Два романа о любви (сборник)

Спустились на первый этаж в ресторан, пообедали. Петру хотелось гулять, пройтись по ближайшей округе, осмотреться: такой альпийской Италии он еще не видел. «Только надо одеться, скоро прохладно будет, я знаю, вы под плащ и пиджак свитер наденьте. Захватили? А, ну и шляпу, конечно!» – не забыла подначить Биче. Вообще она ему нравилась сейчас: какая-то улыбчивая, открытая, даже, смотри-ка, заботливая. Да нет, она ему нравится с самого начала этого его второго визита в Милан – будто не было прежней, «первой» Биче, будто они давнишние друзья, а не едва знакомые иностранцы. Он опять подумал: это их связал синьор Антонио, старик, дед – он и его смерть. Разве смерть может связать? Выходит, может.

Биче оказалась предусмотрительной: из Милана она ехала в легком пальто, а теперь надела под него белый (понятно, белый!) свитер крупной вязки с высоким воротом. Шикарно. И белые сапожки, конечно. А если такая дама еще и высоковатая, то с ума сойти.

Петр улыбнулся и с ума не сошел, а предложил ей взять его под руку. Она, упрямая, ответила: «Если устану, возьму, а вообще я так, сама».

Они отошли от озера и углубились в городок.

– Варезе принадлежал Австрии, конечно, – начала Биче, – но в тысяча семьсот не помню каком году императрица Мария Терезия передала город в пожизненное владение Франческо де Эсте. Он был из знатного рода и номинально имел право на эти земли. Вот там парк, видите? Как раз в нем дворец этого самого синьора. Не бедный дворец, хотя и не выдающийся… А вот там, левее, еще одна достопримечательность – базилика Сан-Витторе, это шестнадцатый век… Что еще? Вот завтра мы пойдем по тропинке в горы, и я вам покажу знаменитые горные часовни, которые еще со времен средневековья. Они до сих пор привлекают всяких католиков-пилигримов. Представляете – пилигримы!

– Вы прямо гид, экскурсовод! – не преминул отметить Петр. – Откуда всё знаете?

Биче хитро улыбнулась:

– Подготовилась!.. А если по правде, то, во-первых, я здесь уже не в первый раз, а во-вторых, итальянцы знают свою историю. Ну, кто-то хорошо, кто-то не очень. Я – кое-как все-таки.

– Не прибедняйтесь. Я помню, еще в Милане вы очень интересно рассказывали.

– Ну, Милан, он теперь мой город…

Так ходили часа три, в основном по паркам. Кругом хвоя, высокие кустарники, среди которых виллы, беседки, неработающие фонтаны, часовни. Стало темнеть, похолодало. Это со снежных склонов тянет, понял Петр. А тут и Биче предложила вернуться в отель.

Там она сказала:

– Отдохну некоторое время, поваляюсь, а потом стукну к вам и пойдем вниз ужинать в ресторан. Ужин при свечах – романтично! И можно вина выпить, мы уже не за рулем сегодня. Так что сегодня напьюсь, пожалуй.

– Шутить изволите! – усмехнулся Петр.

Ужин при свечах – действительно романтично, да еще и такая дама напротив! Она сидела в открытом вечернем платье, очень открытом, на темной коже мерцали, переливаясь, камушки колье, голые руки, длинные пальцы с накрашенными белым лаком ногтями, как-то по-новому уложенные волосы – в общем, похоже, пока Петр отдыхал, Биче отнюдь не валялась, как она сказала, а занималась собой, готовясь к этому выходу в ресторан.

Там тоже не без шика:

– Так, теперь вино, – продолжила она заказ официанту, – вино такое. «Виньето Лорето» от Альбино Рокка есть? И именно из «неббиоло»? Чудесно, принесите! – И уже затем Петру: – Это красное сухое, элитный сорт из Пьемонта, и только из винограда неббиоло. Его полтора года выдерживают в бочках из австрийского дуба, только австрийского. И ежегодный тираж небольшой, всего пара тысяч бутылок. Их нет в магазинах – только в известных ресторанах и у виноторговцев. Дедушка любил этот сорт. Советую вам попробовать… Ах, вы будете виски! Ну, дело хозяйское… Как вам здешний интерьер? И вообще антураж? Свечи, публика. И музыка – не попса, а живой джаз.

