Две жены моего мужа

Перевернувшись на спину, не сводит с меня бесстыжего взора. Ну да, я же голая.

?????????????????????????? — Ты хотела этого также, как я.

— Мало ли что я хотела. Может, у меня было помутнение рассудка. Так что давай, забирай вещи и иди к своей токалке.

Молчит, насупившись.

— Что дорогой, правда глаза колет? — язвлю я.

— Правда в том, что все было нет так. Я тебе уже говорил это вчера, — твердо заявляет он.

— Ох ты ж! — смеюсь. — Но ребенок-то твой.

Карим садится на кровати, как и я прикрыв свои прелести одеялом.

— Вчера я вернулся из Астаны, но до этого был в Актау.

— Зачем, — теперь настала моя очередь хмуриться.

— Ездил в тот самый отель, где…В общем, я попросил видео с камер, а оказалось, что полгода назад я уже делал тоже самое!

— Смагулов, кажется у тебя после падения не только амнезия, но и что-то потяжелее, — ехидно замечаю.

— Просто выслушай меня, — кладет руки на мои предплечья. — Я расскажу тебе все, что узнал за эти два дня. Ты помнишь Бекжана Алиясова?

— Нет, — мотаю головой.

— Бека. Я тебе про него рассказывал. В школьные годы мы с ним занимались боксом, потом он стал арабистом, ну и сейчас работает в спецслужбе.

— Аааа, — наконец, понимаю, о ком он говорит. — Этот Бека. Он-то здесь при чем?

— При том, что когда мы вернулись из Актау, я сразу позвонил ему.

— Зачем?

— В отеле меня накачали наркотой.

Спустя несколько минут я все также сижу на кровати и, придерживая простынь на груди, скоблю зубами по нижней губе.

— Какой ужас, — все, что могу вымолвить я. — Но зачем это все?

— Я не знаю! — Карим удрученно вздыхает. — Но все, что говорила Линара — ложь. Не был я с ней весь прошлый год, а значит не мог ей платить. Если только мою подпись не подделали. Да и в гостинице я думал, что это…

— Что это я? — горько спросила.

Стало невыносимо обидно, что он принял ее за меня.

— Я был под наркотой. У меня даже справка где-то есть!

— Оу! Даже так!

— Если мне не веришь, я дам телефон Бекжана и он тебе расскажет тоже самое. Кто-то под меня копает, Зара!

— Если это так, то кто?

— Не знаю. Может, конкуренты, а может, — делает короткую паузу, — это свои. И еще: Бека считает, что и с трассы я съехал неслучайно.

Ахаю и прикрываю рот рукой.

— Я должен сам во всем разобраться. Кому понадобилось меня топить, а может и убить.

Эти слова заставляют меня вздрогнуть и он это видит.

— Мне нужно знать, что ты мне веришь, — Карим берет мое лицо в ладони и смотрит в глаза, которые тут же наполняются слезами.

— Я…я не знаю.

— Тогда я буду тщательней искать доказательства, — грустно улыбается он.

Сама отстраняюсь от него и завернувшись в мягкую ткань встаю с кровати.

— Тебе правда пора, Карим.

Он тяжело вздыхает и встает, явив себя миру в том, в чем мать родила. Без капли стеснения собирает с пола свои вещи и одевается, а я отворачиваюсь к шкафу и ищу свой халат. Вообще-то он висит у меня перед глазами, но я в упор его не вижу.

— Зара, — зовет Карим. Я закрываю глаза, мысленно считаю до пяти, и только потом оборачиваюсь.

— Что?

— Вот та самая флешка с видео, — на его ладони лежит крошечный прямоугольник. — Пусть будет у тебя. Я скачал все на свой ноут.

Подхожу ближе и забираю флешку, а потом поднимаю на него задумчивый взгляд. Не знаю, сколько мы стоим вот так — он уже одет, я все еще нет. Хочу верить ему, но как? Как быть, если в одном городе с нами живет та, кто носит его ребенка под сердцем — плод той злополучной ночи. Малыш ни в чем не виноват, но от этого не легче. И если все, что он рассказал, действительно правда, кто играет против него? Против нас?

Карим касается моей щеки ладонью и поглаживает ее большим пальцем. Сейчас он кажется таким великаном. Седины прибавилось и в глазах такая усталость и смятение.

— Зара, я люблю тебя, — признается мой бывший муж. — Моя маленькая, дорогая девочка.

Слова мертвым грузом падают на дно души. Не могу открыть рот, будто его скотчем заклеили. В этот момент у него в кармане звонит телефон и, приняв вызов, он подносит его к уху.

— Да! Да, это я, — Карим сдвигает брови к переносице. — Когда? Но это же рано! Хорошо, я буду.

Молча убирает смартфон и опускает голову.

— Что-то случилось?

— Линара…рожает.

— Так рано? — охаю я и прикусываю язык.

Он снова ничего не отвечает. А я делаю шаг назад и говорю холодно:

— Вот сейчас лучше уходи.

Карим молча проходит мимо, понимаю, что я уже не дам себя тронуть. Остановившись в дверях, поворачивается:

— Свет включу через пять минут.

Несколько секунд ждет моей реакции, но не получив ее тихо выходит в холл и закрывает за собой дверь. Я сажусь на край кровати и смотрю на нее сквозь слезы. Ну вот и все. Ночь растаяла и все, что было стало лишь воспоминанием.

Глава 38

Карим

По дороге к машине звоню Линаре, но трубку берет не она, а медсестра, которая звонила ранее. Сообщает, что ее привезли в перинатальный центр, в отделение патологии и Лина сама сказала, чтобы позвонили мне, как отцу. Прочищаю горло, чувствуя жжение внутри. Я не силен в женских делах, но примерно понимаю, что она где-то на шестом месяце. Сразу же вспоминаю нашу последнюю встречу и то, как она гладила живот, а я ничего, кроме раздражения не испытывал. Не было у меня чувств к малышу, даже несмотря на то, что в нем течет моя кровь. И сейчас я корю себя за это, понимаю, что ребенок ни в чем не виноват. Но его мать…его мать не только устроила представление после моего выхода из комы, но и скорее всего знала, что мне подлили наркотик. И еще Бекжан сказал, что после Актау я с ней переписывался, чтобы “поймать на живца”. Значит, наша переписка, которую она показывала Заре, — не фейк. Но теперь я даже не знаю, добьюсь ли я от нее правды.

В центре перинатологии и детской кардиохирургии меня направляют в отделение, куда увезли Линару и сказали подождать врача. Прошел примерно два часа, прежде чем ко мне вышла врач и удрученно посмотрела на меня и спросила?

— Вы отец?

Киваю. Ее выражение лица и интонации не сулит ничего хорошего.

— Малыш родился? С ним все в порядке? — хриплю я.

— К сожалению, нет, — качает она головой.

Ком в горле разрастается до гигантских размеров, перекрывая доступ к кислороду. Я не думал о нем и не хотел его, но потеряв, понял, что и моя вина в этом тоже есть. Совесть ржавой иглой проникает под кожу. Поднимаю руку и прикладываю ладонь к стене. Мне нужна сейчас эта опора.