Дух Древнего

Тихон тут же нахмурился, а мне (как хорошо, что Волков рядом оказался), пришлось представлять девушек.

— Ну а это сын дворянский Стоев Тихон Павлович, — я повернулся к Волкову, — мой друг и второй человек моего клуба.

Тихон нахохлился словно воробей. Попытался выпятить грудь вперёд и протянул руку княжичу.

— Ваш клуб? — ресницы Маши затрепетали, а голос наполнился восторгом.

— Да, — протянул я, — решил вот…

— Я иду к Вам, можно? — она сцепила ладошки в замочек и прижала их к груди. — Можно? — её глаза стали похожи на кошачьи, когда это благородное животное выпрашивает еду.

Уверен, я пожалею об этом. Да, Одиссей меня снова на Трою повези, просто уверен в этом. Но, дают — бери.

— Можно, — кивнул я.

— Ой, как здорово, — она аж подпрыгнула от радости и захлопала в ладоши, — а чем мы будем заниматься?

— Да, чем? — спросила Лидия, наблюдавшая за нашим общением с каким-то странным взглядом. Ревнует что ли?

— Пока не знаю, — пожал я плечами, и резко развернулся, но толстяка уже и след простыл. — Эх, ушёл, — покачал я головой, вновь поворачиваясь к девушкам. — Нужно пять человек, а нас пока четверо.

— Успехов Вам, граф, в поисках ещё двоих, — губы Лидии слегка приподнялись в усмешке, а в глазах мелькнули золотистые искорки, — а мы пока подберём себе клуб по интересам. Машуль, пойдём, там, кажется, показывают артефакты.

— Хрошо, иди, — кивнула Маша и посмотрела на меня, кокетливо улыбаясь, но тут же спохватилась и горячо произнесла, — может, ты с нами пойдёшь? Будешь пятой.

Искры в глазах Лидии стали больше. Её носик дёрнулся, и она, огладив по бокам красное платье в котором я видел её в поезде, посмотрела на подругу.

— Ну, пожалуйста, — протянула Маша, — мне без тебя будет так непривычно.

Весь её вид выражал одну сплошную мольбу.

— Ну, хорошо, — кивнула Лидия и посмотрела на меня, — надеюсь, граф, в вашем кружке всё будет прилично.

— За качество отвечаем, — улыбнулся я, чувствуя, что с плеч валится просто огромная гора. Оглянулся на всех четверых и провозгласил: — вперёд, в деканат.

* * *

Попасть в деканат археологического факультета сразу, мы не смогли. Даже попасть в здание. Стоило нам двинуться вперёд, как раздался голос Маши:

— Ой, а это что такое? — девушка упорхнула к шатру, задрапированному фиолетовой тканью.

Странные звуки доносились из-под полога. То ли пение, то ли вой. Девушка в чёрном балахоне, увешанная кристаллами, протянула нам листовки. За её спиной, наполняя воздух сладковатым дымом, две ученицы размахивали вазочками с благовониями.

— Кружок медитативного пения. Познайте силу звуковых вибраций, — её голос взвился высокой нотой, заставив поморщиться проходящих мимо студентов.

— Нет, спасибо, — скривился я, отмахиваясь от назойливого дыма.

Мне хотелось чихнуть и поскорее добраться до деканата, но Маша жестом попросила одну минуту и юркнула в палатку.

Другие студенты проходили мимо. Кто подходил к шатру. Морщился, чихал от дыма. Отмахивался от листовок и уходил восвояси. А мы стояли и ждали уже больше пяти минут.

Запах благовоний всколыхнул воспоминания. Похожий аромат витал в храме Дельф, когда две музы, сёстры Каллиопа и Терпсихора, исполняли священный танец.

Их тела извивались подобно шёлковым лентам в руках рыночного умельца. Тонкие одежды струились в лучах заходящего солнца. Они знали, что я смотрю. Знали и, то приближаясь, то отдаляясь в танце, дразнили меня.

Золотые браслеты звенели в такт движениям. Длинные, чёрные волосы взвивались, словно орлиные крылья. А их глаза… их глаза мани….

Их больше нет. Все девчонки исчезли вместе с Богами.

Тряхнул головой, прогоняя воспоминание. Рядом стояла Маша. Она только что выскочила из шатра и мы….

И Маша повела нас за собой. Словно ребёнок она металась от одного шатра к другому. Слушала хор акапеллы. Смотрела показательное выступление рукопашников. Пристраивалась к группам студентов. Вставала на цыпочки, тянула шею, чтобы увидеть и услышать, что происходит около палаток.

— А у нас соревнование! — кричал кто-то с боку. — Клуб обычной и магической кулинарии бросили друг другу вызов. Спешите за столы и определите победителя!

Студенты рассаживались на длинные лавки за двумя столами. Тянулись к горшочкам и кастрюлькам. Брали салатницы. Накладывали из них себе на тарелку. Маша, конечно же, оказалась в их рядах.

Вспомнились пиры на Олимпе. Такое же…

— Пойдёмте, — раздался голос Маши, — там всё жирное, мне нельзя.

Я не успел удивиться. Лида покачала головой, а Волков лишь хмыкнул. Только Тихон улыбался и старался не отставать от Марии.

В какой-то момент мы их потеряли.

Я стал озираться по сторонам. Прошёл чуть вперёд. Повернулся и в толпе у очередного шатра замаячила знакомая белокурая макушка.

Маша крутилась у стенда театрального кружка. Примеряла какую-то корону. Золочёный обруч съехал ей на бок, придавая забавный вид. А Тихон что-то увлечённо зачитывал из буклета.

— Театральный — это так романтично, — пролепетала Маша, когда мы подошли ближе.

Она прижала корону к груди, а её глаза засияли:

— Представляете, в конце года поставят большой спектакль, — она посмотрела на меня, — Можно будет сыграть Ромео и Джульетту.

— Я больше по комедиям, — протянул Волков, провожая взглядом театралов в шутовских нарядах, — трагедии мне хватает на отцовских уроках по делам рода.

— А мне нравится Шекспир, — легонько кашлянул Тихон.

— Мы тратим время, — фыркнула Лидия, забрала у Тихона буклет театрального клуба и пошла вперёд. — Бальтазар, забирай Джульетту и догоняйте.

Тихон дёрнулся, не зная, что делать. Маша со вздохом отложила корону и упорхнула за подругой. Волков молодецки ухмыльнулся, расправил плечи и, пошутив: «а я не против сыграть и Пьетро,» — пошёл вслед за девушками. Они быстро вырвались вперёд. Хорошо хоть, направление взяли верное.

— Пьетро — это слуга кормилицы Джульетты, — протянул Тихон, шагая рядом со мной.

— Дружище, — ухмыльнулся я, — он намекал, что кормилица — это Лидия.

— А, — протянул Тихон и лицо его вытянулось. — О.

Мы догнали ребят около стендов артефакторов. Маша как раз принялась разглядывать украшения, но, узнав, что их нельзя примерить, махнула рукой и вновь попыталась вырваться вперёд.

— Далеко не уйдёт, — хмуро бросила Лидия, когда я с ней поравнялся, — дальше развилка на твой факультет.