Двадцать один год

Музыка становилась быстрее. Делая оборот за оборотом, Лили не заметила, как заколка выскользнула из волос. Стеклянная роза от удара разлетелась на мелкие осколки.

– Какая досада! – Алиса ахнула; они с Фрэнком тотчас остановились. – Давайте сделаем свет посильнее, соберем и…

– Не стоит, - хмуро ответил Фрэнк. – Слишком мелкие осколки, всех не найдем. Убрать хоть, что есть, чтобы не напоролся никто, - и он послал осколкам Тергео.

Вековой лес, окружавший наследственный замок Летсренджей, гнулся под штормовым ветром. Молодая осинка билась в самое окно, хлеща ветвями по стеклу.

Темный Лорд гостил в семье одного из самых преданных своих слуг и там принял молодого Пожирателя смерти. Тот хоть и вычистил, и обсушил перед аудиенцией одежду, все равно выглядел приблудным щенком в мрачной комнате с низкими потолками и дорогими гобеленами.

– Итак, Северус, что же сказала эта шарлатанка?

– Она сказала, милорд, - юноша согнулся в поклоне, - тот, кто будет способен победить вас, родится на исходе седьмого месяца у людей, трижды бросавших вам вызов.

Осина обрушилась на стекло так, словно вот-вот выбила бы его; её ветви раскачивались, будто под тяжестью тела повешенного. Юноша, обернувшись к окну, невольно поежился.

– Значит, у тех, кто трижды бросал мне вызов? Что ж, мы найдем этих безумцев… Ты принес важные сведения, Северус. Это не останется без награды.

========== Глава 74. Гриффиндорка ==========

Зима отошла, унеся холода и сугробы. Из-за сырости и сквозняков самочувствие Лили ухудшилось, и она лежала по полдня, нехотя выходя из дому в магазин. Впрочем, и это ей приходилось делать нечасто: Джеймс, с каждым днем сильнее за нее волновавшийся, в непогоду отправлялся за покупками сам, ей лишь надо было составить список. Когда до его дня рождения оставалась неделя, Лили, взглянув на календарь, с ужасом обнаружила, что не покидала Годрикову Впадину около двух месяцев.

В панике она связалась через камин с Марлин и Алисой, и те пришли на выручку, немедленно, явившись к ней. Мужа не было дома, так что обсуждению планов никто не помешал. И глядя, как Алиса аккуратно записывает в тетрадку, где хранила рецепты и еще всякие чепуховые заметки на случай, список гостей и желательные блюда, а Марлин, забравшись с ногами на табурет, рассуждает, какие фокусы могут удивить бывалого фокусника Джеймса, Лили вдруг ощутила, что зря жалеет о сестре. Не получилось стать родными с Петунией – что ж, пусть. Они отдалились, и вряд ли их потянет даже в гости друг к другу без повода. Зато у нее такие подруги, какие, наверное, мало кому встречаются.

День рождения Джеймса отпраздновали тоже с размахом, так, что у ближайших друзей, заночевавших у Поттеров в доме, весь следующий день потом трещали головы, а на залежи конфетти под мебелью Лили потом натыкалась две недели. Мери на сей раз не смогла вырваться, зато приехал Люпин, похудевший и с седой прядкой в волосах, выглядевший на все двадцать пять, а то и тридцать. Лили долго вспоминала, каким печальным и мягким взглядом Ремус окинул её фигуру с округлившимся животом и с неизменной пасторской улыбкой пожал руку Джеймсу, поздравляя его с днем рождения и со скорым прибавлением в семействе. Тогда-то Лили впервые почувствовала, как ребенок шевельнулся.

Ощущение было удивительным: впервые она получила совершенно точное подтверждение, что там, в глубине её тела, таилась и развивалась другая жизнь. Лили невольно прижала руку к животу, чтобы уловить и продлить ощутившееся колебание, и в ту же минуту рядом с ней оказались разом муж, Люпин, Сириус и Марлин с Алисой.

– Лилс, тебе плохо?

– Лили, тебе надо лечь.

