Дважды войти в одну реку

— Кто снимет?

— Да ваш друг, Герман Иванович Колосовский.

— Не снимет.

— А я говорю, снимет.

— Нет, дорогой мой. Не снимет.

— Это еще почему?

— Да потому что его самого на днях сняли. Я с ним, пьяным дьяволом, вчера… или позавчера? по телефону разговаривал. Президент отправил его в отставку… Вместе с Солженицыным.

— Господи!

— Вам что, Солженицына жалко?

— Мне не Солженицына, мне себя жалко. Теперь меня точно попрут из органов…

— Весьма вероятно. Да вы не расстраивайтесь, я вас к себе возьму.

— Лаборантом в лабораторию?

— Зачем в лабораторию? В мой частный дом. Вы же знаете, у меня теперь дом на Тверской. Бывшая квартира Маяковского. Мне эконом нужен. Пойдете?

— А куда я денусь… Оплата сдельная?

— Сдельная, сдельная…

Полковник задумался. Спросил после паузы:

— А что такое — эконом?

— Это тот, кто гоняет за водкой, когда хозяину приспичит выпить, и, нарезав колбасу толстенькими кругляшами, обжарив до корочки, подает на стол.

Грызь распрямил плечи и произнес уверенно:

— Ну, с этим-то я уж как-нибудь справлюсь.

— Надеюсь.

— Что-что, а колбасу я уж как-нибудь нарежу…

— Вот и я так думаю.

Зубрицкий с трудом, помогая себе руками, поднялся на кровати и мутным взором уставился в окно.

— Господи… Когда же это кончится? А еще Европа называется… Второй день льет. Будто мы не в Стокгольме, а в Индии во время сезона дождей.

— Третий…

— Что — третий?

— Третий день, говорю, идёт дождь. И мы не в Индии, а в Стокгольме. И нам надо сегодня всё-таки улететь. Билеты пропадут…

— Пусть пропадают! Пусть всё пропадает! У меня денег куры не клюют! Можно еще сто тысяч других билетов накупить…

Старина Гарри, охая и причитая, встает и подходит к окну. Дождь за окном, как по мановению волшебной палочки, прекращается.

— То-то же, — довольно произносит Зубрицкий, — стоило восстать с постели русскому ученому, как стихия утихомирилась.

— Утихомирилась, утихомирилась… — соглашается полковник и накидывает на сухие плечи нобелевского лауреата белый махровый халат.

Зубрицкий не отходит от окна. Он видит, как из разрыва между тучами выныривает луч солнца. Старина Гарри щурится и переводит взгляд на пространство перед гостиницей.

— А что это за лужа? Пруд, озеро? Вижу белых крупных птиц, по виду лебедей… Эх, сюда бы двустволку!..

— Это не озеро и не пруд. Это залив. А мы находимся на острове…

— На острове, какой ужас! И как мы отсюда выберемся?

— Все дни как-то выбирались, выберемся и сегодня. Это не сложно. Это же почти центр, район Нормальм. Закажем такси… Поедем вон по той улице, — полковник показывает рукой: — Видите? Вон по той, широкой, она называется Стрёмгатан, потом свернем на Малмскиллнадегатан, а в середине ее — налево по переулку. А можно и так: по Кунгстрадгардгатан, потом налево по Хамнгатан…

Зубрицкий подозрительно смотрит на своего помощника.

— Откуда вы всё это знаете?

— Готовился. Не каждый же день получаешь важное государственное задание, да еще непосредственно от самого главы правительства.

— А почему мы должны заказывать такси? Разве Нобелевский комитет не выделит автомашину одному из своих лауреатов?

— Боюсь, не выделит. После того снисходительного похлопывания в Ратуше и попытки заигрывания с королевой…

— А наше посольство?..

— Что — посольство?

— Они тоже не пришлют за мной машину?

— А вы что, и это забыли?!

— Господи, что еще? Неужели я там… тоже… учудил?

— Еще как! На приеме в вашу честь… Вы ведь укусили…

— Неужели посла?!

— До этого не дошло.

— Слава Богу! А кого тогда?

— Посольского кота! Вы его просто искусали!

— Надеюсь, до смерти? Терпеть не могу кошек! И все-таки, мне кажется, вы меня разыгрываете, господин полковник. То я у вас напиваюсь как свинья, то принимаюсь кусаться как собака.

Грызь деликатно отводит глаза в сторону.

— Не мне судить, кто вы, — потом, помолчав: — Хотите откровенно, Гарри Анатольевич?

— Ну?..

— Раньше, когда вы не были нобелевским лауреатом, вы были…

— Ну?..

— Вы были… лучше. Короче, посольская машина нам не светит…

— Черт с вами! Вызывайте такси! И закажите завтрак в номер…

— Какой уж теперь завтрак: полпервого… Скорее обед.

— Не придирайтесь! Закажите чего-нибудь горяченького, какой-нибудь съедобный скандинавский продукт, только не селёдку! И пару двойных виски. Виски всенепременно! Вы английский-то знаете?

— Уж как-нибудь… — обиделся Грызь.

— ?!

— Пришлось выучить… Хорошо бы вам, Гарри Анатольевич, побриться и душ принять. Вам сразу полегчает. Контрастный душ кровь разгоняет…

— Гнилую кровь не разгонишь… — старина Гарри посмотрел на свои синие ноги. — И чего ее разгонять-то? Только сосуды засрёшь… Когда стартует наш реактивный катафалк?

— Через три часа. Вот перекусите, и надо бы сразу ехать, Гарри Анатольевич…

— Вот и отлично, итак, закажите чего-нибудь в номер, мне и себе, — бодро произнес старина Гарри и сбросил халат на пол. — А мне, и в самом деле, было бы недурно побриться перед дальней дорогой и совершить омовение членов.