Дуэт с Герцогом Сиреной

— Ты плохо думаешь о своем брате, не так ли?

Фенни замирает, явно ошеломленная.

— Ты слишком смела.

— Возможно, — признаю я. Ее обида справедлива. Этим замечанием я раздвинула границы. Проверяла границы. Несмотря на то, что я ее уколола, она все равно вознаградила меня информацией, как я и ожидала. Если обидеть человека, то он, как правило, исправляется на правду, которую, возможно, не сказал бы в другом случае.

— Я думаю о мире моего брата. Он несет на своих плечах всю тяжесть герцогства. — Она обвела глазами комнату. — Есть решения, которые он принимает иначе, чем я. Но моя растерянность не означает, что я думаю о нем хуже. Не мне судить, пока он действует из лучших побуждений.

Я тихонько хихикаю.

— Что теперь забавно?

Она, должно быть, услышала.

— Интересно, моя младшая сестра сказала бы обо мне то же самое? — О, Эм… всегда такая оптимистка. Надеющаяся. Раздвигала границы, не выходя за рамки. Она была лучшей из нас двоих.

Фенни продолжает осматривать меня, затем тихо говорит:

— Я думаю, что она, вероятно, так и поступила бы. Я думаю, что большинство братьев и сестер так поступают. Не стоит заставлять Его Светлость ждать.

— Подожди, Фенни, есть еще кое-что. — Я плыву к полуоткрытой раковине с обручальным кольцом на ней. Такая мелочь преследовала меня всю ночь. Но, возможно, Илрит прав: есть какие-то привязки, удерживающие меня в этом мире, которые придется отпустить. Сняв ремешок с оболочки, я в последний раз взглянула на инициалы, которых больше не ношу, и протянул его ей. — Избавься от этого, пожалуйста.

— Ты не имеешь права…

— Оно было моим, — признаю я. — Я имею полное право решать его судьбу, и я хочу, чтобы его не было.

— Почему бы не избавиться от него самой? — Вопрос пронизан скептицизмом.

Отличный вопрос. Почему бы и нет? Потому что у меня дрожит рука от одного только его держания? Потому что при одной только мысли об этом голос Чарльза без устали отчитывает меня на задворках сознания за то, что я даже подумал о том, чтобы избавиться от него? Преследует меня. Ругает меня.

— У меня нет времени. Я сосредоточена на помазании. — Я пожимаю плечами, пытаясь скрыть свое беспокойство. — И я подозреваю, что твоему брату будет трудно избавиться от него, так как я сомневаюсь, что он с готовностью выносит что-либо из этой комнаты.

Фенни подплывает и оценивает кольцо. Бросив взгляд на меня, она выхватывает его из моих пальцев и поворачивает в руках.

— Что это?

— То, что теперь принадлежит мертвой женщине, ни больше ни меньше. Так ты можешь избавиться от него для меня? Туда, куда Илрит никогда не заглянет? — Я бы оставила его при себе, но не хочу рисковать. Более того… одна мысль о том, что я буду хранить это обручальное кольцо дольше, чем мне хотелось бы, угрожает стабильности моего желудка.

— Очень хорошо. — Фенни кладет его в карман, обхватывая свою грудь. — А теперь, если ты пойдешь со мной. Она начинает спускаться в туннель, и я следую за ней. Плыть стало немного легче, зная, что мне больше никогда не придется смотреть на это кольцо.

Фенни оставляет меня у входа в амфитеатр. Я проплываю остаток пути до сцены внизу, где меня уже ждет Герцог Илрит. Он усаживается на самую нижнюю ступеньку, выпрямляясь при моем приближении.

— Я кое-что поняла, — говорю я.

— И что же?

— Ты мне солгал. — Пальцы моих ног приземляются на край ступеньки над ним. Кажется, я сегодня в антагонистическом настроении. Или, может быть, я уже достаточно освоилась в этом странном мире, чтобы стать своим обычным, вызывающим человеком.

— Прости? — Он вскидывает брови.

— Ты заставил меня поверить, что пересечь Фэйд очень трудно. Что ты не пересекаешь его регулярно, и что когда ты пришел за мной, это был один из редких случаев, когда ты это сделал. — Я складываю руки в идеальном положении. Я уже вполне привыкла к ощущениям, возникающим при движении в воде. — Но ведь это не может быть правдой, так ведь? Если бы это было так, то у тебя не было бы целой сокровищницы человеческих предметов, которые можно собрать, только перемещаясь между мирами.

Он слегка хмурится, но ничего не говорит. Я отталкиваюсь от ступеньки, мое тело движется само по себе, не в силах больше терпеть его беспечность. Его глаза следят за моими движениями, и вода между нами становится тяжелой.

— Знаешь, что я не выношу в таких мужчинах, как ты?

— Нет. Но я подозреваю, что ты собираешься мне рассказать. — Он подначивает меня. Но я позволяю ему. Я позволяю ему чувствовать себя хозяином положения только потому, что все равно собиралась ему рассказать.

Я медленно останавливаюсь перед ним и останавливаю себя, ткнув его пальцем в грудь.

— Такие мужчины, как ты, привыкшие все контролировать, будут лгать, не задумываясь. И даже когда тебя ловят, ты не чувствуешь ни малейших угрызений совести. Если уж на то пошло, ты заставишь другого человека думать, что это он все неправильно понял.

Он хватает меня за руку, сжимая ее так крепко, что костяшки пальцев почти болят от сжатия.

— Не оскорбляй мое достоинство.

— Нет? — Я наклонила голову и нахмурился. Как бы отвратительно я себя ни чувствовала, я не позволю ему получить удовольствие от того, что он заставил меня потерять самообладание. — Ты хочешь сказать, что не считаете весь мир сборищем дураков?

— Большая часть мира, возможно, и есть дураки. — Он как будто пытается проникнуть в мое сознание своим взглядом. Выявить все мои слабости и неуверенность в себе. — Но есть несколько людей, которые не такие. Те, кто близок мне. Я, например, не принимал тебя за одну из них.

Это был комплимент?

— Что я тебе говорила о лести?

— Это не лесть, если это правда.

— Ты меня почти не знаешь.

— А разве нет? — Его хватка немного ослабевает.

— Тогда скажи мне правду, сейчас же.

— Я не лгал тебе. Переход через Серую Впадину труден и опасен. Но я также признал, что у нас есть и другие способы перемещения — бассейны путешественников. — Он все еще держит меня на месте.

— Ты сказал, что они закрыты из-за гниения. — Это напоминание ослабляет мой гнев и заставляет вспомнить подробности нашего предыдущего разговора.

— Только недавно. — Он хмурится. — И прежде чем ты начнешь искать, где бы обвинить меня в том, чего нет, я вернул тебя с помощью редкого дара, полученного от Герцогства Веры — эликсира из измельченных листьев Дерева Жизни, растертых с песком на пляже и смешанных с водой из его корней, чтобы создать портативный транспорт, который возвращает в сердце Вечного Моря с помощью песни. У меня был только этот, и я никак не могу получить другой. Я ничего не скрываю от тебя, Виктория, и я не лгал.