Дурной ген

Она быстро вытащила из кармана телефон и посмотрела, который час. Так совпало, что вчера почти в такое же время Арья застала Лори Монтгомери в одиночестве в ее кабинете. Предположив, что для шефа судмедэкспертов это обычное дело, она открыла приложение «Убер» и уже собралась заказать машину, когда прямо перед ней остановилось такси, извергшее из своих недр какого-то жильца дома номер 812. Удостоверившись, что машины свободна, Арья села в нее.

Вскоре после шести она расплатилась и вышла из автомобиля напротив здания бюро. Охранник в униформе впустил ее, и она направилась прямиком в главный офис. К ее радости, тут все выглядело почти в точности как накануне, примерно за двадцать четыре часа до этого. Снова искусственный свет лился только из дверей кабинета доктора Лори Монтгомери, свидетельствуя о том, что все секретарши ушли и лишь начальница все еще трудится. Добравшись до дверей ее кабинета, Арья увидела, что доктор Монтгомери сидит в той же позе, что вчера: локти упираются в столешницу, подбородок на ладонях — и изучает какие-то бумаги, возможно, те же архитектурные планы.

— Здравствуйте! — воскликнула Арья, входя, ведь Лори специально попросила ее предупреждать о своем появлении, а не подкрадываться бесшумно и не заставать врасплох, как накануне вечером. По сути она собиралась просить шефа судмедэкспертов об одолжении и поэтому чувствовала себя обязанной проявить такт, хотя открытая дверь всегда казалась ей открытой не только буквально, но и метафорически.

— Заходите, доктор Николс, садитесь, — предложила Лори, хотя к этому времени Арья уже почти добралась до стола. — Кажется, у нас с вами одинаковый график.

— Похоже, что так, — ответила Арья, которая предпочла не садиться, а остаться на ногах. — Я хотела опять рассказать вам о своих успехах, вернее, как ни печально, об их отсутствии. Многого удалось добиться, но, боюсь, мы уперлись в ту самую кирпичную стену, о которой говорили раньше.

— Как грустно это слышать, — признала Лори. Она убрала локти со столешницы и откинулась на спинку кресла, разглядывая Арью. Та вроде бы держалась чуть-чуть иначе и с меньшим вызовом, чем раньше. — И какие же последние новости?

— Разрешите мне сначала показать вам два семейных древа. — Арья нагнулась и положила на стол перед Лори листки бумаги. — Первое, как вы видите, составлено для Томпсонов, биологической семьи плода, обнаруженного нами во время вскрытия Керы Якобсен. Его предки прослеживаются вплоть до прапрадеда, который жил в конце девятнадцатого века. И, просто чтобы вы знали, плод был мужского пола.

— Интересно, — сказала Лори, изучая фамильное древо Томпсонов. Арья тем временем села в кресло с другой стороны стола. — Значит, вы считаете, что фамилия человека, которого вы называете Любовничком. Томпсон?

— Поначалу мы так и решили. К несчастью, здесь-то как раз и вылезла совсем не к месту эта кирпичная стена. Как видно из семейного древа, отец Любовничка — Эрик Томпсон. Но сегодня, когда ему позвонили, он не особенно рвался помогать и категорически отрицал, что, помимо троих детей от супруги Клары, которые изображены на семейном древе, у него есть другие потомки.

— Надеюсь, с ним разговаривали не вы, — предположила Лори.

— Не я, — кивнула Арья, — а один из директоров «Генеалогии ДНК». А даже если бы и я, какая разница?

— Начиная работать судмедэкспертом, я на своем горьком опыте убедилась, что собственное расследование может быть опасным, если там замешаны сильные эмоции или потенциальная возможность преступления.

— Ох, да ради бога, — скривилась Арья, — я о таком дерьме вообще не думала.

— Вот и я не думала, пока меня чуть не убила одна банда, — призналась Лори. — Я просто делюсь опытом. Можете им воспользоваться, а можете и проигнорировать.

— Да неважно все это, — отмахнулась Арья. — Кирпичная стена, похоже, возникла потому, что Любовничек был усыновлен и, следовательно, фамилия у него не та, которую предполагает его игрек-хромосома.

