Двадцать один год

Новый, посидев и подождав, тоже шмыгает наверх. Трактирщик с омерзением разглядывает сутулую спину и острые, даже из-под зимней мантии торчащие лопатки. «Еще мальчишка, а вон чем зарабатывает. Вожжой бы таких учить. Совсем ведь им плевать, на чем деньги-то делать». Вожжа у трактирщика имелась – Хагрид однажды заложил. Выкупать не стал, а на бойком месте все сгодится: хоть бы тех же разбуянившихся клиентов прогонять. В обход трактирщик отправлялся только с ней: действует не хуже Ступефая, если вдарить как следует.

На выставке Лили и Марлин пробыли почти до полудня: все не могли насмеяться на странные движущиеся фигуры, на кособоких кошек и змееобразных гиппогрифов, завывавших с полотен. На взгляд Лили, художник оказался скорее примитивистом, но, в принципе, это не так уж было важно. После они с Марлин снова выпили кофе и перекусили: желудок Лили, с утра некормленый, жалобно хныкал, и она опасалась, что ребенок внутри тоже обидится. За ланчем удалось уговорить подругу отправиться с ней в Годрикову Впадину: Лили хотела посоветоваться насчет выбора детской. Планировалось отвести под нее одну из гостевых комнат – ту самую, где Лили останавливалась, приезжая на Рождество на седьмом курсе; комната подходила прекрасно, но все же чем-то будущей матери не нравилась. От Марлин требовалось развеять или подтвердить сомнения.

Но получилось иначе. Выйдя из камина, Лили вздрогнула от грохота аплодисментов. Перед ней полукольцом стояла почти вся молодежь из Ордена, и здесь же были Мери, постройневшая и непривычно элегантная, хоть и в спортивном стиле, Джуди Браун, распустившая волосы по плечам – и все они, хлопая в ладоши, скандировали:

– С днем рождения! С днем рождения!

Потом хором запели традиционную поздравительную песню. От прочих отделились Джеймс с букетом белых роз, Сириус и Питер с бокалами шампанского. Муж, подойдя к Лили, нежно поцеловал её и вручил цветы, между тем как его друзья наперебой выкрикивали:

– За нашу умницу! За нашу красавицу! За самую приветливую! За самую радушную! За самую рыжую! За самые зеленые глаза!

Последнее выкрикнул Питер, и Лили умиленно расцеловала его в бледные пухлые щеки.

– Э, а я чем хуже? – возмутился Сириус.

– К тебе я приревную, - пояснил Джеймс.

Лили рассматривала гостиную, за полдня преобразившуюся: цветы и хвойные ветви по стенам, на потолке играли цветные блики, по углам сыпалось конфетти. Подруги, Джеймс и его друзья перебрасывались лукавыми взглядами. «Сколько же они готовились?» - только удивлялась Лили, пока муж усаживал её за пышно сервированный стол.

Смеркалось, задувал резкий ветер, обещая к ночи перерасти в бурю. Аберфорт отправился в обход. В таком заведении, чтобы не попасть в беду и не пропустить лишнего, нужно все держать под контролем. Тем более, у Альбуса сегодня с той странной постоялицей, косящей не то под учительницу, не то под цыганку, какое-то дело. Он говорил, неважное – ну да Альбуса больше надо слушать и больше ему верить. Хмыкая время от времени, Аберфот, держа вожжу наготове, ступая гораздо легче, чем можно бы ожидать от человека его роста и комплекции, крался по коридоры, останавливаясь у каждой двери и прислушиваясь.

Все тихо, даже у развратника не слышно привычных омерзительных звуков. Вот скоро покажется и дверь постоялицы-чудачки… А кто это застыл рядышком?

Прежде, чем незадачливый шпион успел обернуться, Аберфорт сгреб его за шиворот и крепко встряхнул. Тот дернулся, пытаясь вырваться, и старик узнал в нем мальчишку, приходившего варить зелья к содержателю абортария. Отвращение накатило.

– Подслушиваем, да? Подглядываем, шпионим? – с каждым вопросом он так встряхивал мальчишку, что у того клацала челюсть.

– Вы все не так поняли, - забормотал тот, пытаясь отцепить старые клешни от своей одежды. – Я всего лишь ошибся…

– Сейчас ты не мне скажешь, как ты ошибся! – Аберфорт распахнул дверь и втолкнул изрядно сконфуженного парня вперед.

Единственная в комнате свечка горела в полсилы. Девица, опустившаяся на стул, выглядела столь изможденной, что Аберфорт заволновался: не послать ли за доктором? Хотя Альбус здесь, позовет, если что. Сам же Альбус, едва взглянув на непрошеного гостя, спокойно проговорил:

– Здравствуйте, мистер Снейп.

Парень вскинул голову и сжал губы, впрочем, секунду спустя поздоровался тоже. Похоже, он скорее стыдился, что Аберфорт продолжал держать его за шиворот, как котенка, чем занятия, за которым его застукали.

– Знаешь его, Альбус? Твой ученик, что ли? Вот полюбуйся, до чего докатился!

Альбус бросил на мальчишку фирменный свой взгляд упрекающего мудреца.

– Я полагаю, мистер Снейп как-нибудь объяснится?

– Я ошибся лестницей, - пробормотал парень. – Я ошибся, вот и все.

– Еще и врешь! Ошибся, как же!

– Это вполне возможно, - кивнул Альбус. – Аберфорт, я попросил бы тебя показать мистеру Снейпу правильный выход.

– Сейчас покажу, - пообещал Аберфорт добродушно и выволок мальчишку прочь.

Тот не упирался, понимая, видимо, что так будет выглядеть еще жальче. Старик стащил его вниз по лестнице, проволок на глазах у посетителей через зал, распахнул дверь и выпихнул, поддав коленом. Тот не удержал равновесия, выкинул вперед ладони, и Аберфорт, сплюнув, вытянул-таки его вожжой - так, для острастки. Парень тихо охнул, поднялся, отряхивая руки, и обернулся.

– Еще раз здесь появишься – не того огребешь! – предупредил Аберфорт и захлопнул дверь.

Когда стемнело, гости и хозяева зажгли камин и свечи по углам, и стало до слез уютно. Устроились, кто где хочет: Пруэтты в углу, под конфетти, Алиса на руке кресла, куда уселся Фрэнк, Гестия и Эммелина поближе к огню… Мери с бокалом шампанского (кажется, она одна продолжала пить, но не пьянела) отступила к окну. Сириус, на плече которого задремала Марлин, ласкал гитарные струны.

Лили стояла посреди комнаты, сглатывая счастливые слезы. Она и не подозревала, помыслить не могла, на что ради нее готовы друзья и как они привязаны к ней. Как они старались много дней, чтобы сегодня доставить ей радость. А Джеймс? Ведь это организовал именно он…

Муж подошел сзади, тронул за плечо.

– Хочешь потанцевать? Сириус сыграет нам медленную.

Лил немного поколебалась. Но медленный танец ведь ребенку не повредит? Она так соскучилась по чувству, когда рука лежит в уверенной ладони Джеймса, когда он, бережно придерживая за талию, мягко ведет среди звуков.

– Потанцевать? Можно, пожалуй.

Пальцы Сириуса перешли на плавный перебор, наигрывая какой-то вальс – впрочем, до неузнаваемости перевирая мелодию. Джеймс и Лили медленно закружились по комнате. Фрэнк, улыбаясь, тоже встал и протянул руку жене, а братья Пруэтты живо оказались рядом с Эммелиной и Гестией. Питеру, и тому повезло: с ним от нечего делать пошла Джуди Браун. Лишь Мери в одиночестве осталась у окна.