Дважды разыскиваемые
Шрифт:
Крылов неторопливо спустился в зал.
– Разрешите мне, товарищи!- попросил слово Сорокин.
– Пожалуйста!- кивнул Воронов.
– Мы собрались сегодня, чтобы обсудить поступок своего товарища,- начал размеренно Сорокин.- Это серьезное дело, поэтому подойти к нему необходимо серьезно. Иначе произойдет непоправимое. Бойко - оперативный работник, смелый, мужественный человек. Он не раз сталкивался с вооруженными преступниками. Не один раз проявлял мужество… Крылов, по-моему, нрав. Мы потеряли чувство локтя. Мы перестали интересоваться друг другом. Результат, как видите, не замедлил
Сорокин отпил из стакана, внимательно осмотрел зал.
– У вас все?- поинтересовался Воронов.
– Нет, не все.- Сорокин рассказал, как принял дело «таксистов», как начал вести его, как узнал, что в грабежах замешан брат Клары, как ее отец пытался повлиять на ход расследования, как, поняв, что из этого ничего не получится, стал делать все, чтобы спасти сына от решетки.- Я докладывал обо всем руководству. Теперь докладываю вам. У нас нет, к сожалению, права разобрать поведение Боброва здесь, на этом собрании, однако мы можем и должны обратиться в соответствующие организации. Думаю, что там сделают правильный вывод и примут необходимые меры.
21.
Андрей силой вывел Тимура из палаты, прошел с ним во двор госпиталя, усадил под высокой густой чинарой.
– Нельзя так, Тимур! Ты должен отдохнуть. На тебе лица нет… С Милой ничего не случится. По крайней мере, таково мнение профессора. Я только что беседовал с ним.
– Профессор! Ты сам как считаешь?
– Я не врач, Тимур.
– Все-таки? Ты видел ее…
Андрей вздохнул.
– Не веришь, значит, профессору… Я тоже - не совсем верю, хотя, может быть, он и прав. Как хочется, чтобы он оказался прав… Она должна жить. Она имеет право на жизнь, понимаешь…
Андрей третьи сутки не отходил от Тимура. Он, как и Тимур, ночевал и дневал в госпитале, как и Тимур, прислушивался к бессвязным словам Милы, как и Тимур, молил врачей сделать все, чтобы Мила не умерла.
Начальник отдела милиции Янгишахара узнав, в каком положении очутился Тимур, немедленно отпустил Андрея, посоветовав ему находиться рядом с другом, пока в этом будет необходимость.
Сейчас Миле как будто стало легче, она уснула и спала спокойно. Так, во всяком случае, сказала Тимуру Клара, пришедшая только что в госпиталь.
Тимур внезапно поднялся, привычно одернул гимнастерку, огляделся так, словно чего-то испугался.
– Пошли!
– Постой!- вслед за ним встал и Андрей.
– С ней плохо! Пошли!
– Ты устал. Посиди еще.
– С ней плохо, понимаешь? Она зовет меня! Пошли! Иначе опоздаем… Мила!
Тимур побежал.
Мила лежала спокойно, далекая от всего, что Происходило вокруг.
Тимур приблизился к ней осторожно, так же осторожно присел рядом на стул.
Вошли врач и сестра. Врач взял руку Милы, нащупал пульс и долго стоял молча, сильно морща лоб, потом повернулся к сестре, сказал, чтобы она сделала укол. Сестра взяла из банки шприц, разбила ампулу, наполнила шприц светлой жидкостью и подошла к Миле. Мила взглянула на нее, чуть слышно произнесла:
– Не надо.
– Надо, доченька, надо.
– Я умираю.
– Ну-ну!
Врач попытался улыбнуться.
– Успокойтесь, прошу
вас… Сестра!Сестра сделала укол. Врач шепнул ей, чтобы она не вы-
ходила из палаты, подошел к Марии Константиновне и к Надежде Михайловне. Женщины с заплаканными глазами находились неподалеку, рядом с Кларой и Андреем.
– Тимур…- тихо позвала Мила.
– Я здесь, Мила.
– Я звала тебя, звала… целую вечность… Где ты пропадал?
– Я здесь. Рядом. Ты помолчи, Мила. Тебе нельзя говорить. Помолчи, родная. Помолчи.
– Нет. Я хочу говорить. Мне надо говорить. У меня совсем мало времени… Не перебивай, прошу тебя,- слабо улыбнулась Мила.
– Мила?!.
– Ты мужчина, Тимур, крепись… Это я… могу поплакать… Мне можно, ты понимаешь… Мне можно… Мне сейчас все можно… Клара здесь?
– Здесь.
– Клара…
– Я, Мила, я.
Клара подошла к Миле, взяла ее руки в свои, начала гладить, с трудом сдерживая рыдание.
– Слушай, Клара… Ты береги Колю… Он хороший, очень хороший. Тебе легко будет с ним… Правда, Тимур?
– Правда, Мила, правда… Ты молчи,- снова попросил Тимур.
– Подожди… Еще немного… Клара, извини… Ты честная, хорошая… У тебя все впереди… Жаль - я не смогла уйти, не успела…
– Мила…- простонала Клара.
– Боже мой, неужели больше ничего не будет? Ничего?..- Мила неожиданно выпрямилась, посмотрела прямо в глаза Тимуру.- Я хочу жить! Жить!
– Ты не умрешь, Мила!-задохнулся Тимур.- Мы с тобой еще побродим по белому свету. Еще оставим на нем добрые следы… Ты не умрешь, Мила! Не умре-ешь!
Тимур не знал, как вести себя, что делать, говорить или не говорить, сидеть около Милы или бежать к врачу. Мир со всеми своими радостями и бедами, который еще несколько минут назад тревожил его, теперь не существовал вовсе, были только ни с чем не связанные обрывки фраз и картин…
– Потерпи! Ты поправишься. Ты обязательно поправишься. Врач сказал мне. Я верю ему. Я верю тебе, Мила. Слышишь? Мила, слышишь?
Мила не ответила.
Тимур обернулся, посмотрел на Андрея, словно спросил: «Что с ней?»
Руки Милы лежали в ладонях Тимура холодно и тяжело.
22 .
– Где ты была так долго, доченька?
– Гуляла.
– С ним?
– Одна.
– Господи, сейчас одиннадцатый час. Тебя могли обидеть,- захлопотала Надежда Михайловна около Клары.
– Кто меня может обидеть: жених - работник милиции, брат - грабитель с большой дороги, отец… От кого хочешь спасут!
– Что ты говоришь, доченька?
– Разве я говорю неправду?
Надежда Михайловна не ответила, взяла у Клары портфель, помогла ей снять плащ, заторопилась на кухню.
Клара постояла в коридоре, вытащила из кармана косынку, которую несколько дней назад возвратил Николай, долго молча смотрела на нее. Услышала ка кухне звон посуды, постояла немного у двери, словно пыталась понять, чем занималась мать, потом пошла к ней. Нужно было в конце концов принимать решение, которое должно изменить твою судьбу. Так дальше жить нельзя.
Надежда Михайловна еще старательнее загремела посудой, увидев входившую на кухню Клару.