— Ладно, — кивнула Лори, — я поняла. Усыновление может привести к бреши в фамильном древе, а в данном случае означает, что дальнейшие поиски отца методами генетической генеалогии невозможны.

Но я все равно под большим впечатлением Нет мнения, что генетический анализ будет полелей судебной медицины.

— Я тоже боялась, что на этом все. конец. — скатала Арья. — Но «Генеалогия ДНК» продолжила работу и создала фамильное древо бабки плода по отцу Вот оно. Вы понимаете, кто она такая?

— Думаю, да, — ответила Лори. — Получается, что она мать Любовничка.

— Вот именно, — подтвердила Арья. — По-моему, не исключено, что Эрик Томпсон и не врал, заявляя, будто у него всего трое детей. Существует вероятность, что он мог заделать сына еще подростком, да так и не узнать об этом. Мы все понимаем, что такое случается, хоть и нечасто.

— Верно, — согласилась Лори.

— Поэтому «Генеалогия ДНК» бросила все силы на выяснение подробностей о семье бабушки со стороны отца. Им повезло, они нашли совпадение, довольно далекое, попытались его отследить и наткнулись на золотую жилу — так в этом бизнесе говорится. В общем, на них просыпалась манна небесная, и они набрели на женщину тридцати с чем-то лет по имени Патрисия Ханна, которая только что загрузила в Сеть свой генеалогический набор и оказалась единоутробной сестрой Любовничка. Получается, что ее мать Диана Ханна, урожденная Карлсон, — мать Любовничка и бабушка нашего плода по отцу.

— Вижу, — пробормотала Лори, изучая фамильное древо. Потом она подняла взгляд на Арью. — И что, кто-нибудь попытался с ней созвониться?

— Я ей позвонила, — сообщила Арья, — но не стала заводить серьезный разговор по телефону. Хотела пообщаться с ней лично. В общем, я так и сделала. На самом деле, просто заявилась в ее роскошную квартиру на Пятой авеню с видом на парк.

— О-хо-хо, — протянула Лори, — надеюсь, вы не пытались выдать себя за судмедэксперта?

Мысль об Арье, которая решила поработать на выезде, заявилась к людям с хорошими связями и, возможно, выдавала себя за представительницу нью-йоркского Бюро судебно-медицинской экспертизы, совершенно не порадовала Лори. Мало того что это грозило катастрофическими юридическими последствиями, так вдобавок могло оказаться опасным. Вопросы, связанные с внебрачными беременностями и усыновлением, были чреваты взрывом эмоций даже при сегодняшнем отношении к таким вещам.

— Ничего подобного, — заявила Арья. — Я представилась интерном патологоанатомии Нью-Йоркского университета.

— И что было дальше? — с растущим беспокойством спросила Лори. — Надеюсь, вас хорошо приняли?

Арья рассмеялась. Ей понадобилась некоторое время, чтобы успокоиться, хотя ее смех нельзя было назвать по-настоящему веселым.

— Извините, — сказала она наконец. — Нет, приняли меня плохо. Хотя не совсем так. Вначале меня принимали хорошо, но все повернулось на сто восемьдесят градусов, когда я подняла вопрос, который, собственно, и собиралась обсудить, а именно, не было ли у хозяйки дома лет этак пятьдесят назад сына от человека по имени Эрик Томпсон.

— Могу себе представить, — ужаснулась Лори, внезапно пожалев, что поощряла Арью и дальше заниматься делом Керы Якобсен. Учитывая все, что ей было известно о городской политике, глава судмедэкспертизы всерьез опасалась, что придется услышать всю эту историю в городском совете. Лори почти не сомневалась: если будет подана официальная жалоба и начнется расследование, на бюро непременно выйдут.

— Она просто взбеленилась, — продолжала Арья, — и практически вышвырнула меня на улицу.

— Я не удивлена, — поморщилась встревоженная Лори. — И как, мне ждать последствий? Вы упоминали бюро или смерть Керы Якобсен?