Две жены моего мужа

Ближе к одиннадцати иду в душ. Аромат миндального масла успокаивает и расслабляет. Через несколько минут смываю пену под теплыми струями, мою голову и отгоняю от себя дурацкие мысли, повторяя как мантру три слова: “Все будет хорошо”. Неожиданно гаснет свет и ванная комната погружается во тьму. Мне требуется несколько секунд, чтобы нащупать кран и выключить воду. Свет здесь регулируется изнутри, поэтому я осторожно, на ощупь выхожу из душевого уголка и очень медленно иду к двери. Пальцами нахожу выключатель, но как бы я не стучала по нему, света как не было, так и нет. Как назло телефон остался в спальне и я даже фонарем не могу воспользоваться. Поднимаю руку и нащупываю на крючке большое полотенце, которым оборачиваю мокрое тело.

Выхожу из ванной босая и разгоряченная, и сразу же попадаю в спальню, где также нет электричества. Тем не менее, сквозь окна в комнату попадает свет со двора — фонари на газонах работают. Значит, что-то произошло в доме. Может, пробки выбило?

Подхожу к ночному столику и беру смартфон, чтобы позвонить охраннику Дархану и попросить его все проверить.

Но едва я подношу телефон к уху, как внезапно чья-то крепкая широкая ладонь зажимает мне рот, а другая опускается на живот и сжимает полотенце в районе пупка.

— Не дергайся, — горячее дыхание обжигает влажную кожу.

Сердце замирает, а горло обхватывает спазм. Никогда в жизни мне не было так страшно.

Глава 37

— Молодец, хорошая девочка, — шепчет на ухо мужчина, проникший в мой дом.

Его голос страшит и успокаивает одновременно, его пальцы все еще лежат на моих губах и стискивают ткань, прикрывающую мое обнаженное тело.

Но вот он медленно убирает ладонь со рта и ведет ею вниз по подбородку и шее, к ключице. Я цепенею и немею, не в силах сопротивляться. Потому что я знаю этого человека. Потому что он никак не хочет покидать мое сердце. Потому что он у меня под кожей, в моей крови. Я ненавижу, но также сильно люблю его.

Несколько секунд я позволяю ему играть с собой и моим телом, что в тусклом свете фонарей блестит от воды и дрожит от смелых ласк. Вздрагиваю, когда он касается губами плеча, судорожно вздыхаю и пугаюсь собственных ощущений. Внизу живота становится предательски тепло и мучительно сладко. А я неожиданно осознаю, что у нас никогда так не было. Я же, мать ее, принцесса, которая предпочитала только эстетично и предсказуемо. А теперь я сплошной оголенный провод — еще чуть-чуть и ударит током.

Мои стоп-сигналы не работают, потому что — о Боже — мне безумно приятно все, что он сейчас делает. Но когда мужчина сильнее пригвождает меня к себе и одним махом срывает полотенце, я сразу же прихожу в себя и, вырвавшись из объятий, начинаю шипеть:

— Какого черта ты здесь делаешь?

Взгляд Карима в полумраке порочный и опасный. Он скрещивает руки на груди и грозно шепчет:

— Мы с тобой не договорили.

Хватаю с пола полотенце и прикрываю наготу. А он лишь усмехается.

— Я тебе все уже сказала, — поднимаю руку и указываю на дверь. — Уходи.

— Нет.

Стоит, не шелохнувшись, а я гневно топаю ногой и иду к шкафу за пеньюаром. Но Карим преграждает мне дорогу и смотрит снизу вверх так, что воздуха не хватает.

— Отключение света твоя работа? — задрав голову, спрашиваю с вызовом.

— Конечно, — уголок рта тянется вверх. — В своем доме я знаю все.

— Это уже мой дом, — огрызаюсь. — Дай пройти.

— Нет.

— Знаешь, как это называется? — прищуриваюсь. — Проникновение со взломом. Я вызову полицию.

— Давай. По документам мы пока еще оба собственники, — хмыкает он.

— Козел, — ругаюсь я, но делаю это зря, потому что услышав это Карим хватает меня за талию и сильно сжимает ее.

