Духовный лик Польши. Католики и католичество
Шрифт:
СОБАКИ В ХРАМЕ
«В высшей степени странным представляется… что в римско-католические храмы свободно пускают собак, и это нисколько не считается оскорбительным для их святыни. Во время богослужения в одной из церквей Флоренции я имел случай наблюдать, как одна небольшая собачка, явившаяся с какою-то дамой, непрестанно бегала по церкви, обнюхивая все углы и закоулки, или вертелась около своей хозяйки, когда та молилась на коленях у ступеней алтаря. В Риме я не видел этого, но судя по тому, что только в притворе храма св. Петра вы вешены специальные объявления, запрещающие вводить собак вместе с собою, можно думать, что это запрещение представляется исключением и на остальные храмы не распространяется» (ib., 469).
Они и на иконах нередко рисуют их. Что это значит? Здесь тоже загадка, черта омирщения.
ПАСХАЛЬНОЕ
«После… величественных богослужений и церемоний латинской «святой недели» православный человек естественно ожидает, что и светлый день Христова Воскресения, которое «праздников праздник и торжество из торжеств», без сомнения ознаменовывается здесь какими-либо особенно выдающимися торжествами. Однако в этом ожидании ему приходится испытать полное разочарование. Ничего подобного нашей несравненной пасхальной утрене здесь нет, да в сущности и быть не может…
Римо-католики уже субботу считают днём пасхальным; их праздник начинается, собственно говоря, с субботней литургии… А в светлый день совершается лишь обычная торжественная месса, как и во всякий другой праздничный день года. Церковное воззрение отражается и в общественной жизни. Суббота здесь совсем уже день праздничный: улицы переполнены гуляющей публикой, костюмы пестрят и блещут яркими цветами; а вечером эта нарядная, жаждущая зрелищ толпа шумно устремляется в места общественных увеселений, двери которых теперь для неё широко открыты… Оперные театры Costanzi и Politeama Adriano приглашали на «Травиату» и «Динору»; в театре Manzoni объявлялась драма «Quo vadis?», Nazionale и Metastasio прельщали оперетками; а вслед за ними любезно зазывали к себе публику и кафешантаны Olympia и Varietes… Таким образом, в ту великую ночь, когда православный стремится в Божий храм и там в священном порыве возбуждённого религиозного чувства с замиранием сердца встречает первую весть о воскресении, римский католик спит или проводит время в весёлой компании, аплодирует в театре или услаждается какой-либо шансонеткой» (ib. 504–505)…
На обедне «особенно сильного стечения богомольцев не было; народ, как и на службах Страстной недели, толпился лишь в самой передней части громадного собора, большая же часть его оставалась пустою.
…Пробило 10 часов, и оставаться в храме мы более не имели возможности, так как необходимо было спешить на такое зрелище, с которым никакие богослужебные церемонии сравниться не могут. Мне были присланы билеты для входа на торжественный приём паломников, который был назначен папою в самый день Пасхи в 11 1/2 часов утра. Признаюсь, такое назначение показалось мне несколько странным. В важнейших храмах Рима торжественная пасхальная литургия к 1/2 12 не могла даже и окончиться, а между тем, чтобы занять сколько-нибудь удачное место на папском приёме, большинству допускаемой публики нужно было забираться туда по крайней мере за час или за полтора до назначенного срока. Таким образом, святой отец, предписывая приём паломников утром светлого дня, не одну тысячу верующих обрекал на то, чтобы в великий праздник остаться без торжественной литургии. Ни сам папа, ни его послушные чада, по-видимому, не усматривали в этом ничего предосудительного, но в стране православной что-либо подобное, я уверен, никогда бы случиться не могло.
…Как бы то ни было, но когда пробило 10 часов, мы с сожалением вынуждены были покинуть величест венный храм Бога Небесного, чтобы спешить туда, где должен был явиться пред нашим взором «бог земной» (ib. 506–507).
Очень характерно. Им предстоит великий урок Божий в огне страданий, дабы оторвать лучших от «мира». Это похоже на наших аристократов и Дворы. Мир, мир, мир!..
РЕЛИГИОЗНОЕ НАСТРОЕНИЕ КАТОЛИКОВ
«Всегда я считал католиков людьми особенно благочестивыми и при своём прежнем заграничном путешествии не раз имел случай убедиться в справедливости этого взгляда. Отправляясь теперь в Рим, я имел неосторожность ожидать, что увижу здесь самую, так сказать, квинтэссенцию этого католического благочестия. Оказалось же далеко не то. На торжественных службах в главных римских базиликах меня просто поражало в высшей степени странное поведение католической толпы. Она как будто совсем забывала о тех величественно-скорбных событиях страданий Христа Спасителя, воспоминание о которых составляет содержание богослужений, и чувствовала себя, напротив, совершенно по-праздничному, улыбалась и болтала, как на каком-нибудь концерте или зрелище.
…В ярких разноцветных костюмах расфранчённые дамы и барышни вместе со своими кавалерами прохаживались по храму, как по дорожкам какого-нибудь бульвара, толпились и собирались в кружки, обратившись спиною к алтарю, сидели на балюстрадах и пьедесталах колонн, не обращая никакого внимания на то, что совершалось у престола. Весёлая беседа,
шутки и громкий смех разносились повсюду, и, по-видимому, никому из присутствующих это всё нисколько не казалось неуместным и предосудительным. Только превосходным солистам «Miserere» удавалось, хотя до некоторой степени, водворить тишину в этой забывшейся толпе, но то была тишина не пробудившегося религиозного чувства, а тишина концертной публики, заинтересовавшейся красивым номером программы» (Соколов. «Поездка в Рим» ib. Май, 105–106).Впрочем, по толпе в Ватикане ещё нельзя судить: там и туристы всех вер и без веры.
«Что касается настоящих католиков», то «только тогда должным образом поймёшь и оценишь всю глубину католического благочестия, когда полюбуешься, например, на покаянную процессию Великого Пятка, где первые аристократы столицы, разные князья и графы, с трогательным умилением шествуют по храму с крестами и свечами, сокрушаясь о грехах своих; когда смотришь на сотни и тысячи паломников, единеми усты и единем сердцем возносящих Богу свои прошения и благоговейно преклоняющихся пред алтарями; когда с каким-то невольным замиранием сердца следишь, как люди всевозможных званий и состояний, часто неизмеримо далеко отстоящие друг от друга по условиям жизни, здесь, тесно сомкнувшись, объединённые лишь непоколебимою силой веры, всползают по мраморным ступеням di sancta scala и сосредоточенно шепчут свои молитвы; когда входишь в простой приходский храм и видишь, как в глубокой тишине стоят люди на коленях здесь и там… всецело погружённые в самих себя, в молитвенное созерцание страданий Распятого Господа или в трепетном ожидании предстоящей святыни таинства. Только при созерцании этих и других подобных им явлений должным образом оценишь католическое благочестие и поймёшь, что Церковь Рима, при всех её недостатках и слабостях, есть всё-таки Сила… и Сила великая» (ib. 107–108).
ВРАГИ КАТОЛИЧЕСТВА ИЗ КАТОЛИКОВ
Винченцо Джоберти, писавший «против организации, учения и политических тенденций Римской Церкви» («Il primato degli Italiani», «II Gesnita moderno», «II Rinnovamento civile d`Italia» («Гражданские воззрения Италии»), «La Riforma Cattolica») и обвинявший папизм в стремлении держать во тьме массы народные и низводить религию до одной внешности; он требовал лишения папы светской власти.
«Джоберти был посвящён в священника Римской Церкви, но в последний год своей жизни он пренебрёг обязанностями своего сана и умер, не примирившись с Церковью».
(«Богословский Вестник», 1905, июль-август, 589. Братков. «Религиозное образование и периодическая печать римско-католического клира»)
Антоний Росмини — философ, которого историк Балан, ревностный защитник Римской Церкви, называет «священником, всецело посвятившим себя научным занятиям и благочестию», основатель ордена, который принёс немало пользы религии… издал… книгу под заглавием «Le cinque piaghe della Santa Chiesa» («Пять язв Святой Церкви»), а после — «La Constituzione Secondo la giustitia sociale». И, несмотря на то, что его книги были осуждены, «многие из католического духовенства, как и из мирян, разделяют в Италии либеральные теории великого роверетанца («возвращение к обычаям первобытной Церкви», «введение народного языка в богослужение», требование «для клира и народа права избрания епископов» лишь с утверждением их папой и т. п.). Всего осуждено в Index до сорока положений философа-священника.
О. Карл-Мария Курчи — основатель «Civilta Cattolica», главного органа итальянского католицизма, покинул в 1877 году Общество Иисуса и к великому соблазну своих товарищей стал смело проповедовать необходимость реформы Римско-Католической Церкви и ограничения её деятельности сферой чисто религиозною…» Книги: «II Moderno Dissidio tra la Chresa e 1'Italia», «La nuova Italia ed i Vecebi zelauti («Новая Италия и старые ревнители»), «II Vaticano Regio, Tarbo superstite della Chresa Cattolica» («Царствующий Ватикан — червь, переживший Католическую Церковь»), «Lo scandalo del Vaticano Regio, duce la Providentia, buono a calque cosa» («Соблазн царствующего Ватикана, по воле Провидения полезный кое на что»).
…Книги запрещены, конечно (три последних).
О. Карл Пассалья — один из самых известных итальянских богословов, редкий знаток отцов Церкви. Написал три тома о римском догмате Непорочного Зачатия Пресвятой Девы. «Покинув Общество Иисуса, он принял деятельное участие в политическом движении Италии и основал периодический журнал «Il Mediatore» («Посредник»), в котором обвинял папизм в том, что он посеял вражду между авторитетом и разумом, верой и наукой, богословием и философией; и в том, что он собирает вокруг себя лишь ненавистников цивилизации. Критикуя далее «Syllabus» Пия IX (перечень новейших философских и богословских ошибок, осуждённых Римскою Церковью), он высказывал сожаление, что не раздаётся уже больше голоса Вселенских Соборов более трёх веков, то есть с Тридентского Собора.