Два дундука из сундука
Шрифт:
– А он лишние продаст, - успокоил ее папа.
– И купит мне новый бинокль, - строго добавил Митёк.
– Зачем тебе два?
– удивилась мама.
– А он мой уже утопил.
Алешка вдруг хлопнул себя ладонью в лоб. И я тоже - бинокль-то мы оставили в рулевой рубке буксира номер 136! И я уже открыл было рот, но Алешка меня опередил и уже спокойно сказал:
– Ничего не утопил, я его спрятал.
– Ну да, - кивнул Митёк, - на дне реки.
Алешка фыркнул и гордо вышел за дверь. Я - за ним.
И мы помчались на берег. И плюхнулись в лодку, и погнали ее к затону.
Никогда
Фу! Бинокль на месте. Так и лежит спокойненько на драном сиденье. Алешка схватил его, повесил на шею и прижал к груди.
И тут послышался какой-то ровный шум. Очень подозрительный. Мы выглянули - в затон входил небольшой открытый катер. И прошел совсем рядом с нами.
За рулем сидел матрос, а рядом с ним стоял высокий человек в кожаном пиджаке и держался рукой за край ветрового стекла. И как-то странно улыбался. Будто скалился. Будто у него было много лишних зубов. Или они были ему слишком велики.
Катер подошел к «Амелии». Тут же на ее палубе появился Толстяк.
Человек с лишними зубами, опершись на борт «Амелии», что-то сердито говорил. Толстяк виновато разводил руками.
– Черт!
– выругался Алешка.
– Ничего не слышно!
Да, если бы нам тогда удалось подслушать и этот разговор, все пошло бы иначе. Другим путем, не таким неожиданным и опасным.
Глава IX
Странный человек
Вечер опять выдался очень хороший. Высоко поднялась луна. Выпала роса - значит, и завтра день будет солнечный и теплый. Стрекотали всякие кузнечики, над сараем замелькали летучие мыши. Они жили на чердаке дома, и мама боялась их больше, чем лягушек. Которых, кстати, становилось в округе все меньше.
Мы заняли свой пост животами на подоконнике. В такой приятный вечер грех не подслушивать.
Было очень тихо - только что-то плескалось в бочке.
– Алешка, наверное, туда лягушек напустил, - послышался мамин голос с крыльца.
– Хорошо, что не крокодилов, - пробасил Митёк.
– Я их боюсь, они кусаются.
– Кстати, о крокодилах, - вставил и свое слово папа.
– Ребята мне напомнили. Вспоминается мне один жулик. Очень крупный. И безжалостный. Настоящий крокодил. У него и кличка такая была - Каркадил.
– Ты оговорился, папочка, - поправила мама.
– Крокодил, а не каркадил.
– Я не оговорился. Именно - Каркадил. Когда он учился в школе, учительница на уроке географии задала вопрос: «Какие деревья растут в Африке?» Он подумал и ответил: «Каркадилы!» Так эта кличка за ним и закрепилась.
– А дальше?
– не выдержал Алешка.
– Подслушиваешь?
– Папа поднял голову.
– Димка тоже, - ответил Алешка.
– Врет!
– возмутился я.
– Я сплю.
– Он во сне подслушивает, - «поправился» Алешка.
– Ну что дальше-то?
– Да ничего особенного. Стал этот маленький каркадил большим крокодилом в мире преступного бизнеса. И, как всякий преступник, был не совсем нормальным человеком.
– А в чем это выражалось?
– спросил Митёк.
– Он кусался?
– Он мечтал. Он мечтал попасть в Книгу рекордов
Гиннесса. И много лет коллекционировал… металлические пробки от пивных бутылок.– Во дурак!
– высказался Алешка.
– Завел себе железный сундук, куда складывал свою добычу, и не расставался с ним ни на минуту. Даже когда совершал деловые поездки, всегда таскал этот сундук за собой.
– Здоровый мужик, - отметил Митёк.
– Да так себе, - сказал папа.
– Сундук таскали его охранники.
– А где он сейчас?
– спросил Алешка.
– Сундук?
– Каркадил.
– Сейчас он в заключении. Сидит в тюрьме.
– Папа помолчал.
– Но вот что интересно. Каркадил - очень богатый человек. Он не доверял свои деньги банкам и хранил их при себе. Это мы знаем точно. Но вот при обыске у него ничего не нашли. Так, какую-то мелочь.
– А сундук?
– спросил Алешка.
– И сундук не нашли. Арестовали его на теплоходе, Каркадил совершал на нем увеселительную прогулку. Но сундука при нем в этот раз не было. Да и кому он нужен? С пивными пробками.
– А какой теплоход?
– Алешка со своим вопросом едва не вывалился из окна.
– Как называется?
– Кажется, «Иван Грозный», - припомнил папа.
– Жаль, - как-то странно, со вздохом, отметил Алешка.
– Хотя…
– Все!
– решительно сказала мама.
– Всем спать! Без всяких разговоров.
Кто бы спорил.
Под утро мне снился какой-то хороший сон. Но Алешка не дал мне его досмотреть. Он безжалостно растолкал меня и сказал решительно:
– Собирайся!
– Куда?
– Наблюдать.
Мне это уже, честно говоря, надоело. Я так и сказал Алешке.
– А этому несчастному человеку не надоело сидеть в грязном трюме с крысами?
– Знаешь что, - сердито сказал я, - все это ерунда. Дурацкая шутка. Если бы это было всерьез, папа уже давно принял бы меры.
– А он принял, - спокойно сказал Алешка.
– Я слышал, как он звонил на работу и спрашивал: есть ли сведения о похищении человека?
– И ему сказали.
– Целых пять! Один из них наш! И мы должны его освободить!
Не мальчик, а сплошной восклицательный знак!
Алешка сдернул с меня одеяло и сказал:
– Это, Дим, еще не все. Дело осложнилось. Берем с собой рогатку.
– Чаек будем стрелять?
– Я снова натянул на себя одеяло: свежий воздух за окном был довольно прохладен.
Алешка не ответил: он считал стальные шарики, которые выгреб из кармана шортов.
– Десять патронов, - произнес задумчиво.
– Думаю, хватит. Пошли завтракать.
Кроме рогатки Алешка захватил с собой еще и этюдник.
На этот раз в Алешкины планы не входило скрытное наблюдение. Наоборот - он установил на песчаной барже этюдник на самом видном месте и уселся перед ним на складном стульчике А я стоял рядом в виде ассистента.
Алешка работал, как мастер. Он кидал короткие, но внимательные взгляды на длинный корпус пассажирского теплохода, затем вглядывался в свой эскиз и что-то добавлял или исправлял в нем. И при этом бормотал себе под нос. Я разобрал в этом бормотанье только отдельные слова. «Иван… Иван да не Грозный… Сундук да не тот… И сколько их еще ждать…»