Дурная примета
Шрифт:
– После кино можно покататься…
Я замолкаю. Снова свидание?..
Бесцельно щелкая пальцем по экрану телефона, судорожно придумываю повод отказаться, но так, чтобы его не обидеть.
– Поедем?.. Там про какую-то тварь, которая в мужике живет…
– Не получится… я потом не усну…
– Можно в пиццерию сходить…
Набираю в грудь побольше воздуха и поворачиваюсь к Антону.
– Я беременная, Антон…
– Чего?! – тормозит так резко, что я едва не разбиваю лоб о бардачок.
Бешено сверкая глазами, хватает меня за предплечье
– Повтори-ка!
– Я беременна… - лепечу чуть слышно, - два с половиной месяца.
– От кого?!
– Не важно…
– От кого?! – рычит, краснея от злости.
– Антон, успокойся…
– Я, как придурок, тебя обхаживаю, а ты перед другими ноги раздвигаешь?!
– Я не просила меня обхаживать… - голос звучит непривычно звонко, - достань мне мою сумку, я дойду пешком…
– Да пошла ты!.. – выскакивает из машины, я следом за ним.
Открыв дверь багажника, хватает сумку и швыряет ее на обочину в пыль.
– Пусть тебя @бари твои катают!
4 месяца спустя.
– Что это значит?.. – сидя на стуле неестественно прямо, спрашиваю у врача.
– Это значит, у вашей мамы злокачественная опухоль в щитовидной железе… проще говоря, рак…
Это я поняла, когда взяла в руки результаты биопсии, но услышать диагноз из уст врача онкологического центра как удар под дых.
Сцепив в замок ледяные пальцы, бросаю взгляд на белую дверь. Мама ждет меня в коридоре, я сама на этом настояла.
– Это лечится?
Доктор, полноватый мужчина в очках и с залысиной, пожимает плечами.
– Опухоль операбельна, но прогнозов не дам… Ей нужно на госпитализацию на полное обследование, а там будет видно…
– Это бесплатно? – задаю главный вопрос.
– Конечно…
Пройти обследование я упросила маму месяц назад. Меня насторожили ее болезненный вид, быстрая утомляемость и странный узелок, выпирающий под кожей в области шеи.
Она сходила на УЗИ, на прием к эндокринологу в местной поликлинике и завертелось…
Анализы, бесконечные консультации, направление в онкоцентр и, наконец, диагноз.
На госпитализацию нас ставят в очередь только на следующий месяц, в течение которого я схожу с ума от беспокойства.
Что, если опухоль за это время разрастется и даст метастазы в другие органы? Если иммунитет мамы даст сбой и раковые клетки в ее организме начнут размножаться с космической скоростью?
За всеми этими волнениями я почти забываю о собственной беременности. Мне повезло, что протекает она без осложнений, не считая незначительных отеков и участившихся болей в спине.
Но, это ведь и не осложнения, а так, сопутствующие признаки беременности.
Маму устраиваю в стационар через месяц после постановки диагноза, в конце декабря. И теперь мне приходится каждые выходные ездить в нашу квартиру. Не очень удобно, учитывая, что езжу я на электричках в мороз под тридцать.
– Яна, как мама? – спрашивает ожидающая меня на лестничной площадке тетя Валя, мать
Антона.– Здравствуйте. Нормально, сейчас проходит курс химиотерапии…
– Операцию сделали уже?
– Нет.
– Чего тянут?
Я и сама задаюсь этим же вопросом. Зачем рисковать, если можно сразу удалить опухоль.
– Говорят, так надо…
Гремя ключами, открываю дверь и захожу в квартиру. Тетя Валя идет следом.
– Как сама?
– Хорошо…
– Кто будет? Знаешь уже?..
– Девочка…
– Понятно… Ян, заходи вечерком, чаю попьем…
Тетя Валя мне нравится. Она добрая, тихая, спокойная, в отличие от ее мужа громкоголосого дяди Саши. Но от приглашения отказываюсь, опасаясь столкнуться там с Антоном.
После последнего нашего разговора, он звонить перестал, и когда я приезжала к маме, больше не приходил. Видела его пару раз на улице, но он, бросая на меня злые взгляды, даже не здоровался.
– Я порядок хотела навести, чтобы к маминому возвращению, чисто было. Окна помыть, кровать передвинуть… Давайте, как-нибудь в другой раз…
Тетя Валя, больше не навязываясь, уходит, а я, перекусив бутербродом с чаем, принимаюсь за дело.
Я, правда, ехала с намерением привести квартиру в порядок. Мама еще не скоро сможет это сделать, я – тем более. До родов остается меньше трех месяцев, так что скоро я не то, что окна мыть, даже шнурки завязать себе не смогу.
В делах день пролетает незаметно. Окна вымыты, шторы постираны, санузел отчищен, осталось дело за малым. Передвинуть мамину кровать к другой стене.
Я бы могла попробовать, но, активно бьющая ножками в животе, дочка, тормозит мой порыв.
Мы устали…
Усевшись на диван, вытягиваю ноющие ноги, и складываю руки на животе.
– Сейчас немного отдохнем, - проговариваю негромко, - и пойдем супчик кушать.
Малышка, словно почувствовав, что я разговариваю именно с ней, пинает пяточкой в руку.
– Проголодалась, да?..
Трель дверного звонка прерывает мой монолог, и я, кряхтя и держась за поясницу, как бабуля, плетусь в прихожую.
– Здорово… - говорит Антон, приваливаясь плечом к косяку.
– Привет…
– Матушка сказала, тебе мебель передвинуть надо…
Мне хочется сказать, что я уже сама справилась, но вместо этого отхожу в сторону, пропуская его в квартиру. Наверное, во мне говорит чувство вины за то, что не оправдала его ожиданий и желание прекратить объявленную им холодную войну.
– Че двигать? – спрашивает Антон, а сам смотрит на мой живот.
– Кровать… я хотела ее к этой стенке поставить, а туда кроватку…
Сжав губы в тонкую полосу, он подхватывает одну сторону кровати.
– Помочь?.. – бросаюсь к изголовью.
– Отойди! – цедит парень, разворачивая ее на девяносто градусов, - не мешай!
Я послушно отхожу к дверному проему и стою, обняв свои плечи, пока он устанавливает ее на новое место.
– А че хахаль твой не помогает?.. – ухмыльнувшись, интересуется Антон.