Два мира. Том 1

Посреди помещения стоял невысокий столик, на котором девочка уже начала до их прихода выстраивать посуду. Закрыв за шиноби сёдзи, Ханаби подошла к столику, опустилась на татами и достала из ларца три светлые, расписанные цветами и птицами чашки.

Стоило Шикамару войти в дом, из кухни выглянула мать. Дождавшись, когда он разуется, Ёшино подалась вперёд и крепко обняла сына. Минуту они постояли так, а затем мать отстранилась — Шикамару приметил её покрасневшие глаза — и спросила:

— Ты будешь ужинать?

— Нет, мам, спасибо, — отозвался он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я к себе.

— Хорошо, — Ёшино через силу улыбнулась и погладила сына по плечу, после чего вернулась на кухню, а Шикамару удалился к себе в комнату на верхнем этаже дома и, плотно прикрыв дверь, улёгся на кровать и уставился в потолок.

Мысль о том, что Асумы больше нет, не укладывалась в его мозгу. Всё время с тех пор, как их троица выпустилась из Академии, сенсей был рядом, помогал советом или делом, действительно понимал своих учеников и заботился о них так, словно они были его собственными детьми.

Дети… Шикамару тяжело вздохнул и закрыл глаза. А ведь совсем недавно, всего каких-то пару недель назад Асума, смущаясь, сказал ему по секрету, что у них с Куренай будет ребёнок… «Бедная женщина, — подумал Шикамару. — Она не заслужила такого».

Но если подумать — кто заслужил? Кому можно пожелать, чтобы возлюбленный умер, не дождавшись появления на свет своего ребёнка? Никому, из друзей уж точно. А Акацуки — не люди, им до подобных переживаний дела нет. «Все они — свора бешеных псов, — Шикамару стиснул кулаки, нахмурился, представляя себе нукенинов этой организации. — Маньяки и убийцы. Даже самая страшная пытка из арсенала Ибики не будет для них достаточной карой».

Внизу хлопнула входная дверь — это вернулся отец. Какое-то время было тихо, а затем до парня стали доноситься приглушённые рыдания; видимо, мать всё же не выдержала тяжести новостей. На лестнице раздались шаги, за которыми последовал короткий стук в дверь комнаты. С трудом заставив себя подняться, Шикамару отворил дверь, давая дорогу отцу.

По лицу Шикаку сразу стало понятно: случилось что-то ещё.

— Что? — только и смог спросить Шикамару.

— Иноичи, — глухо отозвался отец. — Он очнулся, но Цунаде-сама говорит, что вряд ли он снова сможет ходить.

— Мне жаль, — проговорил Шикамару; он знал, как много значит для его отца Иноичи. — А про Ино что-нибудь известно?

— Она всё ещё в реанимации, — сказал Шикаку. — В очень тяжёлом состоянии.

— Но есть надежда?

— Пока да, но ирьёнины считают, что если она не придёт в себя в ближайшие дни, то не очнётся уже никогда.

Опустив взгляд, парень вновь сжал кулаки.

— Ясно, — выдавил он.

«Шиноби не плачут… Шиноби не плачут…» — повторял себе Шикамару, но на глаза стали наворачиваться непрошенные слёзы.

Утро было холодным и хмурым. Шикамару тихо выскользнул из дома ещё до того, как проснулись родители — не хотел сейчас сталкиваться с ними, видеть заплаканную мать и мрачного отца. Сейчас ему нужно было дружеское плечо, на которое можно было бы опереться, чтобы не кануть в бездну отчаяния. Но Чоджи сам ранен и нуждается в помощи, а Ино вообще неизвестно, придёт ли в себя… Почему-то в этот момент на ум пришла Темари, великолепно умевшая разогнать тучи на душе острым словцом или неожиданным выпадом. Однако куноичи была теперь дома в Суне, за много километров от Конохи, и придёт в Скрытый Лист она в следующий раз явно нескоро. Так что сейчас Шикамару остаётся лишь одиночество.

Большую часть времени до открытия госпиталя для посещения он провёл в парке, где со скамьи отстранённо наблюдал за редкими прохожими. Многие из них были так беззаботны, даже не зная, какое фиаско потерпела Коноха в целом и Хокаге в частности в Долине Завершения пару дней назад, как не знали и того, что шестерым шиноби эта ошибка руководства стоила жизни. «Пятая не виновата, — тут же мысленно одёргивал себя Шикамару. — Виноваты Акацуки».

Когда время приблизилось к девяти, он покинул парк и быстро добрался до расположенного неподалёку госпиталя. Упросить дежурного ирьёнина пропустить его для Шикамару не составило труда, и вскоре он уже был на пороге палаты Чоджи. От вида лучшего друга — похудевшего, всего в бинтах — у него ёкнуло сердце.

— Шикамару, — Чоджи попробовал улыбнуться, хотя вышло у него нечто, больше напоминавшее болезненную гримасу. — Ужасно выглядишь.

— Ты не лучше, — отозвался Нара, переставляя стул ближе к кровати и усаживаясь на него. После практически бессонной ночи он и в самом деле наверняка выглядел не плохо, но парню было плевать на это. — Как себя чувствуешь?

— Нормально, — Чоджи посерьёзнел. — Скажи, то, что говорили про Асуму-сенсея?..

Шикамару не смог сказать это вслух, только молча кивнул. Чоджи совсем спал с лица, побледнел; глаза доброго парня заметно увлажнились.

Долго сидеть у друга Шикамару не стал — Чоджи нужен был отдых — и, простившись с ним и пожелав скорейшего выздоровления, пообещав навещать почаще, подошёл к дверям соседней палаты.

— Я не верю, — голос Какаши был приглушён, но узнаваем и довольно отчётлив. — Он не мог так поступить.

— Мы говорим о главе Акацуки, — заметила Шизуне.

— Мы говорим о человеке, таком же бесхитростном и прямолинейном, как Наруто, — парировал Какаши. — Я общался с ним достаточно для того, чтобы понять: он сам ни за что не пошёл бы на подобное.

— Однако при этом он не постеснялся закрыть участки твоей памяти перед тем, как вернуть нам, — это произнесла до того молчавшая Пятая.

— На его месте я бы тоже удалил из головы противника воспоминания, которые могли бы выдать мою личность и местоположение базы.

Хокаге тяжело вздохнула.

— В любом случае, — сказала она, — как стало ясно после предварительного сканирования, полностью оценить работу, которую Акацуки провели в твоём сознании, сможет только менталист высокого уровня. Но Иноичи и самому досталось, а обращаться в Корень или к кому-то ещё я не хочу. Так что поправляйся, Какаши, а за это время, я надеюсь…

Дальше слушать Шикамару не стал и поспешил перейти в другой коридор.

Почему Какаши защищает главу Акацуки? Вывод напрашивался и в самом деле лишь один: память ему как следует подправили. Но зачем это было нукенинам? Не проще ли было сразу убить Какаши, а не вести его на место встречи, если они всё равно планировали засаду?..

Возле палаты Ино на скамеечке спала мать девушки. «Вот, пожалуй, тот человек, которому тяжелее, чем Куренай, — подумал Шикамару, тихо проходя мимо женщины, чтобы не потревожить её беспокойный сон. — В одно время в больнице оказалась вся её семья, а дочь непонятно, очнётся ли вообще…»