— Пусти! — извиваюсь в его объятиях, но он сильнее меня.

— Посмотри на меня! — требует он грозно. — Смотри на меня!

— Смотрю! Что? Что ты хочешь увидеть? — восклицаю я.

— Ты целовалась с ним? — цедит сквозь зубы, прижимая к себе все сильней. — Целовалась?

Несколько мгновений вглядываюсь в его обезумевшие глаза. Хочу, чтобы ему было также больно, как мне.

— А если да, то что? — расплываюсь в коварной улыбке, замечая, как он стискивает зубы и мнет кожу все больнее…скорее всего до синяков. — Не он, так другой. Я молодая, свободная женщина. Я могу еще полюбить. И меня могут любить и хотеть.

Господи, что я творю? Он ведь сейчас как бык, перед которым машут красной тряпкой.

— Никогда! — рычит он. — Никогда к тебе не прикоснется другой мужчина пока я жив. Слышишь?

— Ты мне больше никто, — шепчу по слогам в его полуоткрытые губы, чувствую как жар внутри усиливается и разливается по венам.

Пальцы перестают сжимать талию, но хватают за запястья. За секунду оказываюсь у стены, полотенце снова слетает на пол, с мокрых волос на кожу стекает вода, внутри все трепещет, а мозг отключается. Карим впивается в мои губы, как голодный зверь. Затем чуть отстраняется, за секунду снимает с себя футболку, бросает ее на пол и приподнимает меня так, что я обвиваю ногами его талию.

Я позволяю и сама целую в ответ, а после, когда он припадает губами к шее, я кусаю его плечи и царапаю спину.

— Ненавижу! Я тебя ненавижу! — рычу, как львица.

— Скажи! Скажи, что ничего у вас не было! — требует Карим.

— Ничего я тебе не скажу! — всхлипываю, не в силах противостоять его головокружительным ласкам.

— Значит, не было! — отвечает сам.

Продолжаем целоваться, как сумасшедшие. Бывший муж наказывает меня, а я его. Пусть знает: то, что сейчас происходит, никогда больше не повторится. В его руках я превратилась в марионетку, которой он управляет. Пытаюсь прийти в себя, когда Карим опускает меня и мои ступни касаются прохладного пола. Слышу, как щелкнула пряжка ремня, но боюсь даже опустить глаза. Мужчина снова подхватывает меня, снова целует, снова шепчет, что любит. Все чувства обострены до предела. Границы между любовью и ненавистью размыты. Огонь желания поглощает все на своем пути.

Когда Карим берет меня у стены, тут уже я забываю обо всем, потому что хочу его как дикая кошка. Он нужен мне прямо сейчас. Весь нужен. Хотя бы на несколько минут…

Несколько минут превратились в целую ночь. То, что началось у стены продолжилось на кровати, после чего мы оба вырубились. Я проснулась первая и глазам не поверила, когда увидела рядом спящего Карима. Все как раньше. Будто и не было пяти месяцев ада.

Он, как обычно спал на животе, спрятав руки под подушку. Взгляд упал на татуировку, которую снова захотелось погладить, но вместо этого я сжала пальцы в кулак и надкусила его. Боже, что я наделала! Я действительно сошла с ума. Мне бы выгнать его сию же минуту, но нет — сижу и разглядываю его, убивая в себе желание поцеловать между лопаток и провести по четким черным линиям тату.

За окном занимался рассвет. Мне все-таки удалось затушить неуместную сейчас нежность и ткнуть пальцем в его бок.

— Вставай! — скомандовала я и тут же спохватилась, что надо прикрыться простыней. — Эй, Карим!

— Ммм, — сонно промычал он.

— Просыпайся, вставай и уходи!

Бывший муж медленно открыл глаза и, посмотрев на меня, улыбнулся.

— Значит, это был не сон, — хрипло проговорил он. — Мы действительно.

— Успокойся! — остановила его, подняв ладонь. — То, что было ночью — ошибка. Ты вырубил свет, напугал меня, застал врасплох.