только тихо сказала:

– Трудно предположить такое, глядя на тебя.

Она услышала резкий нетерпеливый вздох и щелчок зажигалки.

– Ты слишком много куришь, – мягко упрекнула она его.

– И не только курю, – сказал он, взглянув на нее почти с ненавистью.

– Например, еще соблазняешь блондинок, – сорвалось у нее с языка.

– Для того чтобы соблазнить тебя, нужна, наверное, вспышка молнии.

В глазах ее загорелись зеленые искорки.

– Он причинил мне боль, – напустилась она на Джона. – Ты ведь мужчина. Где тебе понять, что чувствует женщина?..

– Он причинил тебе боль, потому что ты была девственна, – сказал он мрачно. В голосе его, как и в глазах, была горечь. – И еще потому, что ему нужно было лишь твое тело, а не ты сама, с твоими чувствами и переживаниями. Ни один мужчина, действительно любящий женщину, не мог бы так с ней обойтись. Он оставил раны, которые не затянулись даже за два года. Он нанес тебе глубокую травму. – Резким движением он выхватил из пачки очередную сигарету. – Господи, мне следовало убить его!