Душехранитель
Шрифт:
— Меня — Асланбек.
— Хорошо, Асланбек. Взрослые мужчины есть в ауле?
Аслан чуть было не обиделся: а он что, ребенок?! Но вовремя опомнился: мужчина был старше него вдвое, и потому не пристало юнцу проявлять свой характер перед мужчиной. Вид у этого Хусейна городской. Наверное, из Грозного или из Гудермеса. Такие здесь часто проходили. Но чтобы в одиночку — впервые…
Все это время пленник, немного покачиваясь, стоял почти между ними. Хусейн подпирал его своим автоматом, иначе тот готов был в любой момент рухнуть на землю.
По дороге в село Аслан так и не решился спросить гостя, что это за русский.
В маленьком селении любая новость — сенсация.
59
Гоуда — богатырь из чеченских былин.
— Дядя Рустам! — войдя по двор старосты, пожилого одноногого Рустама Удугова, крикнул Асланбек. — Ассалам аллейкум!
Староста Удугов вышел им навстречу на костыле.
— Марша вогийла [60] , — произнес он, увидев Хусейна.
— Здравствуйте, — отозвался джигит, продолжая держать на прицеле своего пленника.
— Иди, Аслан, — приказал староста.
Асланбек с тщательно скрываемой и оттого еще более заметной неохотой подчинился. Все-таки он был еще мальчишкой, и его разбирало любопытство: кто этот Хусейн и как оказался в окрестностях аула. А также — кто такой русский, которого он привел.
60
Марша вогийла — дословно: «Со свободным прибытием тебя!»
— И этого возьми с собой. Да смотри за ним внимательно! — приказал гость.
Мог бы и не предупреждать. Аслан уже почти год охраняет работников, и никто из них не сбегал ни разу. Юноша подумал, что аллах как-нибудь подарит ему возможность доказать этому чужаку, что он, Асланбек Закаев, уже вовсе не мальчишка.
Русский едва переставлял ноги. Не раз и не два пришлось Аслану прикрикнуть на него и даже ткнуть стволом винтовки между лопаток. Юноша совсем не знал русского языка, и попытки пленника что-то сказать или спросить игнорировал. Загнав русского в хлев, чтобы утерся там и перевел дух (какой из него сейчас работник?), Асланбек запер ворота и, сходив за Эпцаром, выпустил пса бегать по двору. А то как бы русский по глупости не вздумал сбежать…
«Кавказец» повел себя странно: он с утробным рычанием кинулся на ворота, долго нюхал щели, потом слегка подвыл и улегся невдалеке, не сводя светло-карих глаз с хлева, поскуливая.
Асланбек усмехнулся: Эпцар сегодня весь день не в себе. С утра выл, теперь вот снова воет. Старый дедушка Махмуд говорил, что собаки воют — беду чуют. А Эпцар — глупый пес. Он может и просто так выть или ямы в огороде копать. Совсем никчемная собака. Разве только свирепая, все одного ее вида боятся…
Хусейн и староста Удугов вошли в дом последнего — низенькое саманное здание с небольшими окошками и очень простым интерьером. Жена старосты тут же накрыла на стол и исчезла.
— Рустам, — представился хозяин.
— Хусейн Терлоев.
— Терлоевы? Хороший тейп [61] … Озда тейп — озда стаг [62] , —
кивнул Удугов. — Ты кем Маге и Ахмеду доводишься?— Дядьки они мои. Двоюродные.
Одноногий почтительно закивал:
— Мой дом — твой дом, Хусейн. Давай, отдохни с дороги.
Хусейн отведал угощений старосты, и лишь потом хозяин спросил:
— Как взял русского?
— В горах прятался. Скорее всего, сбежал у кого-то в Сержене и заблудился в лесу.
61
Тейп — род.
62
Озда тейп — озда стаг — благородный род — благородный мужчина.
— Э, э… — с сомнением покряхтел Удугов, поглаживая седоватую бороду и почесывая лысину под маленькой черной шапочкой. — Здоровый русский. Крепкий. Не похож на лаи…
— Не успел расспросить, добрый хозяин. Сопротивлялся он, биться пришлось. А там их блокпост рядом, обходить далеко надо, снайперы… Через перевал перешли — и тут парень вашей деревни, Аслан, навстречу. Так и привел нас в аул.
— А сам куда путь держишь?
— В сторону Аргунского.
— Тц! Далеко тебе… Дождей много было нынче, идти трудно сейчас.
— Надо, отец. Ждут меня там.
Рустам Удугов постучал своим костылем по циновке:
— Сомнение у меня, Хусейн. Как бы не с блокпоста русский тот…
— Так что, если даже и с поста? В ауле руки лишние не помешают. Приглядывайте за ним получше, а то совсем у вас мальчишки в сторожах сидят, как я погляжу…
— А кого поставить? Все старшие в Грозном да в Аргуне. Сам видишь: в ауле только старики, калеки вроде меня, женщины, дети да йурс’к лаи… Кому еще поручить?
Хусейн понимающе кивнул, но своих мыслей вслух говорить не стал.
— Надо мне будет русского поспрашивать, — сказал он, подумав. — Отдохну — и пойду, поговорю… Может, и знает чего… А что, наши давно здесь не проходили, отец?
— Да как не проходили? Вчера вот только останавливалось шестеро. Двоих раненых оставить хотели, потом передумали. Тоже в сторону ущелья направились…
— Раненых оставить хотели, говоришь? Как звали тех ребят?
— Не знаю, Хусейн.
— Да вот думаю: не от них ли я отстал? Тут бой был неподалеку. Ваху, Абу и Беслана зацепило… Как хоть выглядели те парни?
Удугов коротко описал вчерашних гостей. Хусейн кивнул:
— Ну! Они и есть! Прорвались, значит… Хорошие парни, смелые. Спасибо, что приютил их, отец.
Староста поглядывал на молодца. Смелый парень, сильный парень, да уж больно лощеный. Не похоже, чтобы много суток по горам скакал. Те, вчерашние, совсем грязные были, тощие, злые, как шакалы. Водкой от них пахло, нехорошо. Грех для мусульманина, но без водки вряд ли такое вынесешь, что на их долю перепадает. А еще, бывало, и похуже чего употребляли, детвора после них шприцы собирала по деревне. Боль, говорят, притупляет… Э-э-э… совсем законы предков, законы шариата забыли. Война…
— Спать ложись, Хусейн, — решил Удугов.
Пусть делают что хотят. Не его это дело. Староста уж давно от войны отвернулся — как ногу потерял. Сами разберутся.
Терлоев поблагодарил и поднялся.
Асланбек позевывал. Вот уж темнеет. Сейчас Ваха придет сменить его на ночь: Вахина очередь нынче дозор нести. Надо русских лаи на место отправить. Дед Махмуд им похлебку скоро принесет. Нравится старику, что ли, с этими грязными свиньями водиться? Не понимал Аслан аксакала…