Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг

— Курить нельзя, — строго сказал Мэкки. — Что я тебе говорил насчет курения? — Но в ответ на предупреждающий взгляд Конвей он примирительно вскинул руки: да-да, ответственный папочка, который больше ни за что не станет вмешиваться в серьезный разговор.

Я не реагировал на их пантомиму.

— Вы встречались там с кем-нибудь? С мальчиками из Колма, например?

— Господи, нет, конечно! Нам и днем хватает этих дебилов.

— То есть, — недоуменно пожал я плечами, — получается, вы делали примерно то же самое, что запросто можно делать и в комнате или в дневное время в парке. К чему тогда такие сложности, да еще с риском вылететь из школы?

— Вы не поймете.

— Ну я постараюсь.

Шумный раздраженный вздох.

— Потому что в темном парке разговаривать лучше, вот к чему. И потому что вы, наверное, никогда не нарушали школьных правил, но не всем нравится хорошо себя вести и быть послушными. Так понятно?

— В этом есть смысл, — согласился я. — Я понял.

Поднятый большой палец:

— Клево. Молодец.

Впереди еще года четыре сложного возраста. Не завидую Мэкки.

— Тебе известно, что Селена встречалась в парке с Крисом Харпером. Так?

Холли тут же нацепила маску типичного подростка — отсутствующий взгляд, оттопыренная нижняя губа. Сразу стала похожа на дурочку с переулочка, но я на это не повелся.

— У нас есть доказательства.

— Вы прочли про это в любимом таблоиде? Сразу после "Роберт Паттинсон и Кристен Стюарт снова расстались"?

— Полегче, — пробормотал Мэкки, не поднимая головы; Холли выразительно закатила глаза.

Она вела себя как стерва, потому что, по той или иной причине, была напугана. Я наклонился вперед, поближе к ней, чтобы она вынуждена была взглянуть мне в глаза.

— Холли, — тихо проговорил я, — сегодня утром ты не случайно пришла именно ко мне. Потому что я никогда не вел себя как болван и не разговаривал с тобой снисходительно, и ты думала, что я смогу понять больше, чем прочие. Верно?

— Ну да, — дернула она плечом.

— Тебе придется с кем-то поговорить об этом деле. Ты, конечно, с радостью вернулась бы к подружкам и сделала вид, что ничего не случилось, — и я понимаю твое желание, — но такой возможности нет.

Холли развалилась на стуле, скрестив руки, глаза в потолок, как будто я наскучил ей до чертиков. Она и не думала мне отвечать.

— Ты понимаешь это не хуже, чем я. Можешь поговорить со мной, можешь — с кем-нибудь другим. Если выберешь меня, я постараюсь оправдать твои ожидания. Прежде я тебя, кажется, не подводил.

Пожимает плечами.

— Ну так как — будешь общаться со мной или предпочитаешь кого-то другого?

Мэкки смотрел на меня исподлобья, но молчал, явно неодобрительно. Холли опять пожала плечами:

— Да какая разница. Давайте с вами. Мне все равно.

— Отлично, — улыбнулся я, — мол, теперь мы команда. Подвинул стул чуть ближе к столу, готов к работе. — Итак, вот какая ситуация. Селена уже рассказала нам, что встречалась с Крисом Харпером. Рассказала, что у нее был телефон — по описанию вот точно такой, — по которому она переписывалась с Крисом. Мы получили записи звонков и тексты сообщений, в которых они назначали ночные свидания. (Холли испуганно подняла на меня глаза, не сдержалась. Не знала, что у нас есть такие возможности.) Так что нам это и так уже известно, тут ты нам не скажешь ничего нового. Я прошу только подтвердить. Итак, еще раз: ты знала, что Селена встречалась с Крисом?

Взгляд на Мэкки. Он кивнул.

— Да, — сказала она. Куда только подевались разом все подростковые выходки. Взрослый голос. Ситуация сложнее, девушка осторожнее. — Я знала.

— Когда ты об этом узнала?

