Две невесты Петра II

Было уже очень поздно, а молодой хозяин всё никак не успокаивался. Наконец он подошёл к жене, лицо его до неузнаваемости изменилось, и он сказал: «Когда я полюбил тебя, то не знал, что ты достала меня нечистой силой. Мне тебя не нужно, возьми этот платок, надень его на себя и молись Богу».

— Зачем он приказал ей молиться? — чуть дыша от страха, спросила младшая сестра княжны Катерины.

— Затем, что её муж не хотел знаться с нечистой силой.

— И что же он сделал? — допытывалась младшая княжна.

— Он велел жене своей молиться перед иконой Спасителя...

— Только не говори, что он убил её, — взволнованно проговорила княжна Катерина и вышла из комнаты.

Тягостное впечатление от рассказа Марьюшки не могло разогнать даже радостное известие князя Ивана о том, что он тоже решил жениться.

Оставшись один, Пётр Алексеевич никак не мог успокоиться. Рассказ Марьюшки о гадании на Святках сильно подействовал на него. Лёжа в широкой жаркой постели, он метался без сна, припоминая, как скоро всё у него вышло. Как всё это случилось в его отношениях с княжной Катериной? «Верно, и здесь не обошлось без нечистой силы», — мелькнула у него страшная мысль. Почему-то ему вспомнилось, что однажды, помогая ему выбрать галстук для бала, княжна Катерина долго перебирала все галстуки, пока не остановилась на одном, атласном. Может быть, тогда она и унесла один из них, чтобы потом, колдуя над ним, приворожить его? Эта мысль показалась ему нелепой, он старался отделаться от неё, вспоминал недавнюю охоту, покойную сестру. Неожиданно припомнился его разговор с Андреем Ивановичем Остерманом и вся эта странная история о женихе, которому княжна Катерина отказала ради него. Мысли одна страшнее другой не давали покоя. 0-н метался по постели, не находя для себя удобного положения. Вдруг ему становилось холодно, и тогда он забирался с головой под одеяло, а потом внезапно сбрасывал его от жаркой духоты.

Почему это случилось с ним сейчас? Ведь он ещё так молод, а главное — он совсем, совсем не любит княжну. Вот если бы она хотя бы раз посмотрела ему в глаза с такой же кроткой нежностью, как взглянула на него там, в лесу, совсем посторонняя для него девочка Надежда. Он думал о ней, о той незнакомке, которая, может быть, впервые после смерти сестры смотрела на него с такой любовью.

— Господи, — почти вслух произнёс Пётр, — как бы я любил княжну, если б она глядела на меня так же!

Но нет, такого не будет. Он вспомнил чужое для него лицо княжны, её капризную улыбку, её холодный голос. Нет-нет, он никогда не сможет полюбить её. И что же ему теперь делать? «Что делать?» — задавал Пётр сам себе этот неразрешимый вопрос. Ведь ему в жизни так немного надо: был бы только простор полей, жаркий костёр в ночи, осёдланная лошадь да собака у ног. Почему, ну почему все не оставят его в покое, не дадут жить так, как ему хотелось бы?

И вновь вопрос о скорой женитьбе молотком стучал в висках. Что же делать? Отказаться? Что ж с того, что помолвлен? Ведь расторгли же его помолвку с нелюбимой им княжной Марией Меншиковой. «Расторгли, расторгли», — думал он, сжимая руками пылающую голову. Но там было всё совсем другое. А здесь? Мысль о том, что княжна Катерина должна родить от него ребёнка, сразила его. Нет-нет, он никогда не откажется от этой свадьбы, никогда!

Немного успокоившись, Пётр велел позвать к себе князя Ивана. Тот явился скоро, словно ожидал этого.

— Ванюша, Ванюша, — протягивая к нему руки, проговорил Пётр, — я рад, уж так рад, что ты приехал. Садись, садись сюда, — указал он на край своей постели.

Дождавшись, когда князь Иван сел, Пётр продолжал:

— Расскажи, Ванюша, что так долго не приезжал? Совсем меня забыл?

— Как можно, ваше величество? — дружески улыбаясь, возразил князь Иван. — Здесь у вас и без меня народу полно. Скучать, полагаю, вам не дают?

— Ну что с того, что народ? Что с того? — с горечью повторял Пётр. — Народу много, а поговорить по душам мне не с кем.

