Дуэт с Герцогом Сиреной

— Что означает, что это Мидскейп? — Я протягиваю руку и указываю на другую сторону его ладони.

Он кивает.

— А прямо там, куда ты указываешь, находится то, что мы называем Серой Впадиной. Это глубокий овраг, который ведет из Бездны Лорда Крокана.

— Я хотела спросить, не связано ли это, учитывая названия…

— В конце концов, когда-то мы были одним миром. — Илрит переставляет руки, указывая теперь на другую сторону моей ладони, изображающей Серую Впадину. — И здесь мы сейчас находимся.

— Серая впадина — это то, что находится по ту сторону рифа. — Мои растущие подозрения наконец-то подтвердились. Илрит снова кивает. — И откуда берутся рейфы, монстры и гниль.

— Именно. Он тянется до самого конца… — Он проводит пальцем по моему, указывая на воду далеко на северо-востоке. — До Бездны Лорда Крокана.

Вечные штормы. Истории о призраках. Корабли, идущие ко дну. Всему этому есть объяснение.

— Серый Проход связан прямо с вашим старым богом смерти.

— Да. — Илрит расслабляет руку, и я не могу не заметить, как она снова касается моей, когда он это делает. — Серый Проход находится на другой стороне Фэйда, где магия сирен слабее, поэтому моим воинам слишком рискованно его патрулировать. К тому же большинство рейфов, пересекающих Фэйд, не задерживаются в Мире Природы дольше, чем на день-два, по крайней мере, не имея хозяина.

— Как те, что напали на меня, — говорю я. Маяк Чарльза находится в конце Серого Прохода, который ближе всего к Денноу.

— Да. — Он не смотрит мне в глаза. Выражение его лица мягкое. Призрачное. — Это были мои люди. Я повел их на безрассудное задание, это моя вина, что с ними случилось. Я гнался за ними, чтобы дать им чистую смерть.

— Если рейфы движутся из Бездны вверх по проходу, то, скорее всего, на нас нападут во время нашего путешествия, — рассуждаю я. Он кивает. — Почему бы тогда вообще не обойтись без прохода? Использовать ту же магию, с помощью которой ты быстро вернул меня, когда напало чудовище Крокана?

— Это было нечто особенное, я не могу повторить это снова. А бассейны путешественников? Я же говорил тебе, они ограничены, чтобы предотвратить распространение гнили. Возможно, мне удастся воспользоваться ими один раз и остаться незамеченным. Но лучше приберечь это для того, чтобы принести серебро своей семье.

— Значит, будем бороться. — Я подношу руку ко рту, покусывая кутикулы. — В конце прохода есть путь через Фэйд?

Он кивает.

— Именно так я следил за своими людьми в ту ночь, когда мы встретились. Я видел, как рейфы прошли через него.

— Хорошо. Тогда ты можешь сделать это снова.

— Я сделал это однажды. Когда я был моложе и гораздо глупее. — В его голосе звучит горькая нотка. В его голосе звучит та же нотка, что и в его воспоминаниях о самобичевании. Я не могу унять легкую боль между ребрами. Мне знаком этот бесконечный цикл самоуничижения. Когда любая мелочь напоминает о твоих неудачах и недостатках, но в то же время вдохновляет на борьбу за то, чтобы доказать, что этот ужасный внутренний голос не прав.

— Ну, спасибо, что ты такой глупый, — мягко говорю я. Неохотно. — Иначе я бы умерла в ту ночь. — Благодарила ли я его когда-нибудь за то, что он для меня сделал? Не могу вспомнить. Даже если все сложилось не так, как я надеялась… У меня было пять лет жизни, которых без него могло бы и не быть.

А может, и не было. Потому что в ответ на мою благодарность его лицо поворачивается в мою сторону. Его губы приоткрыты от легкого удивления. Кажется, что он многого недоговаривает. Впервые мне хочется, чтобы он был таким же неуклюжим в своих мыслях, как я. Чтобы я могла заглянуть в его мысли.

Не сводя с меня глаз, Илрит смещается, скользит по воде и садится на край карты. Он наклоняется. Я замираю, и кажется, что мир на мгновение затаил дыхание.

— Единственный способ добраться до Серого Прохода и до места, где находится твой корабль, — это пройти через Серую Впадину здесь, в Мидскейпе. Это опасно, рискованно и — не могу поверить, что говорю это — если мы собираемся это сделать, то я должен быть более уверен, что ты будете защищена.

— Я полезна в драке. Я уже не раз заканчивала драки в барах, даже отбивалась от пиратов.

— Над водой и против смертных я не сомневаюсь, что ты сможешь постоять за себя. — Его уверенность в моих способностях меня удивляет. — Но как ты справишься с заблудшими духами под водой? — Он вскидывает брови. Я слегка пожимаю плечами, гордость не позволяет мне прямо признать, что он, вероятно, прав. — Но мы тебя научим.

— Как научите?

— Ты узнаешь больше о магии сирен и о словах старых.

Изучение этих слов звучит так, словно он добивается своего…

— Это ведь не какой-нибудь фокус, когда ты откажешься помогать мне, как только я узнаю слова?

Его пальцы ложатся мне на подбородок, и хмурое выражение моего лица исчезает. Он как всегда божественный, подходящий послушник для бога смерти. Он так великолепен, что больно. Достаточно соблазнительного взгляда, чтобы женщина бросилась за борт в его объятия. Не верь красивому лицу, Виктория, ты знаешь, чем это заканчивается.

— Я не должен тебя обманывать. Ты уже согласилась.

Я киваю, кончики его пальцев продолжают вдавливаться в мой подбородок. Я борюсь с дрожью, когда говорю:

— Хорошо. Тогда давай начнем. Чем быстрее, тем лучше.

— Следуйте за мной. — Он отталкивается от карты и плывет в один из четырех туннелей, соединенных с комнатой сокровищ. Я делаю, как он говорит.

Тоннель наклоняется вниз. Коралл превращается в резной камень. В скале высечены замысловатые линии, похожие на клетку из китовой кости, в которой меня держали раньше.

Мы выходим в пейзаж глубокого синего цвета, более насыщенного, чем самые чистые краски индиго, которые только могла достать Мать. Солнечный свет проникает сквозь деревянные балки, пересекающие проем наверху, на них еще больше резьбы, и по поверхности ступеней, вырезанных полукругом, к полулунной площадке внизу. Я понимаю, что это амфитеатр.

— Тренироваться будем здесь, — объявляет он, направляясь к самой нижней точке. Я продолжаю следовать за ним. — Итак, начнем…

Я поднимаю руку, останавливая его.

— Подожди, у меня есть вопросы.

— Еще? — Его тон раздражен, но легкая ухмылка кривится в самом уголке губ. Как будто он борется с забавой.

— Я пытаюсь постичь целый мир за пределами моего собственного. Причем магический. — Я опускаюсь на самую нижнюю ступеньку. — Хотя я собрала кусочки и частички, я чувствую, что мне все еще не хватает целой картины, которую было бы неплохо иметь. К тому же, я думаю, это помогло бы мне лучше понять магию.