Два шага маятника

Стэнриц натужно улыбнулся.

–  Похоже, что вы прошли курс науки в Москве. Такое умилительное совпадение взглядов. Кому же вы с удовольствием продлили бы жизнь?

–  О, всем людям, которые ценят жизнь. Есть тысячи и миллионы хороших людей!

–  Я не в их числе?

Карел не ответил. Он не хотел обострять разговора.

–  А если я пожелаю измениться, захочу стать другим, буду делать так, как угодно вам? Каковы будут тогда условия, Долли?

–  Я не хочу и не стану диктовать никаких условий. У каждого, даже плохого человека есть добрые чувства. Дайте им волю.

–  Вы наивны. Моя воля - это выражение духа нации, целого народа.

–  Вернее, части нации. Ее меньшей, самой богатой части. Отойдите от нее.

–  Предположим, я отойду. Тогда?..

–  Тогда через год или два мы вернемся к нашему разговору. Время покажет, являются ли ваши слова правдой.

–  Два года! Я могу умереть, Долли.

Карел развел руками.

Стэнриц встал и опять начал тяжело ходить по комнате. Время от времени он потирал лоб и хмурился.

–  Значит, мы так и не придем к соглашению, Долли? Я не тот человек?

–  Пока не придем.

–  А вы понимаете, что играете с огнем?
– он остановился и резко повернулся.

–  Я не боюсь угроз.

–  Смело сказано. Ну что ж. Заставить вас я не могу. Наверное, никто не может. Поживем, подумаем. Может быть, вы поймете, как наивны ваши суждения. Не берусь переучивать вас, но и сам вряд ли смогу перемениться. Только хочу предупредить: вас уже занесло, Долли. Нельзя диктовать государственным деятелям свою волю и становиться рядом с Богом. Не-досягаемо. И опасно. Очень опасно, как бы умны и велики вы ни были. Ведь при всем прочем, вы только человек.

Когда Карел вышел, экс-канцлер опустился в кресло. Позвонил и устало сказал Францу:

–  Несите холодную воду.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ Приглашение известным людям. Дора Шерер. Рассказ рассерженной особы. Взмах руки экс-премьера

Кое-что изменилось после разговора со Стэнрицем.

По-прежнему газеты уделяли Карелу Долли много места. Они сообщили о новых пациентах лаборатории, но тут же вовсю начали обыгрывать пространное рассуждение о «шарлатанстве в медицине», не называя, правда, фамилий. Отчетливо проглянула новая затея: сделать вид, будто ничего особенного не произошло. Тем более, что комиссия молчала, ни словом не обмолвившись о работах Долли.

Карел сдерживался, но холодное бешенство душило его. Заговор молчания в среде ученых, газетные инсинуации, наконец, эти постоянные, таинственные, явно враждебные действия, пока что выражавшиеся только в ночных шествиях с факелами, - все будоражило нервы, заставляло быть в напряжении, отвлекало от дела.

Получалось совсем не так, как было задумано.

Ведь Карел и его друзья считали, что опубликование «Опытов по продлению человеческой жизни» сразу привлечет к ним внимание, после чего лаборатория получит от Академии наук крупные ассигнования и развернет работу значительно шире. Ничего из этого не вышло. Темные силы затеяли шабаш вокруг открытия, чувствовалась враждебная настроенность, с каждым днем работать становилось труднее.

–  Бросить все к дьяволу и уехать в другую страну, что ли!
– с сердцем воскликнул Карел в одну из минут тяжелого раздумья.
– Нам работать надо, а здесь такая обстановка, что не до работы.

–  Тебя беспокоит молчание ученых?
– спросил Ласкар.

–  Больше всего. Похоже на заговор.

–  А позиция отвергнутых - экс-премьера, того же Шерера?

–  Мелкие эпизоды, не больше. Чего их бояться?

–  Хеллер, наконец?

–  Забыл и думать о нем.

–  Если так, - подытожил Ласкар, переглянувшись с Полиной, - то есть один выход. Можно заставить Академию вернуться к нам, заметить лабораторию.

Карел посмотрел на жену. Она заговорщически улыбнулась. Тогда он перевел взгляд на Ласкара. Старший брат глядел на него со спокойной улыбкой.

–  Вы что придумали? Говорите.

–  Небольшой шах молчальникам. Нам следует пригласить новых пациентов. Только пусть на этот раз ими будут лица, известные всему миру. Пошлем специальные извещения. Эти письма несомненно попадут в печать.

–  Идея!
– воскликнул Карел.
– Взбудоражим общественное мнение. Пожалуйста, приезжайте, добрые люди. Мы готовы помочь вам…

–  Кто избранники?
– спросила Полина.

–  Давайте обсудим, Я бы пригласил в первую очередь старых ученых, известных своими гуманными работами. Они очень нужны миру. Мы просто обязаны помочь им. Среди них есть очень больные люди, вернем им способность к творческому труду. Как вы на это смотрите?

–  Возражений нет, - сказал Ласкар.
– Остается уточнить фамилии. Со своей стороны я могу предложить несколько кандидатур, в частности одного из творцов квантовой механики, несколько известнейших физиков, которые работают в области атомной и термоядерной реакций, но с мирным уклоном. Они есть в Японии, России, Америке. Некоторых я знаю очень близко.

–  Пожалуй, назову несколько имен и я, - сказала Полина.
– Если можно, пригласим и старых пи-сателей-правдолюбов, которые нуждаются в помощи. Это будет нашим вкладом в развитие литературы и искусства. Вообще, скажу вам, отличный ход! Итак, фамилии… Я начну список, а вы дополните его. Хорошо?

Полина в приподнятом настроении села за стол и вооружилась ручкой.

–  Уж если говорить об искусстве, то нельзя забывать и старых актеров сцены и кино, в свое время поражавших зрителя.
– Ласкар старался припомнить фамилии. Полина записывала.

–  А художники, скульпторы?
– сказал Карел.
– Затем мои коллеги - медики, биологи, создатели вакцин и ценнейших антибиотиков. О, сколько великих умов!

Они сыпали именами виднейших людей мира, старались припомнить все, что знали об их здоровье, возрасте, спорили, отстаивая свои кандидатуры. Полина писала.

–  Постойте, друзья!- Карел поднял руку.-Я думаю, пока достаточно тех, кого мы вспомнили. Пусть они будут первыми. Теперь текст. Как написать?

–  Просто приложим наше обращение, - резюмировал Ласкар.
– А ,к нему короткое уведомление: лаборатория приглашает вас, дорогой друг, посетить город Санта-Рок и получить реальную возможность прожить свою жизнь еще раз. Учитывая ваши заслуги перед человечеством, мы готовы предложить свою помощь. Вот и все. Убедительно и немногословно.

–  Этого достаточно?
– спросил Карел, обращаясь к обоим сразу.

Полина сказала:

–  Кто-то из приглашенных усомнится, кто-то даже откажется. По я думаю, что мы получим несколько убедительных «да». Не стоит обижаться, если таких поначалу окажется мало. Главное - начать. Я уверена, через какое-то время всякий старый человек, получивший наше письмо, будет считать себя самым счастливым на свете.

–  Подводим черту. Итак, нам нужно почти три десятка больших конвертов и столько же экземпляров «Опытов по продлению человеческой жизни», - сказал Карел.