Двадцать и двадцать один. Наивность

– Стран бывшего союза, товарищ Баранов? – поинтересовался Вульф у «зелёного».

– Не только их, Алексей, так же Марокко, Алжира, тех, кого ещё Американия не сломила, если вы посмотрите на карту мира, то увидите, как близко к Испании расположены эти страны. А СНГ это бонус, как колонии, – развёл руками «зелёный». – Не уверен я в одном: Испания сотрудничает с нами или же наоборот. Очень смущает меня война в восьмом году. Там Испания была замешана частично.

– Война в Осетии – другой вопрос, это наверняка был такой посыл от Америки, чтобы поскорее прямую войну с Россией начать, – возразил Савицкий, дожёвывая «гост продуцента Мурманска».

– Да и когда это было, почти девять лет назад, Грузия больше о себе не заявляла.

– Мне понятны ваши доводы, развею ваши сомнения – Испания давно глядит на Марокко, США это, естественно, известно, и она посулит частичку африканской территории Испании в обмен на будущее сотрудничество. Заманчиво, правда? – Шеф улыбнулся, оглядывая однопартийцев. – Так как Испания с Россией какие-никакие союзники, предавать друзей плохо, вот и присматривается она к нам, каковы мы из себя – стоит ли дальше помогать или нет. Всё равно вы все молодцы!

– Может быть, вернёмся к России? Мы ещё не правительство, лично мне как-то пофигу на Испанию и Италию… – пробубнил Костик, до сих пор распутывая провод наушников.

– Забыл совсем, старость не радость, – хлопнул себя по лбу Заславский. – Пока нет «лидера», а вместо него скажем так, не совсем гениальная копия…

– Он с новым айпадом носится, как Хрущёв с кукурузой, – прошептала блондинке Катя, вызывая у неё безмолвный смех.

– Мы можем проводить агитацию, вы это имеете в виду? – уточнил, щурясь от восходящего солнца, Савицкий.

– Я открою маленький секрет – уже начали! – подмигнул сотруднику шеф.

– Неужели? – воскликнула блондинка, расхрабрившись и проснувшись. – Ходят легенды, но никто пока в глаза не видел субъект нашей пропаганды!

– Виктория Павловна, что же, вы можете увидеть его на улице.

Шеф жестом указал девушке на окно, позади него.

Девушка скептично фыркнула, но подошла к раме, придирчиво оглядывая ближние окрестности.

– Ну и что именно вы хотели мне продемонстрировать? Я ничего особенного не вижу.

– А вы приглядитесь получше, и опишите, что конкретно вы видите, – настаивал Заславский.

Виктория подвела глаза вверх, тяжело выдохнула в знак своей безысходности.

– …будто сам не знает, что тут находиться…

– Что, Виктория Павловна?

– Кмх, с левой стороны торговый комплекс «Васт Парадис», по-моему, десятиэтажный, не считала… поодаль виднеется пробка, водитель зелёного Фольксвагена разбирается с какой-то девушкой, но это не похоже на вашу пропаганду. Справа «цветная» аллея, на деревьях развешены красные ленты в честь столетия февральской революции, уже сколько времени… только это коммунисты постарались, а не мы.

– Не туда смотрите, – перебил сотрудницу шеф. Виктория обернулась и недоуменно взглянула на него. – Посмотрите вверх, – подсказал он.

– А, вы имеете в виду цеппелин? Вот откуда такая тень. Подождите…

Виктория протёрла очки и даже высунулась из окна. На цеппелине были написано большими красными буквами: «Ворьё останется за ними, а справедливость за нами», а сверху текста партийная символика: роза, сжатая в кулаке.

– Вы что – заказали рекламу на дирижабле?! – потрясённо спросила она.

– Это для тебя неожиданно?

– Но… откуда у вас на это деньги? Приобрести хоть маленький аэроплан стоит целого состояния, а дирижабль, да ещё цеппелин!

– Это всего лишь аренда, пока что личного дирижабля мы позволить, естественно, не можем. Всё же, мы – вторая в стране организация, кто запустил свою пропаганду по цеппелину.

– Вы… гений! – потрясённо проговорила девушка, не сводя широко распахнутых, блестевших от восторга глаз с дирижабля. – Пропаганда на цеппелине это же…бомба! Конечно, это уже не новость, но людям всё ещё они в диковинку, как в своё время это было с айфонами и сенсорными планшетами. Но… всё равно, из каких средств вы приобрели цеппелин в аренду?

– Из тех, что у нас имеются. А когда он будет пролетать над Красной площадью, из люков сбросят серпантин, на обороте – наши листовки с лозунгами, призывами...

– Но… за такое нас найдут, арестуют и расстреляют, как заговорщиков против власти! Вы перегибаете палку! – Виктория отошла от окна, оглядываясь на шефа.

– А ты, товарищ Виктория, трусишь? Пока что у нас оппозиция не запрещена, – с издёвкой спросил Савицкий.

– Но мы же запрещённая партия! – возразила она.

– Риск – дело благородное. С серпантином повременим, Виктория права. Как бы не решили, что это реклама КПРФшников.

– Они скупы настолько, что могут позволить себе рекламу только на асфальте и украсить город красными лентами, – сказала девушка, обхватив свои плечи руками и медленно возвращаясь в общий круг.

– Это лучше чем реклама «Бензин Феликс Дзержинский. Теперь ваш автомобиль приобретёт железную мощность», – весёлым рекламным голосом пропел Гриша. Виктория бросила на Муравьева испепеляющий взгляд, и он вдруг вспомнил, что обещал ей не напоминать об этом.

– Давайте прекратим обсуждать ходы маркетинга.

– После этого хода она ходила в жутком негативе весь день, – с иронией вздохнул Муравьёв.

– Довольно, Муравей!

– Как скажешь, БольшеВичка!

– Из зала выведете их, пожалуйста, – громко попросил «зелёный», ситуация уже вертелась вокруг отдельных лиц.

– Может, назовём цеппелин как-нибудь? – сменила тему Катя. Она явно заинтересовалась красным дирижаблем, любуясь на него издалека. – А потом перекупим?

– Наивная, деньги ты где брать будешь?

– Цеппелин – это круто! Он летает, охватит большую аудиторию. Среди нас есть водители-авиаторы?

– Завербуем, если будет нужно.

– Вы, Виктория Павловна, заняты сейчас более важным вопросом, чем вербовка.

Блондинка тряхнула волосами, убирая их за плечи для того, чтобы смело и воодушевленно начать предложение.

– Почему бы не отдохнуть и ненадолго оставить историю? Агитация, лозунги, пламенные речи, дебаты, я чувствую, время великих уличных ораторов возвращается!

– Виктория, вы, возможно, так увлеклись прошлым, что даже потеряли настоящее, – осторожно сказал шеф, но этого вполне хватило, чтобы вернуть девчонку с небес на землю.