Душа в наследство

По сути, я могла бы попросить отца Яна разрешить мне покинуть город и спокойно вернуться в Глонвуд, к своим привычным делам, но теперь мне самой было жуть как интересно разобраться во всём этом.

Первое, что я хотела узнать — это истинная причина, по которой мистер Бреннон не общался с нами. Ведь если верить письмам его друзей и его самого — он просто боялся за наши жизни. И в некотором смысле я его понимаю, ведь если существование седьмого дивала — правда, как и то, что его убил именно дед, то не удивительно, что он хотел уберечь отца от этих загадочных адептов культа дивалов.

Опять же вспомнились слова Яна об их псевдопророчестве — воскресить бессмертную душу сможет лишь родная кровь убившего тело, мужчина в возрасте тридцати лет. Возможно, дед действительно боялся за отца, и поэтому перед его тридцатым днём рождения разыграл его гибель. Возможно, но это лишь догадка, не факт.

Второе, что беспокоило меня больше прочего — кто та девочка, что я видела в своих видениях? Если я настоящая внучка Доминика Бреннона, что подтверждает и мой беспрепятственный доступ в склеп, и в банковскую ячейку, то кто она? И почему он не общался со мной, если в пророчестве сказано о мужчине? Не хотел вообще привлекать внимания к своей семье? Возможно и так.

Но тогда для чего оставил мне всё своё состояние? Ведь тем самым он подстави меня перед своими врагами. Хотя, если я не имею никакого отношения к странному пророчеству, выходит, что не подставил, а просто облагодетельствовал. Но зачем тогда убийца планомерно пытался подставить меня? Да и для чего этим адептам культа собирать руку, если человек, который может исполнить их пророчество, уже условно мёртв, а если даже и жив, то давно перерос возраст тридцати лет?

Я думала, думала, но всё равно что-то было не так. Что-то не сходилось. И вопросов всё ещё было гораздо больше, чем ответов. Я не видела логики во многих действиях преступника, как и в поступках деда. Хотя, возможно, это лишь потому, что моей информации до сих пор ничтожно мало. Надеюсь, вечером мы сможем связаться хоть с кем-нибудь и прояснить ситуацию немного больше.

Карету тряхнуло на ухабе, и она резко остановилась. Выглянув в окно, я увидела особняк. На этот раз для кареты Яна даже открыли ворота, позволив подъехать прямо к крыльцу. Неужели Уайлд сменил гнев на милость? Я вышла из кареты и, попрощавшись с Роем, отправилась в дом.

— Мисс Катарина, вы как раз к обеду, — едва я вошла, возвестил дворецкий,

мигом отняв у меня сумочку и плащ.

– Мне казалось, уже немного поздно для обеда.

— Нет, в самый раз; Флип как раз вернулся из школы, не возражаете, если он пообедает с вами?

– Конечно, нет.

Я быстро избавилась от сапог и поспешила в умывальню. По гостиной витали ароматы жаркого, и я поняла, как сильно проголодалась. Кристаллы немного подождут, я всё-таки должна нормально поесть.

Когда пришла в столовую, Флип уже сидел за столом, но не начинал есть, видимо, ожидая меня.

– Привет, Флип.

– Здравствуйте, мисс Ломаш.

Парень выглядел уже гораздо лучше, чем когда я видела его в последний раз. Наверное, уже немного отошёл от известия о кончине мистера Бреннона.

– Вы слышали про мисс Остин? — тихо спросил он, — Она умерла.

Странно: мне казалось, что мальчишка ненавидит пассию опекуна, но в его

голосе прозвучала настоящая грусть.

– Слышала. Это ужасно. Ты, я вижу, расстроен? Мне казалось, вы не ладили.

— Не ладили, — не стал отпираться он, — но она была единственной, кто напоминал мне о мистере Бренноне. Как связующее звено, понимаете?

Я хмыкнула. Вот оно как. Только сейчас я осознала, насколько одинок этот парень. Дед забрал его на воспитание и стал единственным родным человеком. Показалось, что теперь он просто не понимает, как жить дальше.

— Флип, — тихо проговорила я, — помни, ты не один. Когда-то ты вырастешь, заведёшь семью, детей, и будешь самым счастливым. А пока ты всегда можешь поговорить со мной, если на душе тяжело.

Сама не знаю, зачем я это всё сказала, но неожиданно стало очень жаль паренька.

– Спасибо, — искренне поблагодарил он.

Я решила на этом закрыть все грустные темы и приступила к еде, параллельно расспрашивая Флипа о школе магии. Как оказалось, теперь уже мой подопечный учился искусству боевой магии и магии иллюзий одновременно. Это значило лишь то, что у парня недюжая сила, раз он может позволить себе изучать несколько направлений.

Я с интересом слушала о его успехах и неудачах, почти не перебивая, и чувствовала, как Флипу становится легче. Бедный мальчик! Он лишился действительно близкого человека, а его даже никто не поддержал в такую минуту.

К завершению обеда я милостиво разрешила Фрлипу обращаться ко мне на «ты»,

и без общепринятого официоза. Не знаю, понравилось ли это Флипу, но из-за стола он выходил весьма довольный нашей беседой.

— Уайлд, — тихо позвала я, едва парень покинул столовую. Я знала, что дворецкий стоит за моей спиной и без проблем услышит оклик.

– Да, мисс Катарина?

— Присядьте, — попросила я, указав на стул. Казалось, что разговор будет долгим и малоприятным.

Уайлд заинтересованно взглянул на меня и без возражений уселся напротив.

– Скажите, у мистера Бреннона были проблемы с психикой?

– Что вы подразумеваете под этим понятием?

Показалось, что Уайлд начал разражаться, или мой вопрос попросту его возмутил. Скорее всего и то, и другое, слишком уж красноречива была мимика дворецкого. А ещё я заметила страх в его глазах. Не хотел чтобы я узнала?

– Он не был душевнобольным? — всё так же спокойно переспросила я.

– Не замечал за мистером Домиником подобных отклонений.

– Он никогда не лежал в лечебнице для душевнобольных?

Дворецкий замер, как загнанный в угол кролик, который не видел путей к

отступлению.

– Откуда вы знаете? — наконец надрывно воскликнул он.

– Разве это важно, Уайлд? — без-эмоционально спросила я. — Это правда?

– Правда, — Уайлд почему-то отвёл взгляд.

– Что стало тому причиной?

— Он бы не хотел, чтобы вы узнали это. Мистер Бреннон всем и всегда казался безупречным. Прекрасная репутация, хорошее положение… И в ваших глазах он хотел бы выглядеть кем угодно, только не душевнобольным.

«По мне так лучше уж душевнобольной, чем тот кто отказался от своей семьи совсем» — тут же подумала я.

– Я уже узнала, теперь хочу лишь знать причину, — с нажимом повторила я.

— Вы, мисс Катарина. Когда мистер Бреннон потерял сына, он переживал, но держал всё в себе, причём мастерски, так, что даже я верил в его спокойствие. Но когда ваша матушка запретила вам навещать его, мистер Бреннон сдал окончательно.