Он хотел было рассказать князю Ивану о всех своих раздумьях и страхах, но, посмотрев на его красивое, спокойное лицо, на котором не было и тени грусти или сомнения, передумал и промолчал.

При взгляде на осунувшееся, взволнованное лицо государя князю Ивану вдруг стало жаль его. Жаль этого запутавшегося мальчика, которого каждый хотел использовать лишь в своих интересах. Он подвинулся к Петру ближе, обнял его за плечи. Пётр доверчиво прижался к нему. Так, обнявшись, они сидели долго. Наконец князь Иван, видя, что лицо государя прояснилось и он успокоился, сказал:

— А у меня, государь, новость большая.

— Какая новость? Ты о чём?

— Я жениться собрался.

— Ты это вправду? — не веря словам своего друга, удивился Пётр. — Неужто и ты, Ванюша, женишься? — почему-то обрадовался Пётр. — А я думал, что ты давеча пошутил, когда говорил о своей женитьбе.

— Нет. Всё без шуток. Я и сюда-то приехал, чтобы оповестить тебя, Петруша, о своей помолвке, — сказал князь Иван доверительно.

— Помолвке, — совсем повеселел Пётр. Хлопнув в ладоши, он спрыгнул с постели, встал напротив князя Ивана, положил руки ему на плечи, заглянул в глаза.— Кто ж невеста твоя? Любишь ли ты её, знакома ли она мне? — засыпал Пётр князя Ивана вопросами.

— А ты, Петруша, ложись-ка в постель, а то босым ногам стоять холодно.

— Нет-нет, Иванушка, ты давай выкладывай мне все свои секреты, — сказал Пётр, забираясь под одеяло.

— Да секретов-то особых и нет. Невеста моя и тебе, Петруша, известна.

— Известна? Кто ж такая?

— Наталья Шереметева [25] .

— Наталья? — удивлённо повторил Пётр. — Да любишь ли ты её, что так скоро женишься?

— Нет, не люблю.

— Не любишь? А жениться хочешь.

25

Шереметева Наталья Борисовна (1714—1771) — дочь графа, генерал-фельдмаршала, сподвижника Петра I Б.П. Шереметева, с 1730 г. жена князя И.А. Долгорукого; после его казни (1739 г.) получила разрешение жить у брата — П.Б. Шереметева, в 1740 г. приехала из Берёзова в Москву; в 1758 г. уехала в Киев и постриглась в монахини Киево-Флоровского монастыря под именем Нектарии; автор «Записок» (1767 г.).

— Так она меня любит.

— Она?

— Да. Ведь когда жениться надумаешь, надобно, чтоб кто-нибудь один да любил.

— Так она тебя любит?

— Да, — вновь коротко ответил князь Иван.

— А ты откуда знаешь? Она что, тебе сама призналась? Ты что, уже был с ней?

— Нет-нет, государь, я с ней не был.

— Откуда тогда знаешь, что любит она тебя?

— Мне её брат сказывал.

— Брат?

— Да. Говорит, как увидала меня, так и полюбила. А теперь вот извелась вся, лишь обо мне и говорит.

— Разве такое возможно? Ты с нею не был совсем, не знаешь её, а женишься?

— Так чтобы любить, вовсе и не надо вместе быть. На расстоянии-то любовь крепче бывает.

— Да, верно, — проговорил Пётр и задумался.

— Так что, Петруша, приглашаем мы тебя с твоей невестой на нашу помолвку.

— Это, Ванюша, очень даже хорошо, что ты сейчас жениться надумал.

— Что так?

— Свадьбу с тобой вместе справлять станем, — обрадованно сказал Пётр.

Глава 7

Обручение князя Ивана Алексеевича Долгорукого с графиней Натальей Борисовной Шереметевой состоялось в декабре 1729 года в родовом доме Шереметевых на Никитской улице в Москве. На торжественном обручении присутствовала вся императорская фамилия, дипломатический корпус, иностранные посланники, генералитет. Всё происходило в нарядно убранной зале, служили архиерей и два архимандрита. Молодые обменялись дорогими кольцами, и жениху с невестой стали дарить подарки. Особо выделялся подарок жениху, который сделал брат невесты. Он подарил князю Ивану шесть пудов старинных изделий из серебра: посуду, кубки, фляги.