Двенадцать дней лета

Уже второй раз, кстати.

– Да, всё прекрасно! – цежу раздражённо, отжимая пострадавшее платье руками.

И чё теперь делать???

– Точно? – выражает сомнение.

Закатываю глаза, вешая мокрое шмотьё на полотенцесушитель, который, естественно, выключен.

Лифчик. Платье. Спасибо, хоть трусы надеть успела.

Блин-блин-блин! Надо говорить ему, другого варианта нет.

– Напугал меня, – признаюсь недовольно. – Я от неожиданности уронила платье в ванну!

– Ты застряла там на полтора часа. Я подумал, у тебя возможно что-то случилось.

– Что тут могло случиться?

– Мало ли.

На что это он намекает?

– Никаких мало ли, – отрезаю сухо. – Я в здравом уме. Просто хотела расслабиться, лежала в пене!

Пол тюбика дешёвого Катькиного геля вылила.

– Сейчас принесу тебе что-нибудь. Возьму тряпки у сестры. Пижаму или халат.

– Нет! Не надо! – спешу его остановить.

– Почему?

– Без спроса брать чужое? Я так не могу.

Ну бред же. С фига ли в отсутствии Кати я буду наряжаться в её пижаму?

– Она не будет против.

– Нет. Просто дай мне… Не знаю, – выдыхаю растерянно, – какую-нибудь футболку свою, что ли.

Уж лучше у него что-то взять, чем у незнакомой девушки.

– Ща.

Исчезает, но уже через минуту раздаётся осторожный стук в дверь.

Прижимая полотенце к груди, открываю.

– Спасибо, – через щель забираю футболку и шорты.

– Ты скоро? Там еда уже остыла. Грею.

– Я не голодная.

– Один есть не буду, – отказывается наотрез. — Давай выходи. Вместе похаваем.

– Ладно, дай мне одеться.

– Окей.

Уходит, а я, закрываюсь и принимаюсь примерять «обновки».

Простая однотонная футболка серого цвета сидит вполне себе хорошо. Эдакий оверсайз. А вот в шортах я – голимая клоунесса.

Пойду без них. Длина моего импровизированного «платья» позволяет. Пятая точка надёжно закрыта.

Взбиваю пальцами свою карешку, придирчиво осматриваю умытое лицо и, выпуская пар наружу, выхожу из своей сауны в коридор.

Шаг, шаг.

Сразу натыкаюсь на пушистые тапочки, заботливо выставленные у двери.

Ныряю в них.

Тяну носом воздух. Из недр квартиры доносится чудный аромат. На него и иду, предварительно ещё раз оценив своё отражение в зеркале.

Чем же пахнет? Аж желудок урчать начинает.

Направляюсь дальше по коридору оказываюсь на маленькой кухне.

Нет, не так. Она буквально крошечная!

Пара подвесных шкафчиков, плита, узкий холодильник, стол и мягкий уголок – вот и всё, что в ней помещается.

Демьян стоит у плиты. Как раз-таки оттуда исходит тот самый аппетитный аромат.

Реально что-то сам приготовил? Серьёзно?

Парень, заметив моё присутствие, поворачивается.

Смотрим друг на друга. Как-то слишком пристально и долго.

Пауза затягивается.

Его взгляд медленно опускается вниз. От груди к оголённым ногам.

Отчего-то ощущаю дикое смущение и неловкость, хотя мне это впрочем совсем несвойственно.

Чувствую, как кровь приливает к щекам.

Идея нацепить на себя его футболку уже не кажется мне адекватной и правильной.

– Горит, – оповещаю тихо.

– М? – возвращается взором к моему лицу и растерянно моргает.

– У тебя что-то горит.

– Чёрт, – спохватившись, принимается перемешивать содержимое сковородки, – за малым чуть не спалил всё. Ща, – выключает конфорку. Накрывает сковородку крышкой, двигает её в сторону. Достаёт из холодильника банку, ставит на стол, открывает. Нарезает консервированные овощи.

Опускаюсь на узкий диванчик и наблюдаю за тем, как ловко он со всем управляется.

Вот передо мной появляется тарелка с ароматно пахнущей картошкой, а за ней пиала с нарезанными солёными огурцами и помидорами.

– Домашние, если чё. Морс попробуешь? Из ягод.

– Не знаю.

– Налью. Не понравится – не пей, но вообще он прикольный..

Пробую.

– И правда пойдёт.

Не приторно сладкий. Утоляет жажду.

– По соли сама смотри. Если надо добавить, вот солонка, – пододвигает её ко мне. – Ешь. Второй раз уже грею.

Похоже, я и правда чересчур долго копошилась в ванной.

– Умеешь готовить? – вопросительно выгибаю бровь.

– Вроде да.

– Прям всё? – уточняю недоверчиво.

– Ну не всё конечно. Такое. Основное. Борщ-суп, плов, гуляш.

– А я не умею, – признаюсь честно. – Вообще ничего. От слова совсем.

– Нестрашно. Никогда не поздно научиться, если вдруг возникнет желание.

– У тебя давно возникло?

– Это была вынужденная мера, — отвечает, усмехнувшись. – Я переехал в Москву, когда мне было восемнадцать. Жили вчетвером с пацанами. Сами себе варганили то да сё. Пришлось по-бырому освоить азы готовки. Не подыхать же с голодухи?

– А ты сам вообще откуда? – тянусь за огурцом.

– Из Краснодарского края, – отодвигает стул, садится напротив.

– Сколько лет уже в столице?

– Четыре года.

Так… Значит согласно несложным математическим подсчётам, ему двадцать два.

– Почему переехал? – отправляю вилку в рот и искренне удивляюсь тому, что картошка с жареной колбасой может быть такой вкусной.

– Да мотивы как у всех, – пожимает плечом. – Бабла хотел подзаработать.

– Получилось?

– Не совсем. Жизнь в Москве – недешёвое удовольствие.

– Катя – твоя родная сестра?

Кивает.

– А почему она в Москву с тобой не поехала?

– В колледж ростовский поступила. Потом встретила своего козла и окончательно решила, что хочет остаться здесь.

– А родители ваши где?

Опять бестактно лезу с расспросами, но он, к счастью, реагирует спокойно.

– Мать и младшая сестра живут в Лазаревском.

– Отец?

– Отошёл в мир иной. Ну чё картофан? Съедобно?

Неудобно вышло…

– Да. Вкусно.

– Моё коронное блюдо, – сообщает гордо. – Стой. Не заметил. Горелую не ешь, – накалывает на вилку в меру зажарившийся кусочек. Закидывает его себе в рот.