Два мира, Две войны

Как только песня закончилась, Пивз, все это время летавший над слизеринским столом, начал кидаться в студентов пирожными с заварным кремом. Покраснев, все слизеринцы, за исключением Джинни, которая сидела за столом Хаффлпаффа, выбежали из Большого зала. Все остальные, находящиеся в зале, громко засмеялись над их унижением. Заметив, что никто не собирается успокаиваться, Диппет встал со своего места и призвал всех к тишине:

— Я уверен, что Пивз не смог бы сделать все это сам, поэтому, если я когда–нибудь узнаю, кто ему помог, они будут немедленно исключены. Такое поведение недопустимо в этой школе. А сейчас я вам советую успокоиться и продолжить обед, после чего пройти в свои гостиные.

Несмотря на сказанные директором слова, разговоры не утихли. Мародеры, оглядев преподавательский стол, встретились с удивленным взглядом Альбуса Дамблдора, который кивнул им, будто безмолвно поздравляя их с успешной шуткой.

*~*~*

Первый учебный день для путешественников во времени был довольно тяжел. Чтобы не привлекать внимание, им приходилось пользоваться волшебными палочками на трансфигурации и чарах. После года использования беспалочковой магии было сложно вновь привыкнуть к сложным движениям палочками. Кроме того, им приходилось учиться и постоянно пересекаться со своими будущими учителями и просто знакомыми. МакГонагалл была старостой девочек, Флитвик учился вместе с Гермионой, вокруг все время слонялся отец Снейпа, а Трелони, куда бы ни пошла, везде и всем предсказывала несчастья. Им приходилось встречаться вместе со своим будущим другом Хагридом, учиться трансфигурации у Дамблдора, и защите от Темных сил у уважаемого аврора Аластора Грюма.

На первом в их расписании уроке — зельях, которые проводились совместно с Равенкло — было довольно интересно. За прошлый год Гарри очень полюбил зелья, и здешняя профессор Севел была намного лучше Снейпа. Она давала и снимала баллы справедливо, и всегда хвалила тех, кто правильно приготовил зелья. На уроке произошло нечто интересное — Сибилла заговорила со своего места:

— Профессор Севелл, подойдите сюда!

— Что такое, мисс Трелони?

— У меня было видение.

— О, это замечательно.

Класс захихикал, но Сибилла, не обратив на это внимания, продолжила:

— Мое внутреннее око показало мне, что равенкловцы должны быть осторожны. Будет взрыв.

Махнув рукой для большего эффекта, ненормальная провидица бросила в соседний котел несколько глаз жуков, из–за чего тот незамедлительно взорвался, облив всех стоящих вокруг студентов липкой зеленой слизью. Учитель, неодобрительно покачав головой, отправила получившую ожог Трелони в больничное крыло, настояв на том, что ей необходимо успокоительное.

Этим же днем, после всех занятий, четверо друзей встретились в гарриной комнате, чтобы продолжить их исследования.

Однако только двадцать восьмого сентября они нашли что–либо существенное касательно судьбы Галатеи и ее ребенка. Для их исследований библиотека была практически бесполезна потому, что там, в основном, были книги только о Ровене Равенкло, а не ее дочери. Большинство книг по истории не содержали никакой информации о событиях после победы над Слизерином. В конце концов, когда они уже почти потеряли надежду что–либо обнаружить, Гермиона нашла в гарриной комнате, в книжном шкафу, старую книгу. Это было самообновляющееся родовое древо всех четверых Основателей. Естественно, прежде, чем показать книгу остальным, Гермиона проверила, настоящая ли она. В доказательство она привела то, что последним потомком Слизерина значился никто иной, как Том Марволо Риддл, недавний выпускник Хогвартса. Джинни, бывшая слизеринкой, весь месяц расспрашивала старшекурсников о предыдущем старосте мальчиков, пытаясь выявить его слабые стороны. Пока не было никаких результатов, но она не сдавалась.

Этим вечером, после обеда, Гермиона мысленно попросила друзей прийти в комнату Гарри к восьми часам. Собравшись вместе, они уселись перед камином.

— Это должно быть очень важно, Миона, — начал Рон. — Ты отвлекла меня от планирования шутки вместе с Юстасом, Робертом, Перси и Пивзом…

— Прости, что отвлекла тебя от чего–то столь жизненно важного, но я подумала, что тебе будет интересно узнать, что я нашла самообновляющееся родовое древо Основателей.