– У меня такого никогда не было, – честно признался Петр. – Я имею в виду не вечерний ресторан, а ресторанный вечер с такой красивой женщиной.

– О, грациа, синьор! – И с ироничным смешком: – Что же, Петя, в вашей биографии по части красивых женщин туго?

– Я же сказал: такой красивой. Да, такой не было.

– А, понимаю-понимаю: с мулатками в холодной России большие проблемы. Никакого разнообразия среди женщин по части цвета кожи.

– Зато полное разнообразие по части ай-кью.

– Это что такое?

– Показатель степени интеллекта. Психологический тест.

– Терпеть не могу тесты – цыганкино гаданье!

Тут им принесли заказанную еду и напитки. Проголодавшийся Петр быстро разделался со своей свининой, уложенной между картофельными дольками с сыром «моцарелла», вытер губы и поднял руку, подзывая официанта.

– Кофе, пожалуйста, только с сахаром, а еще лед для виски. Биче, вам кофе заказать?

Оторвавшись от салата с креветками в окружении каких-то диковинных фруктов, она сказала, что кофе ей без сахара, и опять принялась за еду и вино.

Через пару минут перед ними появились чашечки и фарфоровый кофейник, а еще бокал с кусочками льда. Сделав глоток кофе, Петр начал задуманное:

– Если запас иронии у вас иссяк хотя бы на время, то тогда серьезно. Вот мы вернемся в Милан… Ваш рояль – вы на нем играете?

Биче подняла голову:

– Дома? Конечно. А что?

– Хочу, чтобы вы поиграли. Хочу послушать.

– Что?

– Что вы пожелаете.

– Что я пожелаю?.. Если вам, то тогда… – Она задумалась. – Тогда Шопена.

– Почему именно Шопена?

Теперь усмешка:

– Почему? У него есть такая композиция, называется «Мелодия любви». Знаете? Эх, Петя! Так вот, сыграю вам это. Почему именно это? Ну, догадайтесь! – И снова усмехнулась, но теперь как-то игриво, ласково.

Нет, что-то с ней все-таки произошло, подумал Петр. Она явно изменилась. А может быть, суть осталась той же, а это он в ее глазах стал каким-то другим? Поди разбери, что на уме у красавиц!

Он пожал плечами, оглядел зал, потом отхлебнул виски. Биче прислушивалась к маленькому оркестру (рояль, саксофон, контрабас), играющему на небольшой сцене в углу. Вдруг сказала:

– Петя, просьба, вернее предложение. Предложите мне, чтобы мы перешли на «ты». Ведь согласитесь, женщине неудобно первой.

Это прозвучало вполне серьезно, уже не игриво. Он спросил:

– А если я предложу, вы согласитесь?

– Браво, Петя! Тогда так: вы предлагайте, а я… я подумаю.

– Все-таки вы… – Он хотел было сказать «стерва», но не знал, как это по-итальянски, поэтому затянул паузу. Кажется, она почувствовала, что предстоит нечто интересное:

– Как кто я, кто?

– Не знаю, как это на вашем языке. Ну, женщина, которая делает гадости или говорит гадости и при том получает удовольствие. Такое мягкое ругательство, жаргон.

Теперь она рассмеялась:

– А поняла! Si cagna, хотели вы сказать. Классно! Вот, значит, я кто? Я – cagna, о! Ну, Петя! А говорили, что знаете итальянский в совершенстве! И вот такой конфуз! Обманщик! В совершенстве! А что такое cagna не знаете! А это одно из любимых слов у наших мужчин! Ах, Петя!

Биче выговаривала эти фразы, смеясь уже так, что поставила бокал на стол, чтобы не расплескать вино. Ей было хорошо почему-то. И она не обиделась на его «стерва», это ясно. Он улыбнулся тоже и протянул к ней руку в знак то ли прощенья, то ли примиренья. Биче ухватилась на нее и позвала, еще сверкая зубками: