Две стороны одной монеты
Шрифт:
Все было бы логично.
Только неправильно…
Эрик не хочет думать о таком варианте, не хочет считать, что у них не получится. Не хочет. Потому что в противном случае он вынужден будет убить невинного человека ради спасения мира.
Велика ли жертва? И такой ли уж Чарльз Ксавье невинный?
Мойра говорит, что он согласился работать с Шоу добровольно. Ой ли? Верить ли словам обиженной несчастной женщины, чью жизнь искалечило невезение родиться сестрой мутанта-телепата? Эрик тоже согласился на план Шоу. Ради матери… Она будет жить.
— Все дело в том, что возможности
Эрик сжимает кулаки и стискивает зубы. Он тоже не понимает ТАКИХ методов. И Шоу лишь усмехается, глядя на его потуги сохранить самообладание.
— Иногда Чарльзу приходится стирать кому-нибудь память, если случаются инциденты. Но его мозг несовершенен, — Шоу кривится, как человек, которому попала рыбная косточка на зуб, и ее хочется выплюнуть. — И как я не пытался, я не смог развить его дар в других направлениях.
— В каких же, интересно знать?
— Хвалю твой энтузиазм, Эрик. К сожалению, наш друг Чарльз уродился пацифистом. Что угодно — только не смерть. Эта идея, кажется, родилась раньше него самого и так прочно засела в его подсознании, что он не в состоянии преодолеть этот барьер и раскрыть свои силы полностью. Ты поможешь ему это сделать, Эрик. Твой дар поможет перенастроить Церебро так, что мы, наконец, освободим весь потенциал Чарльза. И мне больше не придется отлавливать каждого мутанта поодиночке. Больше не будет погонь, мучительных смертей или опытов. Ничего такого, нет. Просто пуф — и мутант мертв. Ни страха, ни боли.
— Ты хочешь убить каждого мутанта на Земле? Думаешь, люди не заметят такого количества пропавших? А тела?..
— Люди ничего не заметят. Потому что Чарльз-с-новыми-возможностями сотрет им память.
Эрик шокирован, он скрещивает руки на груди.
— Это не сработает. С одним, двумя, десятью людьми — может быть. Но не с целым же миром!
— Мы заставили целый мир не видеть мутантов. Я сделаю так, что они вовсе исчезнут с лица Земли, — Шоу крутится в кресле. Его самодовольство можно буквально есть ложкой из воздуха.
Эрик не знает, что думать. Не знает, насколько мощно Церебро, насколько план Шоу осуществим. Возможно, это Эрик недооценивает масштабы его могущества…
Он должен будет поспособствовать убийству тысяч человек или больше. Лучше бы плану Чарльза сработать…
Он пытается убедить Шоу, что появление мутаций неизбежно.
— Правительство работает над анти-мутантской сывороткой последние пять лет. И вскоре она будет готова. Каждый житель будет вакцинирован, и эта тупиковая ветвь эволюции будет прервана на корню.
К плану Шоу не подкопаешься. Взывать к гуманным чувствам, наверное, не стоит?
На сердце не просто камень — валун размером с какой-нибудь метеорит. Если он не откроет разум Чарльзу, если тот не сможет проникнуть в него до уничтожения Церебро, если что-то пойдет не так… Кровь всех мутантов мира будет на руках Эрика, и никакие благие намерения
не оправдают его. Сможет ли его мать жить дальше, зная, что сын пошел на убийство тысяч человек ради ее спасения?Она не узнает… Никогда. Эрик возьмет с Шоу клятву, заставит его…
Как Чарльз живет с этим столько лет?.. Как может дышать, зная, что из-за него погибло столько людей…
Эрик так и засыпает, задаваясь этими вопросами.
На следующий день он завтракает с другими жителями пансионата в столовой. Никто не отзывается плохо о Шоу. Он тот, кто постоянно проверяет, все ли в порядке в этом заведении, кто держит здесь круглосуточную охрану и организовывает выезды в город для подопечных, кто еще в состоянии воспринимать действительность адекватно.
— Да-а-а… Шоу… Был такой. Мы учились в одном классе. Он был славным малым… — старикашка в очках задумчиво ломает печенье в руках. Эрик понимает, что тут ловить нечего.
— Мистер Шоу один из тех, кто жертвует деньги на этот пансионат. Он всегда такой обходительный и милый с нами, — медсестра с кукольным личиком глупо хлопает ресницами и хихикает. Эрик понимает, что его сейчас стошнит. Кто-то считает Шоу милым? Ей явно стоит быть среди пациентов этого места.
— Какой-то хер в пиджаке. Я не знаю. Мне плевать. Отец отправил меня сюда, потому что дома я ему надоел. А ты чо тут забыл? — парень без рук скептически смотрит на Эрика, задрав бровь.
— У меня шизофрения, и я вижу глюки, будто какой-то психопат с манией величия хочет убить всех мутантов на Земле, — Эрик кривит губы. Лучшая ложь — это правда.
— Ха. Нехило тебя вставляет. На чем ты сидишь, шизик? Достанешь мне своих таблеток? Эй, куда ты? Вот говнюк…
Эрик подходит еще к нескольким адекватным на вид людям, спрашивает у персонала, заигрывая с парой молодых сиделок. Но никто не подозревает, что в подвале здания тюремные камеры и еще бог знает что, а Шоу — самый опасный в мире ублюдок.
Он видит Мойру за завтраком, но та уезжает от него слишком стремительно, чтобы намек был непонятен.
Шоу здесь нет сегодня, и Эрик просто слоняется по зданию. Он хочет выйти через главные двери, но охранник, сидящий у входа, останавливает его.
— Куда рванул, Леншерр? Топай-ка обратно на свой этаж.
Эрик хочет поспорить, но только буркает что-то в ответ и убирается восвояси. У каждого выхода сидит кто-то на посту, и становится ясно: даже на территорию ему не выбраться.
Он плавит решетки у себя на окне, думая сделать что-то вроде лестницы, когда динамик радиоприемника оживает над экраном. Матери нет дома: она ушла в магазин в сопровождении одного из людей Шоу.
— Далеко собрался, Леншерр? Думаешь, если твоей матушки нет в пределах видимости, тебе все можно? Жаль, Шоу выкинул наш подарок. Он бы напоминал тебе о правилах поведения получше.
Эрик в бешенстве бьет ладонью по стене рядом с экраном телевизора.
— Однажды я доберусь до тебя, Страйкер! И тебе это не понравится, клянусь.
— Жду не дождусь нашей встречи, урод. Знал бы ты, сколько подобных тебе выродков я самолично выпотрошил на своем веку… — из динамика слышится хриплый смех, и у Эрика белеют губы от злости при воспоминании о девушке-невидимке. Он почти готов выкрикнуть, что знает, и еле сдерживается в самый последний момент.