– Может, лекарство? Может, врача?

– Давай до спальни дойти поможем. Может, ну его вообще, этот праздник?

– Да тише вы! – прикрикнула Марлин на остальных. – Лили, что случилось?

Лицо почему-то залила краска, и признаваться было очень стыдно, но следовало же всех успокоить. Потупившись,. Лили пробормотала:

– У меня… У меня ребенок зашевелился.

Алиса ахнула, прижав ладони ко рту. Марлин бросилась заулыбавшемуся Сириусу на шею. Ремус подрагивал губами. Джеймс, подняв Лили на руки, пронес её в спальню и уложил на кровать. Укладывая, коснулся её губ своими.

Ночью, когда дом угомонился, они долго шептались, выбирая ребенку имя. Карлус или Сириус казались обоим чересчур вычурными, называть Джорджем, в честь отца, Лили боялась: отец её все же умер, можно сказать, насильственной смертью. В итоге остановились на имени Гарри: так звали дедушку Лили, того самого коммуниста, после которого в доме Эвансов остались сочинения Карла Маркса. С женскими именами оказалось сложнее, они так ничего и не выбрали, но Лили не расстроилась. Шестым чувством она угадывала, что будет мальчик.

Мери объявилась в середине апреля: в команде ей наконец-то дали отпуск. К тому времени Алиса успела попасть в больницу с подозрением на краснуху, так что за столиком в Косом переулке собрались только сама Макдональд, Лили и Марлин. Мери довольно сдержанно, но с очевидным наслаждением рассказывала, как последние соревнования у них проходили в Бразилии, они попали на карнавал и вдоволь наплясались, а еще она плавала на лодке по Амазонке, всем на удивление. Девушки увлеченно передавали друг другу колдографии то всей команды в карнавальных перьях, то Мери, стоящей посреди джунглей с веслом, то капитана с обезьянкой на плече.

Мери изменилась практически до неузнаваемости. Исчезли развязные манеры и характерный говор, движения из размашистых стали пружинисто-мягкими. Она больше не говорила на всю комнату и не навязывала собственное суждение. Грубая рыбачка превращалась в энергичную современную девушку.

– Нас капитан заставляет читать серьезные книги, - призналась она Лили – Мне понравилось «Старик и море».

За Лили и Алису она порадовалась. Спросила про всех парней, но Люпина не упомянула: слишком, видно, глубока была обида на него. Девушки поняли и Ремуса не упоминали.

– А еще два наших идиота, Блэк и и Поттер, однажды удирали от Пожирателей и перевернули полицейскую машину!
– веселилась Марлин, упорно уводя разговор от опасных или неприятных тем. Скоро девушки поняли, что за несколько часов, пожалуй, им не наговориться, и всей компанией отправились через камин в «Дырявом котле» в усадьбу Маккиннонов.

…Лили не видела этого дома около семи лет. Он, конечно, немного обветшал и как-то осел, а может, Лили подросла и ей уже не казалось все вокруг таким огромным, как раньше. Ограда разрушилась, сад выбился на волю и окружал дом кольцом молодой поросли, перевитой плющом. На скамеечке у входа сидела Люси с букетиком первоцветов.

– Джилли нарвала, - пояснила она (сестренка Марлин, второкурсница, приехала на пасхальные каникулы).

– Красивые, - Марлин, присев на корточки, понюхала яркий букет. – А где сама Джилл?

– У пруда. Учит Дункана играть в плюй-камни. Лили, как ваше самочувствие? А вы, надо полагать, Мери? Вы сильно изменились. Очень похорошели.

В эту минуту из-за деревьев показались Дункан и Джилли.

Сестренка Марлин была высокой и тоненькой, как и подруга в том же возрасте, и с такими же переливчатыми глазами, но с волосами светлыми, короткими и сильно вьющимися. Вот Дункан Маккиннон изменился очень мало, в нем до странности все осталось по-прежнему, от узких рук до пробора в темных волосах и печального взгляда. Он даже не возмужал- напротив, в его облике сильнее выступил болезненный надлом, истончая черты.