Дублер

– А ты его видел? – дочка сыпала вопросами.

– Только на фото, он известный человек.

– А он к нам приедет?

– Вряд ли.

– А он про нас знает?

– Нет.

– А ты с ним хочешь увидеться? – спросила дочка.

Сашка застыл. Он еще сам себе не задавал этот простой вопрос.

Таня, тесть и теща полным составом вышли в прихожую. Сашка ожидал упреков про машину, но это было забыто. Он разувал дочку, глядя снизу вверх на торжественную линейку из родни.

– А ты чего не в больнице, Тань? У тебя ж смена, – спросил Сашка.

Таня отмахнулась.

– Да взяла отгулы за свой счет. Маша, иди мой руки и иди есть, – отослала она дочку.

– Отгулы?

– В общем, Саша, мы тут решили, нужно ехать в Москву, – наконец объявила теща.

– Зачем? – оторопел Сашка.

– В Москву!!! – обрадовалась девочка, выбежав из ванной.

– Таня с тобой поедет. За Машкой присмотрим, денег на дорогу дадим, – тем же торжественным тоном объявила теща.

– Я тоже хочу в Москву! Папа! Возьмите меня в Москву!

Девочка бросилась к отцу.

– Ну пожалуйста. У меня все равно каникулы две недели!

Таня посмотрела на мать, но на них Маша и не рассчитывала, она уткнулась в отца, который не успевал уследить за стремительно происходящими в его жизни событиями.

Теща засомневалась насчет целесообразности поездки внучки.

– Неизвестно, как оно там в Москве все пройдет.

– Что пройдет? – спросил Сашка.

– Встреча с отцом, Саша, – терпеливо, как маленькому, объяснила жена.

В спальне Танька метала на кровать с вешалок вещи из шкафа, выбирала «приличное».

– Нет, это совсем колхоз. Может, в этом?

Таня выудила самую нарядную Сашкину рубашку, которую тот надевал раз в жизни, на свадьбу.

– Нет, ну это слишком, скажут – вырядились. И сменку возьму, мало ли, не обернемся. Если что, у матери тетка двоюродная где-то в Люберцах.

Танька, приговаривая, свернула листок с адресом. Положила поближе. Сашка сидел на краю кровати и наблюдал. Он все никак не мог осознать уготовленных ему перемен.

– Тань, да подожди ты! Зачем нам к нему ехать? Ну явимся, здрасьте, я ваш блудный сын. Да у него небось таких сыновей.

Таня приладила к нему свитер.

– Никаких у него сыновей, Саша. У него одна жена и одна дочь. Лиза зовут. На три года тебя младше. Между прочим, снимается во всех папиных фильмах. Можешь сам посмотреть – вот.

Она бросила Саше журнал, на странице красовался Доценко с дочерью. Вдобавок Таня развернула к нему их старый, еще пузатый, компьютер – в интернете все есть, ознакомьтесь. «Макдоналдс», может, до Котловки и не дошел, а интернет – пожалуйста, у всех, догоняли планету, после «Одноклассников» современные котловчанки активно осваивали «Фейсбук».

– Лиза, а каково это, работать на одной площадке с отцом?

Журналистка примостилась с диктофоном в шатре рядом с Лизой, которая пила горячий чай из термоса, наблюдая издалека за сценой, в которой она не участвовала. «Мать» и главная героиня в сопровождении оператора и осветителей гуляли по тропинке к кладбищу и обратно, репетировали.

– Замечательно. Как и всем актерам. Папа не делает никаких различий, наоборот, может, даже строже ко мне, чем к другим.

– Указывает на ошибки? – спросила журналистка.

– Конечно! Мы с ним отсматриваем все рабочие материалы. Это наше с ним любимое занятие.

– Спасибо! – оторвалась журналистка, заметив, что Рената вышла из кадра и направилась к ним.

Семагина ждала в сторонке, подошла, чтобы тоже налить себе кофе из термоса.

– Спасибо, Лиза, что уделили журналистам время. Заказчик просит пару-тройку репортажей дать в СМИ, – объяснила Семагина.

– Да ничего, моя смена окончена, – ответила привыкшая к вниманию Лиза.

Заглянул фотограф, прибывший с журналисткой.

– Лиза, вы не против, если мы сделаем ваше совместное фото с Ренатой Черницкой?

– Конечно, – ответила Лиза.

Девушки встали рядом и улыбнулись в камеру.

– Подружки – на экране и в жизни! Чиз, – прощебетала Рената, повернувшись выгодным левым профилем.

– Девочки, – подошел Доценко. Обнял обеих за плечи, выдали «чиз» в фотокамеру.

Как будто ничего не было. У Ренаты, чувствующей на своем плече руку режиссера, появилась надежда, что все еще может быть. Он ведь и правда уже не мальчик. Много не надо. И отношений боится. У женщины всегда найдутся веские аргументы для объяснения невнимательности мужчины после одной бурной ночи.

– А Солнцева сегодня нет? – разочарованно спросила журналистка Семагину, когда они отошли в сторонку, чтоб не мешать фотографу. – Мы вообще-то надеялись его заснять.

– Он не участвует в сегодняшних сценах, – ответила продюсер.

– Ну да, – хмыкнула журналистка, – самое интересное тут не Солнцев, в интернете уже гуляет.

– Что гуляет? – не поняла Семагина.

Журналистка кривенько заулыбалась:

– Любительская съемка из одного известного ресторана. Может, дадим к репортажу?

Семагина посмотрела строго.

– Вы что – какое-то желтое издание, которое распространяет сплетни на основании любительских снимков из-под полы?

Журналистка не нашлась, что ответить.

– Нам этих дешевых скандалов не надо. Делайте ваш репортаж. И пришлите потом, мы завизируем, – велела Семагина.

– Конечно, – смешалась журналистка.

Она работала не в желтом издании и полезными контактами дорожила.

Семагина вспомнила про Григорьеву, потянулась за телефоном. Интересно, как там ее новый сценарий.

– Привет. Ты там живая?

Григорьева была живая. А вот компьютер, у которого она сидела с телефоном в руке, смотрел мертвым черным экраном.

– Много успела написать? – испугалась Семагина.

– Страниц пять, – вздохнула сценаристка.

– Считай, полсинопсиса. Надо было сразу мне слать, – сказала Семагина.

– Да я сама еще ни в чем не уверена, – ответила Григорьева.

– А восстановить-то можно? – спросила продюсер.

– Ваньке сейчас позвоню, – ответила Григорьева.