Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг

Джулия не поднимает головы. Она с остервенением дергает узелок, пока ноготь не начинает расслаиваться.

Пауза. И вновь шорох расчески и мурлыканье Селены.

Да хрень это все. Если бы парни из Колма гуляли по ночам, об этом все давно знали бы. Но если это не они, то тогда с кем встречалась Селена, если только Джемма не выдумала всю историю…

— Вот она, эта песня! — Холли влетает в комнату, благоухая клубникой, в руках скомканная физкультурная форма, на голове тюрбан, как полосатый конус мороженого. — Что это за песня? Та, что ты поешь?

Но никто так и не может вспомнить.

Когда они сидят над уроками, Джулия получает сообщение от Финна. Увидимся сб веч? У меня есть сюрприз.

— Отключить телефоны, — командует староста, не поднимая головы от учебников. В общей гостиной сумрачно и пыльно, электрические лампы не в силах победить мглу.

— Прости, забыла. — Джулия прячет телефон под учебник математики и набирает вслепую: В сб нет. И добавляет: Завтра после шк? Тоже есть кое-ч.

Отключает звук в телефоне, сует его в карман и делает вид, что страшно увлечена математикой. Меньше чем через минуту у бедра жужжит. Поле, 16:15?

Мысль о том, чтобы встретиться с Финном за "Кортом", вызывает у Джулии странное волнение, но это совсем уж глупо. Увидимся, отвечает она и выключает телефон. Селена, сидящая напротив, решает квадратные уравнения в мерном механическом ритме. Почувствовав взгляд Джулии, поднимает голову.

Не отдавая себе отчета, Джулия кивком указывает наверх, на лампу на потолке. Селена изумленно морщит лоб: зачем? Джулия, одними губами: давай.

Пальцы Селены крепко сжимают карандаш. Лампа ярко вспыхивает, гостиная оживает, обретает объем и цвет. Девочки радостно вскидывают головы, но нет, все уже кончилось; свет тускнеет, лица вновь тонут в сумраке.

Селена улыбается Джулии, словно вручила ей милый маленький подарок. Джулия улыбается в ответ. На душе должно бы полегчать, и так оно и есть, но почему-то не так сильно, как хотелось бы.

Когда назавтра они перебираются через ограду Поля, Далеки уже устроились на бетонных плитах и демонстративно повизгивают, привлекая внимание кучки парней из Колма, которые, примостившись на ржавых железяках, подкалывают друг друга, привлекая внимание Далеков. Финн сидит в сторонке, на другой куче плит, разрисовывает свою кроссовку. День пасмурный, сыро и холодно; на фоне затянутого тучами неба его волосы выделяются настолько ярко, что, кажется, в них можно погреть руки. Джулия не ожидала, что будет так ему рада.

— Я сейчас, — бросает она остальным и спешит в сторонку. Так странно стремиться прочь от подруг, которые внезапно кажутся приставучими, к Финну, где легко и безопасно.

— Будь осторожна, — говорит ей вслед Холли. Джулия закатывает глаза, не оборачиваясь. Чувствует, как Холли провожает ее взглядом.

— Привет. — Она подсаживается к Финну.

Лицо его радостно светится. Он прекращает рисовать и выпрямляется.

— Привет. А чего ты не придешь в субботу?

— Да всякая семейная хрень.

Среди Далеков оживление — идиотские смешки, подмигивания и прочая суета. Джулия машет им и посылает воздушный поцелуй.

— Надо же. — Финн сует фломастер в карман джинсов. — Не любят они тебя, а?

— Нисколечко. Но поскольку я их тоже не люблю, то все в порядке. Так что ты мне хотел показать?

— Ты первая.

Джулия ждала этого момента несколько недель. Она протягивает ему телефон и победно улыбается:

— Та-дам!

На фото она стоит на газоне и, кстати, очень рискует, потому что в любой момент кто-нибудь из монахинь может выглянуть в окно своей спальни и застукать ее, но Джулия чувствовала тогда прилив отчаянной храбрости. Дакфейс, одна рука на кокетливо отставленном бедре, другая изящным жестом указывает на часы на башне. Ровно полночь.

(— Ты уверена? — спросила тогда Холли.

— Да, черт возьми. — Джулия проверила, вошли ли часы в кадр. — А что такого?

— Он ведь узнает, что мы сбегаем по ночам из школы, вот что такого.

Позади Холли торчали головы Селены и Бекки, которые, бледные от волнения, дожидались их под деревьями.

— Мы вроде не договаривались, что не будем доверять парням, — возразила Джулия. — Мы только решили, что не будем путаться с ними.

— Да, но мы и не договаривались, что будем трепаться обо всем первому встречному, с которым просто весело тусоваться.

— Финн нас не заложит, — пообещала Джулия. — Слово даю.

Холли пожала плечами. Джулия приняла позу, выставила руку, указывая на часы, и скомандовала:

— Валяй.

Вспышка блеснула, подобно молнии, кроны деревьев вспыхнули белыми контурами в глазах, и Джулия с Холли помчались в укрытие, пригибаясь и давясь смехом.)

— А теперь я получу свою десятку, — объявляет Джулия, — и извинения. Можешь начинать пресмыкаться.

— Справедливо, — вздыхает Финн. — Хочешь, чтобы я опустился на колени?

— Соблазнительно, конечно, но нет. Достаточно искренних извинений.

Финн прижимает ладонь к сердцу:

— Прошу прощения за то, что посмел сказать, будто ты можешь испугаться хоть чего-нибудь в этом мире. Ты бесстрашный супергерой, который может запросто надрать мне задницу, или задницу самому Росомахе, или задницу бешеной горилле.

— Да, я такая, — удовлетворенно улыбается Джулия. — Ты помилован. Это было великолепно.

— Хорошая фотка. — Финн разглядывает изображение. — Кто снимал? Твоя подружка, да?

— Призрак монашки. Я же сказала, я вообще безбашенная. — Джулия отбирает телефон. — Гони десятку.

— Придержи коней. — Финн достает свой телефон. — У меня тоже есть для тебя сюрприз, забыла?

Если это фото его члена, думает Джулия, убью козла.

— Давай, сделай мой день, — говорит она вслух.

Он вручает ей телефон с такой неподдельной лукавой детской улыбкой, что Джулия чувствует одновременно и облегчение, и смущение, и тепло на душе. Хочется прикоснуться к нему — игриво толкнуть бедром или обхватить за шею, что-нибудь эдакое дружеское, чтобы как-то извиниться за то, что в очередной раз подумала о нем дурно.

Финн кивает на экран:

— У дураков, как известно, мысли сходятся.

Он стоит на том же газоне, почти на том же самом месте. Рыжие волосы скрыты под черным капюшоном худи — он поступил умнее, чем она, — и одна рука, в точности как у нее, указывает на часы. Полночь.

Сначала Джулия негодует: на нашем месте, ночью это наше место, неужели даже ночью нам нельзя… А потом соображает.

— Ну что, будешь требовать свою десятку? — Финн радостно улыбается, как лабрадор, притащивший хозяину какую-то гадость и ждущий ласки и одобрения. — Или ничья?