Дурная примета

Бейкер не реагирует. Спокойно открывает багажник темно-серого внедорожника и закидывает туда нашу сумку.

Рядом с ним встает бритоголовый мужик в спортивном костюме.

– Ты мне выезд перегородил!

– На х@й иди, - ровно говорит ему Майкл и, грубо оттолкнув плечом, открывает для нас заднюю дверь, - садись, детского кресла нет… сорри…

Я прижимаю голову дочки к груди и юркаю в салон.

В животе нарастает холод, заставляющий обхватить тельце малышки двумя руками и сильнее вжаться спиной в спинку кожаного сидения.

Такого Майкла я не знаю. Холодного, грубого, безразличного.

Такого Майкла я боюсь.

Мужик куда-то пропадает, а Бейкер садится за руль, поворачивает ключ зажигания и нас тут же оглушают музыкальные биты. Оля беспокойно дергается и жмется к моей груди.

Я будто язык проглатываю, сама сжимаюсь в комок и не могу заставить себя к нему обратиться. По телефону было легче, я не видела его холодного взгляда и жесткого лица.

А сейчас не могу, боюсь, что ответит так же, как и тому мужику на вокзале.

Что с ним произошло?

Почему он стал таким?

Мира рассказывала, что у него все хорошо, он второе лицо в филиале крупного банка, добился Камилу и сейчас готовится к свадьбе.

В мозгу красной лентой мелькает подозрение.

Неужели, у них из-за меня проблемы?! Он рассказал Миле, и они поссорились?

– Майкл…

Он вскидывает взгляд к зеркалу заднего вида, и я только теперь замечаю, что его переносица заклеена бежевым пластырем.

– Мешает? – убавляет музыку.

– Немного… Куда мы едем?

– Ко мне.

– К тебе? В смысле, к тебе?.. А как же Мила? Она не будет против?

– Не будет… - произносит таким тоном, что расспрашивать дальше пропадает всякое желание.

Остаток пути проходит в молчании. Оля, вымотанная переездом, засыпает у меня на руках. А я сижу, как мышка, всем телом чувствуя барабанящее сердце.

От страха неизвестности и неопределенности леденеют кончики пальцев.

Вскоре машина останавливается перед красным шлагбаумом. Он тут же поднимается, и мы въезжаем на территорию жилого комплекса.

Видимо, элитного жилого комплекса, судя по высоткам, внутреннему двору и охране.

Майкл занимает место на парковке перед одним из домов и, молча выйдя из машины, достает из багажника нашу сумку.

Я тоже толкаю дверь наружу, но, как выйти, не знаю. На руках спит дочь.

– Помочь? – заглядывает в салон, заметив, что я мешкаю.

– Нет… - я пока психологически не готова к его контакту с дочерью.

Он тоже.

Неуклюже выбираюсь из салона и спешу за ним в подъезд высотки.

– Добрый вечер, - степенно здоровается сидящий за столом в холле первого этажа мужчина.

Консьерж?..

Майкл проходит мимо него, словно тот пустое место. Мне становится неловко за него.

– Здравствуйте, - посылаю приветливую улыбку.

Мужчина, не стесняясь, рассматривает нас с Олей и приветственно кивает в ответ.

Остановившись у лифта, Майкл жмет кнопку и молча заходит внутрь, когда тот распахивает перед ним дверь.

Я ныряю в него следом, боясь, что если не успею, он даже не заметит моего отсутствия.

Пока едем, Майкл рассматривает стену над моей головой и не произносит ни слова.

Его молчание и холодное равнодушие напрягают. Если смотрит в мою сторону, то будто сквозь меня, а на дочь вообще внимания не обращает.

Ждет, пока окажемся в квартире? Или ему действительно все равно?

Оказавшись внутри, я нерешительно застываю у порога. Майкл щелкает клавишей выключателя и, не оглядываясь, исчезает в глубине квартиры.

Осмотревшись, сразу вспоминаю его жилище в Иркутске, потому что это по стилю очень похоже. Отделка стен белым камнем, молочного цвета мебель, мозаичный черно-белый пол и много света.

– Чего встала? – спрашивает, привалившись плечом к косяку и делая глоток из бокала с чем-то темным, - проходи, располагайся.

– Куда можно ее уложить спать? - спрашиваю тихо, указывая глазами на Олю.

От тяжести, сводит плечи и ноет поясница.

– В этой комнате… - сделав несколько шагов, толкает белую дверь.

– Спасибо, - бормочу и, разувшись, заношу Олю в комнату.

– Детской кроватки нет. Купить?

Я отрицательно мотаю головой и укладываю дочку на кремового цвета покрывало.

Зачем нам кроватка? Мы же здесь ненадолго и к тому же кровать большая, двуспальняя.

Аккуратно раздеваю малышку, укрываю углом покрывала и, убедившись, что она крепко спит, выхожу в прихожую.

Наверняка, Майкл ждет моих объяснений.

Но, оказывается, что нет, не ждет, потому что застаю его выходящим из квартиры.

– Ты уходишь?

– Да, ночевать не приду…

– Я думала, ты захочешь поговорить…

– Потом… - устало трет переносицу, - все потом, Ян…

– Но…

– Устраивайся, продукты в холодильнике, - немного хмурится и достает из заднего кармана джинсов бумажник, - вот… купи, что надо… ребенку там… или себе…

– Когда ты вернешься?

– Не знаю.

Он уходит, оставив меня стоять, растерянно хлопая глазами.

Что происходит, черт возьми?!

Где Мила и почему он ведет себя, как смертельно уставший от жизни, больной, человек?..

Почему он помог мне, не задав при этом ни одного вопроса и куда, в конце концов, он ушел?!

В течение следующего дня я вся извожусь. Мечусь по квартире из угла в угол и вздрагиваю от каждого шороха.

С утра, наступив на горло своей робости, нахожу в кухонном шкафчике крупу, чтобы сварить кашу Оле. В холодильнике обнаруживаются мясо, яйца и молоко, а также картофель и морковь.

Немного поразмыслив, решаю на ужин приготовить картофельную запеканку, а пока готовлю, прикидываю, что скажу Миле, если вернувшись, она обнаружит меня на своей кухне.

Черт…

Как я ей в глаза посмотрю? Как расскажу о нашей с ее женихом дочери?..