Гарри побледнел. Хоть он и проводил исследования целый месяц, чтобы узнать что–нибудь о своем ребенке, но теперь, когда у них, можно сказать, появились ответы на их вопросы, он не был уверен, что хочет знать. Даже когда он узнает имя, все будет выглядеть намного реальней. Он знал, что у него был ребенок, но он никогда особо сильно не задумывался об этом. Интересно, у него сын или дочь? Наверняка они выросли, женились, родили детей. А Галатея была вынуждена одна воспитывать внебрачного ребенка, что было в то время большим грехом. Откашлявшись, Гермиона открыла книгу.

— Ну, я нашла основателей рода Равенкло. Здесь написано, что это Ровена и Энгельберт Равенкло. После них записаны Галатея Равенкло и Гарри Джеймс Поттер, родители Глинадада Гарольда Поттера.

Итак, значит у него был сын, и теперь он знает его имя. Его сын реален. Он записан там, на пергаменте. Это, бесспорно, правда. Из глаз медленно потекли слезы, а Гермиона продолжила:

— Последними здесь записаны Агнес и Чарльз Поттеры, родители Юстаса Поттера. Мы же предполагали, что Юстас — дедушка Гарри, и тот факт, что он единственный наследник Равенкло, доказывает это. Но это так же означает, что Гарри свой собственный предок!

— Как! Это… Это ненормально!

— Рон, не говори так! Ты оскорбляешь Гарри. Это, конечно, странно, но…

Взглянув на смущенного Рона, она заметила, что Гарри вышел из комнаты.

Придя на квиддичное поле, Гарри стал ходить взад и вперед, чтобы успокоить свои разбушевавшиеся эмоции. Он не мог больше оставаться в той комнате. Ему было необходимо уйти от друзей, чтобы подумать. Он неосознанно пришел на то место, где чувствовал себя ближе всего к Галатее. Квиддичное поле. Ее квиддичное поле. Которое он построил для нее. Подойдя к месту, где должен был быть камень, он расстроился, не обнаружив его. Убрав часть травы, он облегченно выдохнул, вспомнив, что камень просто скрыт магией. Взмахнув рукой, он пробормотал пароль, и увидел, как на нем стали проявляться слова, написанные им на древнеанглийском и английском языках. Под ними он заметил еще одно сообщение, написанное на эльфийском языке. Присмотревшись, он спокойно прочитал его:

[i] «С любовью и памятью

Галатея Равенкло

Мать, друг и любимая дочь»[/i]

Гарри потрясенно отпрянул от камня. Любимая дочь? Это означает, она умерла раньше своей матери. Молодой. О, Тея…

Его мысли были прерваны мягким, красивым голосом:

— Здравствуй, Гарри.

Резко обернувшись, он, со слезами на глазах, столкнулся лицом к лицу с человеком, которого никогда не надеялся больше увидеть.

— Тея…

Глава шестая. Открытия и их последствия

— Здравствуй, Гарри.

Резко обернувшись, он столкнулся лицом к лицу с человеком, которого уже не надеялся увидеть. На глазах выступили слезы.

— Тея…

— Давно не виделись.

— У–у–гу.

Гарри неловко поежился. Когда он ее увидел, потрясение от происходящего не только не уменьшилось, а даже усилилось. Переминаясь с ноги на ногу, он в нерешительности пытался придумать, что сказать, попутно внимательно разглядывая ее. Она парила в нескольких сантиметрах от земли, и ее прозрачное тело слегка колыхалось. Тея выглядела немного старше, чем тогда, когда они в последний раз виделись. Призрак, тем временем грустно улыбнулся и заговорил:

— Думаю, тебе интересно, как я здесь оказалась?

— Гм… Да.

— Как всегда — немногословен, — заметила Тея. В ответ она получила робкую улыбку.

— С чего бы начать… Пожалуй, с того, как я здесь оказалась. Ты покинул меня в начале шестого курса Хогвартса, незамужнюю и беременную. Людское неодобрение, в конце концов, доконало меня, и почти подвело к краю. Я так по тебе скучала, что мне было больно дышать. Я чувствовала, как во мне росла жизнь, и я знала, что у меня осталась частичка тебя, но этого было недостаточно. Я хотела вновь тебя увидеть. Но я понимала, что не смогу прожить так долго, и тогда я решила, что единственный выход — смерть. Спустя приблизительно месяц после того, как ты ушел, я пришла сюда и оставила сообщение на камне. Я знала, что когда–нибудь, в будущем, ты увидишь его. Поэтому я привязала свою душу к этому месту. Когда я умерла, спустя шесть лет, моя душа осталась здесь, ожидая, когда ты появишься. И ты пришел, Гарри. Ты освободил меня, и я могу вновь увидеть тебя.