Душитель с огоньком
Шрифт:
— Я подумала, что в такой светлый день, в такой счастливый для Брета день, он изменит свое мнение о ребенке. Мне для себя самой ничего не надо. Я не просила денег. Я просила только одно — родовое имя для ребенка. Я хотела, чтобы он признал малыша. Не думайте, я не пришла в храм протестовать против брака. Я даже в храм не заходила — ждала на ступеньках. Я хотела только, чтобы он признал ребенка, а Брет прошел мимо, оттолкнув меня в сторону. Я… Дальше я плохо помню. У меня началась истерика — я упала и отбила колени, живот скрутило от боли, и я не сдержалась, накричала такого, о чем сейчас жалею. Я крикнула,
Эш подошел к ней и молча протянул платок. Утешать не стал. Фостер, хлюпая носом, бормотала:
— Я не хотела. У нас не было в роду ведьм. Я никогда и никого не проклинала. Вчера два инквизитора приходили. Они говорили, что это не я. Не я же? — она вытерла нос платком и подняла глаза на Вик. — Говорят, вы сильная магиня. Скажите, я же не могла его убить? И Гордона Мейси я точно не проклинала. Вроде бы. Я не помню, что точно вчера кричала.
Эш вернулся к своей стене, словно без него она упадет. Нет, он точно не очарован Фостер, он поверил в слова Марка и в саму глупышку Фостер.
— Оба Мейси погибли не от проклятья, — ответила Вик, успокаивая её. — Их смерти не связаны с применением эфира.
— Спасибо, — прошептала та. — Я бы не смогла жить, зная, что кого-то убила. Что-то еще, нери… Инспектор?
— Вы знаете, чем занимался Брет Мейси?
Она отрицательно качнула головой:
— Он никогда об этом не упоминал. Говорил, что ходит на службу, но никогда не пояснял, кем служит. Деньги у него всегда были, но он ими не сорил. Он был хорошим до моей беременности. Правда, хорошим. Я никогда не думала, что мне настолько повезет с парнем.
Вик промолчала, что скорее всего Аликс Фостер не умеет разбираться в людях — хорошие не поднимают руку на женщин. А еще она явно недалекая и не способна провернуть аферу с самовоспламеняющимися воротничками — для этого нужны мозги и знания.
— Брет Мейси рассказывал что-то о семье?
— Нет.
— О своих друзьях?
— Нет, я знала только Джека.
Вик так и подмывало спросить: о чем тогда вообще разговаривали Фостер и Мейси? Хотя они могли и не разговаривать — дети сами по себе не появляются.
— Вы знаете, где живет Джек Оливер сейчас? — Вик надеялась, что этот Оливер окажется более осведомлённым, но и тут Фостер её удивила:
— Я этим не интересовалась. Зачем он мне? Съехал и съехал…
Не девица, а мечта любого бандита — не лезет с неудобными вопросами.
— Вы встречались когда-нибудь с Эриком Анной Пикоком?
— Нет.
— А имя такое слышали от Брета или кого-то из его компании?
И опять в ответ нет. Вик потерла висок и поменяла тактику, протягивая снимок Пикока:
— Вот этого мужчину вы видели когда-нибудь?
Фостер только качнула отрицательно головой.
— Хорошо, тогда назовите, пожалуйста, имена тех, с кем гуляли по набережной в первую встречу.
Фостер напряглась, чтобы вспомнить. Она старалась, явно старалась, но усилия её были напрасны.
— Джек Оливер… Тимоти… Вроде бы Элджернон. Курт.
— Их родовые имена?
Фостер поникла:
— Они
их не называли.— Имена девушек, с которыми вы гуляли?
— Простите, я их тогда видела первый и последний раз. Правда.
Тупик. Или эта Фостер такая тупая. Или любовь совсем застила ей глаза. Или этот Мейси был слишком скрытен.
Эш пришел ей на помощь:
— В первую встречу вы куда-нибудь заходили всей компанией? Было какое-то место, где вас могли бы запомнить? Или какое-то место, где знали Брета и его компанию?
Фостер даже расплылась в улыбке, что может чем-то помочь:
— Брет частенько заглядывал в «Приют» на набережной. Это паб. Брет говорил, что у него там друзья по службе.
Уже хоть что-то. Раз он ходил туда даже на свиданиях с Фостер, значит, там что-то важное. Пабы — закрытая территория для женского пола. Туда даже стрекоз не пускают. Чисто мужская территория, как аристократические мужские клубы.
Эш вмешался:
— Я расспрошу Грегори — этот паб на территории Речного дивизиона.
Вик лишь кивнула — добиться чего-либо о Мейси от Фостер было невозможно. Она решила поменять тему, чтобы не нервировать девушку, у которой вчера была угроза родов:
— Вы работали на Химическом заводе.
Фостер выпрямилась, обрадовавшись, что неудобные вопросы закончились:
— Да. Правда, меня по весне уволили, как только стало невозможно скрывать живот.
— И кем вы работали там?
— Упаковщицей. Я упаковывала продукцию. Всякие безделушки из пластика.
— Вы сталкивались по работе с фосфором?
Фостер не на шутку удивилась:
— Нет, конечно. Фосфорный цех — закрытая территория, туда, как и на хлорную станцию, не попасть без пропуска. Даже в цех по работе с пластиком проще попасть, чем туда.
— У вас были знакомые, которые работали с фосфором?
— Нет, там работали в основном мужчины. — Её живот сам пришел в движение, и Фостер поморщилась, чуть сгибаясь от боли.
— Вам плохо? — тут же подалась вперед Вик. Пусть Фостер подозреваемая, но она беременна.
— Нет, — Фостер нашла в себе силы улыбнуться. — Просто ребенок ударил под дых. Это бывает. Просто неожиданно. Простите. Что-то еще?
— Кем вы работали после увольнения с завода?
Фостер вздохнула:
— Я пыталась устроиться хоть куда-то, но меня не брали. Так что я стала брать заказы на шитье. Всю жизнь от него бегала, а теперь вот вернулась. Мама у меня была знатная швея — у неё было много заказчиков. После её смерти большинство перешло к моей сестре, некоторые остались при мне. Из жалости по большей части, потому что швея из меня не очень. Зарабатываю сущие летты, но без летт не соберется ройс.
С трудом пытаясь унять волнение, Вик спросила — даже Эш подался в ожидании ответа:
— Вы шьете воротнички?
— Нет. Я больше по женскому белью. Это сестра одевает мужчин — шьет все: рубашки, костюмы, жилеты. Не одежда, а загляденье — у неё золотые руки на самом деле.
Вик переглянулась с Эшем, тот прищурился, что-то решая про себя. Он взял стул и присел за стол, опережая Вик с вопросами:
— Почему вы после смерти матери предпочли снять жилье на улице Красильщиков — это же дно города. Почему не попросились к сестре? Она же у вас тоже одна воспитывает детей.