Дважды разыскиваемые
Шрифт:
– Проголодалась? Подожди немного. Я сегодня приготовила твое любимое блюдо.
Клара подошла к матери, взяла из ее рук тарелку, положила на стол.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– О чем, доченька?- вымученно улыбнулась Надежда Михайловна.- Все уже переговорено давно. Да и некогда мне. Сейчас отец приедет. Проголодался, наверное, тоже. Ты садись, садись. Дай тарелку-то. Я сама все сделаю. Не утруждай себя. Пока мы живы с отцом, тебе не о чем беспокоиться.
– Я тоже так думала… Оказывается, нужно беспокоиться… Скажи, мама, ты знала раньше, что Женька связан с грабителями?
– Господь с тобой, доченька, откуда ты взяла, что Женя связан с грабителями?- с преувеличенным удивлением произнесла Надежда Михайловна.- Это чьи-то козни, поверь мне, доченька. Уж и не знаю, кому и чем мы не угодили!
– Послушай, мама…- Клара приблизилась к Надежде Михайловне, взяла ее за руки, заглянула в глаза,- Почему ты не хочешь быть откровенной со мной? Почему, мама? Что заставило тебя перемениться? Ты не отворачивайся, слышишь? Вот так!.. Что заставило тебя перемениться? Скажи, что? На тебя повлиял кто-то? Да? Может быть, этот человек - папа?
– Не клевещи на отца!- Надежда Михайловна сделала вид, что рассердилась.- Грех это!
– Я не клевещу, я спрашиваю. Ты знала, что Женька преступник, или не знала?
– Никакой Женька не преступник! Садись лучше ужинать! Мне надоели эти глупые вопросы!
– Значит, тебе уже кто-то задает эти глупые вопросы?- подчеркнула Клара последние слова.
Надежда Михайловна закричала:
– Женька ни в чем не виноват, ни в чем! Его обвиняют по ошибке! Другие люди… виноваты во всем этом! Не Женька!
– Ты говоришь неправду, мама,- тихо сказала Клара.- Женька виноват. Он преступник. На его совести смерть твоей племянницы. Мы никогда не смоем с себя ее кровь…
Надежда Михайловна побледнела, схватилась за сердце: ойкнула и застыла у плиты. Через некоторое время опустила руку - боль, видимо, прошла, прошел и испуг.
– Ты не маленькая, сама видишь,- сказала Надежда Михайловна.-Говорила тебе, оставь Николая! Не послушалась, вот и получила.
Клара внезапно почувствовала усталость. Она постояла еще немного у двери, словно прислушивалась к самой себе, потом медленно вышла из кухни. В своей комнате упала на диван, уткнулась лицом в подушку…
23.
К лицу Евгения Николаевича была приклеена улыбка. Он стоял в дверях и смотрел на Клару.
– Пойдем, разопьем бутылку шампанского. У меня сегодня питейное настроение.
– Думаешь шампанским залить горе?- тихо произнесла Клара.
Евгений Константинович с удивлением вскинул голову.
– Горе уже миновало. Будем справлять тризну.
– По-моему, настоящее горе впереди.
– Мало, значит, помучились?- спросил с вызовом Евгений Константинович.- Хочешь новых слез?
– От них никуда не денешься.
– Надо уметь избавляться от несчастья.
– Ты уже избавился.
– Не сдался, во всяком случае… Хотя дети и торопятся увидеть меня с поднятыми руками. Не получится.
– Если даже виноват?- спросила Клара.- Перед людьми, перед собой?
Евгений Константинович неожиданно погрустнел, сказал примирительным тоном:
– Ладно, дочка, давай прекратим этот разговор. Пойдем ужинать. Мать заждалась.
Надежда
Михайловна действительно заждалась. Стол был накрыт. Не по-обеденному красовались сервизные тарелки, посеребренные ложки и вилки, которые доставались из буфета лишь в торжественных случаях.– Извини, дочка, оказывается, у нас нет шампанского,- объявил Евгений Константинович.- Ты ничего не имеешь против, если мы выпьем по рюмочке этой штуки?.. Кавэ!
– Выпейте по рюмочке, выпейте,- сказала мать.
Клара села за стол, пододвинула к себе тарелку, однако
есть не стала. Взяла вилку, начала задумчиво рассматривать ее.
– Мне не Наливай, отец,- попросила Надежда Михайловна.- Я нить не могу.
– Ничего, мать, выпьешь,- сказал Евгений Константинович.- Тебе сейчас это необходимо. Крепче спать будешь.
– За что же выпьем?-спросила Клара.
– За наше будущее,- поднял Евгений Константинович рюмку.
– Какое будущее? Такое, как прошлое и настоящее?
– Хватит!-вдруг сорвался Евгений Константинович,- Не язви! Наше прошлое не такое уж плохое. Люди завидовали!- Он залпом выпил и тут же снова наполнил рюмку.- Завидовали, ясно?
Надежда Михайловна перевела тревожный взгляд с мужа на дочь, проговорила с мольбой:
– Перестаньте ссориться. У нас и так все плохо.
– Мы не ссоримся, мама. Выясняем отношения,- сказала Клара.- Нам это необходимо.
– Выясните после свои отношения,- неуверенно проговорила Надежда Михайловна.- Мало ли времени впереди!
– Эх, мама, мама! Впереди-то у нас ничего нет!
– Закаркала!-зло сверкнул глазами Евгений Константинович.- Или похоронить нас с матерью решила? Рановато. Мы еще поживем, и тебе советую смотреть вперед веселее.
– Вы будете жить, я знаю,- сказала Клара.- Что с вами случится… Только как же с прошлым? Похороните?.. Мне стыдно!- Клара бросила на стол вилку, заслонила лицо руками.- Стыдно…
– Стыдно?- скривил рот Евгений Константинович.- Может, тебе было стыдно пользоваться благами? Ходить в самых дорогих платьях, ездить на отцовской машине, устраивать вечера для друзей?
– Папа, что с тобой?- ужаснулась Клара.
– Лучше скажи, что с тобой.
Евгений Константинович вскочил, неожиданно обернулся к жене.
– Ты чего сидишь, как на именинах? Пей!.. Может быть, тоже хочешь узнать истину?
– Не могу я пить,- тихо проговорила Надежда Михайловна.
– Этим не утолишь боль,- вмешалась Клара.- Ведь тебе больно, мама. И стыдно, за нас, за него!
– Что ты сказала?- Евгений Константинович рванулся к дочери с занесенной рукой.- Повтори, что ты сказала?
– Зачем? Ты лучше бей, не медли! Раньше бил своей ложью, теперь бей кулаками! Бей, не стесняйся!
Надежда Михайловна заплакала.
– Доченька, помолчи, ну помолчи, пожалуйста. Не доводи до греха… Не о себе же так волнуется отец.
– О себе!-крикнула Клара.- Только о себе! Всегда только о себе! Ни о ком больше!
Евгений Константинович вздрогнул, медленно опустил руку, грузно повалился на стул.