— Прошлой весной. Примерно за две недели до смерти Криса. Но к тому моменту у них уже все кончилось. Они больше не встречались.

— Откуда ты узнала?

Теперь Холли сама смотрела мне в глаза, холодно и сдержанно. Руки сложила на столе.

— Иногда, — сказала она, — я не могу уснуть, если слишком жарко. Однажды ночью была страшная духота, я с ума сходила, пытаясь отыскать хоть клочок прохладной простыни, но потом подумала: может, если полежать неподвижно, удастся заснуть? И замерла. Не помогло, но Селена, наверное, решила, что я наконец уснула. Я услышала, что она ворочается, и подумала: может, она тоже мается и мы могли бы поболтать — и открыла глаза. Она держала в руках телефон — я видела, как экран светится, — и вся согнулась над ним, как будто хотела спрятать от всех. Она не писала, не читала сообщения, просто держала, и все. Как будто ждала чего-то.

— И тебе стало любопытно.

— Последнее время с Лени что-то было не так. Она всегда спокойная, что бы ни случилось. Невозмутимая. Но незадолго до той ночи она стала… — Маска сдержанности дрогнула, Холли вспоминала. — Как будто с ней произошло нечто жуткое. Иногда казалось, что она либо долго ревела, либо готова расплакаться. Заговоришь с ней, а она через минуту переспрашивает: "Что?" — как будто ни слова не слышала. Короче, она была не совсем в себе.

— И ты беспокоилась о ней, — кивнул я.

— Да я дико беспокоилась. Я точно знала, что в школе ничего такого не случилось, потому что мы все время проводили вместе и были бы в курсе. — Кривая усмешка. — Но вот дома, на выходных, — родители Селены разведены, и оба они странные. Мать и отчим устраивают стремные тусовки, а родной отец привечает у себя всяких придурочных хиппи… Я подумала, может, там что-то произошло.

— Ты с кем-нибудь говорила об этом? Вдруг у Джулии или Ребекки были свои предположения?

— Да, я пыталась поговорить с Джулией, но она только твердила: "Блин, не устраивай трагедии, у всех бывает разное настроение, как будто у тебя не бывает. Дай ей пару недель, все образуется". Потом я пыталась обсудить это с Беккой, но Бекка очень плохо переносит, когда с нами что-то не так. Она до того переполошилась, что в итоге мне пришлось ее успокаивать и сказать, что мне просто показалось.

Она говорила буднично и безучастно, но лицо то и дело затуманивалось, как облачком накрывало; сероватое облачко печали и тоски по утраченному. Так неожиданно, что я растерялся. Она словно повзрослела, словно поняла нечто важное.

— И Бекка тебе поверила? А сама она ничего странного в Селене не заметила?

— Нет. Бекка… она такая простодушная. Уверена, что если мы есть друг у друга, то автоматически все прекрасно. Ей и в голову не могло прийти, что Селена устроена иначе.

— То есть Джулия и Ребекка тебе ничем не помогли, — констатировал я. — А с Селеной ты разговаривала?

— Пыталась. Но Лени большая мастерица уклоняться от общения, когда не расположена беседовать. Она просто делает такой вид, типа не от мира сего, и все, разговор окончен. Я толком и спросить не сумела, что происходит.

— И что ты сделала?

Вспышка раздражения:

— Ничего. Ждала и присматривала за ней. А что я должна была делать?

— Понятия не имею, — миролюбиво сказал я. — И когда ты увидела тот телефон, то подумала, что он имеет отношение к происходящему с Селеной?

— Ну, для этого не надо быть знаменитым детективом. Я подглядывала вот так, — Холли прищурилась, — и проследила, куда она убрала потом телефон. Точно не разглядела, но куда-то сбоку кровати. На следующий день я отпросилась с урока, сбегала в нашу комнату и нашла его.

— И прочла сообщения.

Холли задергала коленкой. Я ее раздражал.

— Да, и что? И вы бы так поступили, если бы ваш друг оказался в таком положении.

— Ты, вероятно, была потрясена.

Закаченные глаза: