Dum spiro, spero

– Надо уходить! – командует Джексон хриплым голосом.

Она хватает меня за предплечье, помогая подняться, а затем мы забегаем в подъезд. Отстреливаю замок, и мы, пропустив вперед Поллукса и Кастора с фонариками, спускаемся в темноту катакомб.

Пока мы идем, пытаясь прийти в себя, Кастор негромко объясняет:

– Раньше мой брат, - он кивает на Поллукса, - работал здесь. Прошло несколько лет, прежде чем мы накопили деньги и подкупили чиновников, чтобы его перевели на поверхность. За эти годы они ни разу не видел солнца.

Ну, конечно, кого же еще капитолийцы могут отправить в эти затхлые, вонючие тоннели?

– Я не… Я не понимаю, - хрипло говорит Джексон. – Почему Боггс так поступил?

– У него не было выбора, - объясняю я, смаргивая непрошенные слезы. – Он должен был спасти нам жизнь как старший по званию.

– Он хотел, чтобы мы пошли в Капитолий. Чтобы мы добрались до Сноу. Зачем?

– Особый приказ президента Койн, - врет Китнисс. – Она считает, что если нам удастся заснять, как я убиваю Сноу, война закончится.

– У нас все равно нет пути назад, - добавляю я. – Иначе мы выведем миротворцев на наш лагерь.

– Они пришли именно за нами, - хрипло говорит Гейл. – Они, наверное, думали, что у нас холостые патроны… Что мы просто идем снимать ролики.

Вскоре оказывается, что Поллукс – настоящее сокровище. Он прекрасно ориентируется в бесконечной сети подземных тоннелей, которые проходят под всеми главными улицами города. Тут тоже множество капсул-мин, но сейчас, днем, они отключены, зато ночью тут очень опасно. В одиночку мы бы не протянули. Поллукс знает все: где провода высокого напряжения, где есть удушающий газ, где водятся гигантские крысы и пауки. Мы прячемся, когда меняются смены безгласых. Но самое важное то, что он знает расположение камер, от которых мы, естественно, держимся подальше.

Мы бродим по тоннелям несколько часов, и в животах постепенно начинает урчать. Мы ничего не ели с раннего утра, и никаких припасов у нас нет. Хорошо хоть есть фляги с водой да Поллукс, который знает, где воду можно пить. Но мы устали и хотим есть. Кастор переводит нам слова брата о том, что мы почти дошли до кладовой, где сможем передохнуть и, возможно, поесть.

Безгласый приводит нас в относительно теплую комнату, сплошь заставленную машинами с циферблатами и рычагами. Поллукс приседает и, отодвинув половицу, начинает доставать банки с консервами.

– Видимо, чьи-то запасы, - предполагаю я, потирая шею. – Когда нам нужно будет уходить?

Поллукс показывает 4 пальца. Джексон составляет графики дежурств, пока мы, сбросив оружие, распихиваем банки по вещмешкам, которые мы всегда зачем-то носили с собой. Сейчас же им нет цены. Я дежурю в первую смену: два часа, вместе с Поллуксом, который не может здесь спать из-за воспоминаний.

Я очень устал, но открываю банку с консервами, пока остальные устраиваются прямо на полу. Все, кроме Финника, который нервно оглядывается по сторонам.

– Наручники, - говорит он Джексон. – Наденьте на меня наручники.

– Зачем? – поднимает та брови,

– Боюсь, что не смогу себя контролировать, - упавшим голосом отвечает тот. Джексон слишком устала, чтобы спорить.

Два часа кажутся бесконечно долгими, но другим тоже надо отдохнуть, поэтому я нарочито медленно жую свой суп из тунца.

– Есть хочешь? – спрашиваю я у Финника, который нервно возится рядом.

Он слегка качает головой. Открываю банку куриного бульона с лапшой и передаю ему, оставив крышку себе, чтобы Финнику не пришло в голову вскрыть себе вены или что еще похуже. Он садится, запрокидывает голову и вливает в себя содержимое банки, почти не жуя.

– Поспи, времени еще полно, - предлагаю я, когда он возвращает мне жестянку.

– Я чувствую, что теряю себя. То, кем я являюсь на самом деле, - тихо говорит мне он. – Понимаешь, как будто я смотрю на две противоположные вещи и не могу понять, какая из них верна. Я сжигаю свой мир дотла, а потом, очнувшись, смотрю на пепелище.

– Ты не виноват, - возражаю я. – Гейл был прав. Ты хороший человек, Финник, с которым произошло много всего плохого. Но нам всем есть, за что бороться. Не смей сдаваться и позволять Сноу снова выиграть. Поспи, правда, тебе нужно отдохнуть.

Он покорно ложится, но не засыпает. Какое-то время мы смотрим на одну и ту же стрелку на циферблате, которая подергивается время от времени, а потом я, наклонившись, рисую узоры на пыльном полу.

Два часа почти истекли, и я бужу Джексон и Китнисс. Видно, что они обе совсем не отдохнули, но покорно поднимаются и выбирают себе по банке с консервами. Я почти сплю, когда Китнисс, присев рядом, начинает перебирать мои волосы. Повернувшись на спину, я приоткрываю глаза, не понимая, зачем она это делает.

– Спи, - шепчет она.

– Будь со мной, - бормочу я; все звучит единым словом.

– Всегда.

Я проваливаюсь в сон, казалось бы, на минуту, но Джексон уже расталкивает меня и говорит, что нам пора выдвигаться. Все еще сонные, моргают и зевают, однако Китнисс, прислушиваясь, просит всех помолчать. Напрягаю слух, силясь уловить то, что она слышит.

Тихое шипение. Несколько вздохов, складывающихся в слога. Одно слово эхом разносится по тоннелям:

– Китнисс.

========== Глава 38. ==========

Комментарий к Глава 38.

Ну я же обещал

Ну, разумеется, Сноу не мог позволить нам уйти у него из-под носа. Отряд подкрепления миротворцев, должно быть, нашел останки, а потом, чуть побродив по округе, сразу понял, куда мы пошли. Времени маскировать сломанный замок у нас не было. Но, видимо, мы достаточно глубоко забрались в катакомбы, потому что нагнали они нас спустя много часов. Вероятно, нас ожидает стая переродков.

– Китнисс, - повторяет голос совсем рядом. Китнисс, натянув тетиву, оглядывается.

– Китнисс, - снова говорит голос, и на этот раз я его узнаю. Резко поворачиваюсь.

Губы Финника почти не шевелятся, но имя произносит именно он. Вот он – показатель того, как глубоко забрался Сноу. Финник запрограммирован отвечать на шипение – участвовать в охоте. Китнисс, напрягаясь, целится мужчине в шею. У нее нет выбора.

– Уходи, - Финник резко садится, почти задыхаясь. – Уходи!

– Что это? Кто издает этот звук? – набрасывается на него Джексон.

– Я не знаю, но оно очень опасно. Бегите!